Малыши в подарок

– Ой, а как же обед, Захар?

Волков мило краснеет и ищет взглядом у меня поддержки. Я хмыкаю и поджимаю губы, давая понять, что не собираюсь его спасать. Он сам пришел в гости, вот теперь пусть сам и выпутывается.

Прищуривает серые глаза.

– Мне по работе надо срочно уезжать. А до города далековато. Извините, что побеспокоил.

– Так, стойте на месте, я с собой сейчас вам обед организую.

Волков удивленно хлопает глазами.

– Да не стоит, я по пути куда-нибудь заскочу.

Ой, зря. Усмехаюсь. Крестная теперь так просто его не отпустит.

– Не спорить. Я быстро.

Уносится в кухню, а Захар делает неуверенный шаг к выходу.

– Я б тебе не советовала сматываться, крестная тебе этого не простит.

– А что ты бы посоветовала? – недовольно бурчит. – Взяла бы, да помогла.

Качаю головой.

– О, нет. Сам, Волков, сам.

Крестная выходит с каким-то свертком и протягивает Захару.

– Тут горячие бутерброды и домашняя буженинка.

– Э-э-э, спасибо, не стоило…

– Все, я не простила бы себе, если бы гость уехал голодный.

Захар благодарно улыбается. Выходим на улицу.

– Не забудь скинуть то, что я попросил. И завтра будьте готовы, Юлька-пулька.

Вздыхаю и захлопываю за ним калитку, прижимаясь ненадолго к ней спиной.

Мы справимся. Я справлюсь!

Глава 19

– Волнуешься? – крестная подкрадывается сзади, пока я осматриваю сумки с вещами.

Вздрагиваю.

– Ма, ну нельзя же так пугать.

Отдуваюсь. Вытираю вспотевшие ладошки о юбку.

– Прости, я думала, ты слышишь мою походку слона.

Фыркаю и осматриваю стройную фигуру крестной.

– Вот уж нашелся слон в нашей посудной лавке.

Крестная наклоняется к близнецам и целует по очереди каждого в щечки. Ева смешно морщится и хватается за шею тети Любы. Вижу, как крестная утирает слезы с глаз.

– Ма, ну не плачь.

– Как я тут без вас? – шмыгает носом и промакивает глаза салфеткой.

– О, у тебя куча работы в теплице будет. Это только кажется, что за цветочками следить, а на самом деле… – присвистываю, за что получаю легкий шлепок по губам.

– Не свистеть в доме.

– Ага, да, денег не будет, – хмыкаю.

Хотя я сама наигранно бравирую, не представляю, как я один на один с детьми справлюсь. Крестная очень сильно разгружала и помогала. А тут только Захар, который ничего не знает о маленьких детях.

– Волнуюсь, да, – сдуваюсь и сжимаю губы, – я не представляю, как это все будет выглядеть.

Тетя Люба смотрит на меня с сочувствием и качает головой.

– Ты сама сказала, что Захар выделит вам комнату.

– Выделит, – киваю.

Но от этого панические нотки не становятся тише. Это же с ним под одной крышей. Мы тут во время редких встреч-то кусаемся как кошка с собакой, а когда будем видеться часто и долго?..

– Думай о детках. Видно, как Ева тянется к отцу.

Поджимаю губы.

– Да, и меня это очень удивляет. Егор как-то, наоборот, с опаской.

Крестная берет на руки Еву и прижимает крепче.

– Просто она почувствовала родную кровь и теперь держится за это чувство. Это нормально, Юлечка. Ты просто не привыкла делить любовь наших малышей с кем-то ещё, кроме меня.

– А если ему надоест или он не справится?

Тетя Люба замолкает, но отрицательно качает головой, на какие-то свои, мне неслышные мысли.

– Не думай об этом, доча. Зачем ты сразу на негатив скатываешься? Вы справитесь, поладите. И будете потом вместе воспитывать деток, как уж там решите.

Киваю.

Да, надо как-то себя в руки брать и не настраиваться сразу на плохое. Захар очень четко дал понять, что не отступит и не отвернется от детей. Не после того, как он о них узнал.

– О, вон, приехал папка ваш, крошки. Так, – крестная переводит взгляд на меня, – ничего не забыла?

– Да, мам, мы же в город. Если что, куплю все там. Обещаю приезжать на выходных. Да и мы ненадолго туда все же. Всего-то на месяц, или даже меньше.

