Страница 63 из 66
— Как дела, доктор Мудак?
В ответ на его приветствие я поджимаю губы.
— Мог бы сказать, что она здесь.
Он мотает головой.
— Всегда принимай сторону своей дамы. Если бы ты это знал, то не оказался бы в таком затруднительном положении.
— Могу я увидеть Линси? — Я с головы до ног вибрирую от напряжения при мысли о том, что снова ее увижу. Кажется, прошли месяцы, хотя на самом деле всего неделя.
Кейт кивает и, не сводя с меня глаз, голосит во всю глотку:
— Линси, твой широкий жест здесь! — Лицо Кейт искажается, когда она тычет пальцем мне в грудь и, прищурившись, говорит: — Тебе лучше иметь наготове громкую речь, или я упаду на колени и буду бить по твоим причиндалам так сильно, что у тебя месяц не встанет.
Я поднимаю руки вверх, сдаваясь, и тут мое внимание отвлекает появившаяся за спиной Кейт Линси.
На ней пижамные штаны в цветочек и розовая кофточка, она слишком красива, чтобы быть сейчас так далеко от меня.
— Мы можем поговорить? — спрашиваю я, когда она подходит ближе к двери.
Она бросает нервный взгляд на Кейт, которая ободряюще потирает ее руку. Глубоко вздохнув, Линси выходит на крыльцо. Желтый свет фонаря отбрасывает на нас тусклый свет посреди жаркой летней ночи.
Я смотрю на живот Линси, мне не терпится прикоснуться к нему, и я нерешительно спрашиваю:
— Как ты?
— В порядке. — Она потирает руки и проходит мимо меня, чтобы встать перед качелями на крыльце.
— Тебе холодно? — спрашиваю я, указывая большим пальцем на дверь. — Мы можем войти внутрь.
Она отрицательно качает головой.
— В последнее время мне все время жарко.
— Гормоны, — поясняю я.
Она прикусывает нижнюю губу и жует ее.
— О чем ты хотел поговорить?
— О нас. — Я пожимаю плечами. — Я скучаю по тебе, Джонс. Мне безумно тебя не хватает.
Надув щеки, она с силой выдыхает.
— Я тоже скучаю по тебе, Джош, но…
— Но, — прерываю я, вставая перед ней. У меня руки чешутся обнять ее. Мой язык жаждет ощутить ее вкус. Тело отчаянно хочет почувствовать ее. — Но я был гребаным мудаком.
Она печально кивает.
— Мудаком с большой буквы.
— Доктором Мудаком, — добавляю я в надежде заставить ее улыбнуться.
Она не улыбается.
— Джош, это не смешно.
— Знаю, и я пришел сюда не смешить. Я пришел сюда, чтобы вернуть тебя.
— Это будет не так просто, Джош. Я хочу большего, чем мы были раньше. Я люблю тебя, безумно, и не хочу быть с тобой лишь наполовину. Я хочу тебя всего — хорошего и плохого. Хочу, чтобы ты разобрался со своим прошлым. Вот почему я девятнадцать раз звонила в больницу Джона Хопкинса, пока не связалась с Кайлой, с которой, кстати, чертовски трудно связаться.
— Почему ты пыталась дозвониться до Кайлы?
— Потому что хотела связаться с Марком. Тебе нужно поговорить с ним и разобраться с демонами прошлого.
— Подожди… что? — сдавленно спрашиваю я. — Это ты уговорила Марка навестить меня?
Она удивленно поднимает брови.
— Марк приходил к тебе?
— Да. — Я смеюсь. — Вчера вечером он пришел в больницу, чтобы поговорить со мной.
— Я не знала, — отвечает Линси, с любопытством моргая. — Кайла сказала, что сделает несколько звонков. Она так и не сообщила мне, чем все закончилось.
Мое сердце воспаряет к женщине передо мной, которая еще не отказалась от меня. Теперь я хочу показать ей, что это не зря.
— Я тебе кое-что принес.
Я роюсь в заднем кармане и достаю письмо Марка, полученное больше года назад. Письмо, которое я нашел в развалинах детской. Письмо, которое я слишком боялся вскрыть из-за слов, которые могли в нем содержаться.
— Я хочу, чтобы ты прочла его. — Я протягиваю ей письмо. — Я не открывал его, потому что в нем хранится очень темная часть моего прошлого. Прошлого, которое, как мне казалось, я смогу стереть, изменив себя и отбросив всех, кто мне дорог, на безопасное расстояние. Но мое прошлое — часть меня, и ты — часть меня, и этот ребенок — часть меня. Я не хочу больше никаких секретов, Джонс.
Я касаюсь ее живота, и она судорожно втягивает воздух. Немного отстраняюсь, потому что не хочу разжигать ее привязанность. Линси сама должна принять решение, диктуемое собственным разумом. Она заслуживает такого уважения.
— На прошлой неделе я понял, что без тебя мне не жить. Я хочу, чтобы мою жизнь озарял твой щедрый и до безумия яркий свет.
— Джош…
— Просто прочти письмо. Пожалуйста. Я его не открывал. Поэтому даже не знаю, что там написано. Вероятно, что-то ужасное, но если ты сможешь принять ужасные части меня, тогда, возможно, у нас, в конце концов, есть шанс.
Она кивает и начинает вскрывать конверт. Я отступаю на шаг и нервно хватаюсь за шею, когда та начинает читать вслух.
Дорогой Джош,
прости, что пишу тебе это в письме, но ты не отвечаешь на мои звонки и электронные письма, и, похоже, это единственный способ рассказать тебе все, что мне нужно.
Хотя письмо должно начинаться с моих извинений, я приберегу их для другого раза, потому что это письмо благодарности.
Я благодарю тебя за то, что ты любил моего сына, как родного. Благодарю за то, что ты сделал его последние дни на этой земле незабываемыми и сердечными. Его жизнь стала богаче благодаря тебе. Спасибо тебе за то, что ты был его врачом, товарищем и, главное, лучшим другом.
Джулиан был болен… мы знали это много лет. Никто из нас не ожидал того, что произошло, но в этом не было ничьей вины.
Было нелегко добраться до этого состояния покоя, в котором я пребываю, но Сиерра беременна. И с новой жизнью приходят новые начала. И новые возможности почтить память Джулиана.
Я хочу, чтобы ты знал: мы пустили деньги от иска на создание стипендиального фонда имени Джулиана для студентов-медиков, которые нуждаются в финансовой помощи. Я сделал это потому, что миру нужно больше таких хороших врачей, как ты. А ты, мой друг, великий врач. Один из лучших.
Я не могу отблагодарить тебя за то, что ты подарил нам время, которое мы провели с Джулианом. Надеюсь, ты сможешь обрести покой, зная, что мы сделали все возможное для Джулиана, и он хотел бы, чтобы мы были счастливы. Ты не подвел Джулиана, Джош. Ты любил его. Прости себя и выйди на связь. Я скучаю по своему лучшему другу.
Марк
Линси поднимает глаза от письма, и охрипшим голосом произносит:
— Похоже, он удивительный друг.
Я киваю с прерывистым выдохом.
— Я сидел с этим письмом, мучая себя столькими ужасными вещами, которые, как я думал, оно мне скажет. Честно говоря, я потерял дар речи.
— Письмо совсем неплохое. — Она протягивает его мне, ее глаза блестят в тусклом свете. — Но настоящий вопрос в том, можешь ли ты на самом деле отпустить прошлое? Способен ли на это?
Мне на грудь давит тяжесть, когда я подхожу ближе. Подняв руки, я заключаю в ладони ее лицо, на котором написаны искренность и нежность.
— Мне не хотелось отпускать, потому что не думал, что заслуживаю счастья после всего, что случилось. Но ты, Линси, доказала, что я ошибаюсь. Ты сделала меня счастливее, чем я мог себе представить.
Она поджимает губы, ее подбородок дрожит.
— Что ты хочешь этим сказать, Джош?
— Я люблю тебя, — торопливо говорю я, мой голос хриплый и взволнованный, и в нем слышится миллион других эмоций, которые я не позволял себе испытывать более двух лет. — Я люблю тебя, Линси. И люблю этого ребенка. Твоя любовь исцелила мое сердце, а я никогда не думал, что это возможно. Прости, что потребовались слова Марка, чтобы заставить меня понять это, но все это время это была ты.
Я провожу большими пальцами по ее скулам, как делал бесчисленное количество раз прежде, лелея ее.
— Я полностью отдаю свое сердце тебе и малышу.
Она охает, когда я падаю перед ней на колени и прижимаюсь лбом к ее животу.
— Я люблю тебя, орешек. Прости, что не позволял себе признаться в этом раньше. Я боялся, что из-за любви к тебе не смогу распознать всего, что может причинить тебе боль или напугать. Так боялся потерять тебя, как потерял Джулиана. — Мой голос срывается, но я продолжаю: — Я знаю, что не смогу защитить тебя от всего, и это нормально, потому что любовь — это то, что делает жизнь достойной, чтобы ее прожить.