Надеюсь, что меньше. Полтора месяца с Захаром – это испытание не для слабонервных.

Выхожу на улицу, чтобы пригласить Захара в дом, но натыкаюсь на его серьезные глаза. Он с кем-то разговаривает по телефону и перехватывает мой неуверенный взгляд. Кивает в знак приветствия.

– Да, понял, Назар, – долетает до меня имя его брата, когда выхожу со двора.

Убирает мобильный и окидывает меня хищным взглядом, от которого меня бросает в пот.

– Привет, – нервно убираю волосы за ухо и выдавливаю улыбку.

– Привет, – распахивает заднюю дверь и кивает на два детских кресла, – такие?

– Да, спасибо.

У Захара дергается уголок губ.

– За что спасибо?

В голосе сквозит непонимание. Искоса смотрю на его лицо, он чем-то недоволен, кажется.

– Что ты так быстро нашел кресла детям и что не пренебрегаешь безопасностью, – пожимаю плечами.

Оказываюсь тут же в захвате крепких рук. Охаю, когда в нескольких миллиметрах оказывается лицо Волкова.

Серые глаза превращаются в грозовые облака. Ежусь, но стою на месте.

– Это безопасность моих детей, и я не собираюсь на неё забивать, Юль.

Неуверенно киваю.

– Конечно, Захар. Я сказала, не подумав. Дай мне время, хорошо? Мне тоже надо привыкнуть, что теперь я у детей не одна.

Он выдыхает и отступает.

– Вы готовы? – как ни в чем не бывало.

Как будто не хватал меня только что и не прижимал к себе.

– Да, я сейчас сумки вынесу и потом уже детей принесу.

– Много сумок?

Подвисаю. Боже, как назло, эта информация вылетает у меня из головы.

– Ладно, не напрягайся. Помогу все равно, – толкает меня к калитке.

И хочется его как-то осадить, но в голове гуляет ветер. Да уж, теряю хватку.

Заходим в дом, где крестная продолжает тискать Еву и Егора. Егор недовольно сопит, но с честью переносит приступ нежности. Над плечом нависает Захар, глядя на сына.

– Не любит, когда его тискают? – слышу в его голосе улыбку.

Пожимаю плечом.

– Как бы сказать... Не всем выпадает честь потискать Егора.

– И кому же выпадает?

Смеюсь.

– Пока только мне. Иногда Аду терпит. Ну и вот сейчас крестной повезло.

– Ой, Захар, – замечает нас тетя Люба и поднимается с пола, – добрый день. Никак не могу отлипнуть от малышей. Вы уж простите.

Волков кивает.

– Да не за что извиняться. Я понимаю, что вы будете скучать по ним.

Крестная подходит к Захару почти вплотную и кладет руку на его предплечье. Становится серьезной.

– Вы уж берегите их, Захар.

Волков переводит на меня странный взгляд и прищуривается. От такой реакции по спине ползут мурашки, а ноги становятся слабыми.

– Как самую большую драгоценность. Обещаю.

– Вот и отлично.

Захар подхватывает за один раз все сумки и, даже не поморщившись, поднимает их.

– Все? Идем? – вопросительно выгибает бровь.

– Да.

Беру Еву, а крестная подхватывает Егора.

Стараюсь не разреветься, когда оказываемся возле машины. Я впервые после родов так надолго уезжаю от крестной и оставляю теплицу без своего руководства.

– Береги себя, ладно? Если что, звони, – целую тетю Любу в щечку, – если будет трудно, то бросай все…

– Так, – крестная хмурится, – цыц. Мне-то трудно? А чем мне ещё заниматься? Буду вот вместо малышни цветочками заниматься.

– Ну и про Алену не забывай. Она все же поможет по максимуму.

– Все будет хорошо. Занимайся здоровьем малышни и не переживай за нас. Мы уж тут все выдюжим.

Захар откашливается, прерывая нашу душещипательную беседу. Поворачиваюсь, и Ева тут же протягивает руки к нему.

– Решила первой испытать, как я справлюсь с пристегиванием, – смеется Захар, перехватывая дочь.

– Помочь? – вырывается прежде, чем успеваю прикусить язык.

Захар бросает на меня весьма красноречивый взгляд и усаживает дочь в кресло.

– Чем? Пристегнуть два ремня? Справлюсь уж.

Закатываю глаза, а крестная только фыркает в ответ на выпад Волкова.