Страница 35 из 66
Она кусает губы и скрещивает ноги.
— Нет… я просто… привыкаю к своему меняющемуся телу.
Я моргаю, глядя на нее.
— В одной из книжек для беременных говорится, что хождение с открытым животом помогает чувствовать себя более связанной с растущим ребенком. А еще, что я должна вслух разговаривать с орешком, потому что на данном сроке он может слышать звуки.
— Тогда ладно.
Я слегка вздрагиваю от мысли, насколько сильно Линси сосредоточена на связи. Если она ожидает от меня такого же участия, то будет жестоко разочарована. Оторвав от нее взгляд, замечаю, что диван сдвинут на добрых десять футов от своего обычного места.
— Ты сама передвинула диван? — интересуюсь я явно недовольным тоном.
Она встает и пожимает плечами.
— Он очень легко скользит по дереву.
Я качаю головой, по венам пробегает гнев.
— И все же, если бы ты попросила, я бы его передвинул.
Линси упирает руки в голые бедра, и мои глаза практически вынуждены сфокусироваться на ее аппетитных формах.
— Я не нуждаюсь в твоей помощи по каждому пустяку. Доктор Лиззи сказала, что я не нежный цветок, Джош.
С трудом выдохнув, я изо всех сил стараюсь сдержать раздражение. Мой гнев легко перенаправляется на ее почти обнаженное тело, такое нежное и соблазнительное. Круглый и безупречный живот, широкие бедра, умоляющие их сжать. И ее грудь, вздымающаяся с каждым вздохом, делает тот факт, что у меня не было секса в течение нескольких недель, болезненно очевидным.
— Прекрасно. — Я провожу рукой по волосам. В любом случае, сейчас я рассержен не только из-за мебели. — Двигай, что хочешь. Но, пожалуйста, надень гребаную одежду. У меня соседи.
— Джош…
— Ночь была долгой. Я иду спать, — рычу я и отворачиваюсь от Линси, оставляя ее в гостиной почти голой и все такой же потрясающей, как в тот день, когда я ее встретил.
Восемь часов спустя просыпаюсь с бешеным, мать его, стояком. И речь идет о твердом, как сталь, уровне. Принимаю ледяной душ, пытаясь смыть пронизывающее тело сексуальное неудовлетворение. А также неудовлетворение в целом. Независимо от того, как сильно я пытаюсь контролировать Линси, девушка продолжает сопротивляться, создавая трудности там, где их быть не должно. Меня это бесит.
Натянув спортивные штаны и белую футболку, иду на кухню за стаканом воды. На улице темно, и единственный источник света — это лампа и телевизор в гостиной.
Делаю несколько больших глотков из бокала, замечая пальцы ног Линси, торчащие над подлокотником. Стискиваю челюсть от беспокойства, потому что мне, вероятно, следует извиниться за то, что огрызнулся на нее. Ее врач ясно дала ей понять, что она должна быть более физически активной, и я обязан уважать это.
Медленно захожу в гостиную. Она отрывает взгляд от телефона лишь, чтобы посмотреть на меня, и спускает ноги с дивана, чтобы я мог сесть. Усевшись, беру ее ноги и кладу себе на колени, возвращая в прежнее положение.
— Прости за то, что произошло раньше, — выдавливаю я, глядя на ее клетчатую пижаму с расстегнутыми нижними пуговицами, открывающими живот. — Я устал после смены, и ты не заслуживаешь моих упреков.
Она продолжает возиться с телефоном.
— Все в порядке.
Я тяжело выдыхаю. Отлично, она наказывает меня своей обидой.
— У тебя никогда не бывает плохих дней на работе?
— Нет, — отвечает она, все еще тыча пальцем в телефон. — Вообще-то, я люблю свою работу… в отличие от тебя.
Услышав ее замечание, хмурюсь. Я никогда не говорил ей, что мне не нравится моя работа. То есть, что в ней, в принципе, можно любить. Дерьмовые часы, дерьмовые пациенты, перегруженные работой медсестры и нехватка персонала, чтобы выполнять работу как нужно. Но она ничего этого не знает.
— Почему ты считаешь, что мне не нравится моя работа? — спрашиваю я, нахмурив брови, наблюдая за ее лицом, освещенным экраном телефона.
Она скользит по мне совершенно безразличным взглядом.
— Потому что ты все время несчастен.
— Я не несчастен, — огрызаюсь я.
— Не очень-то ты веселый. — Ее брови приподнимаются, она пожимает плечами и продолжает двигать пальцем по экрану.
— Не каждый должен быть веселым. — Что, черт возьми, такого интересного у нее сейчас на телефоне?
— Как давно ты работаешь врачом скорой помощи? — спрашивает она, по-прежнему не глядя мне в глаза.
Я хмурюсь, гадая, не выискивала ли она информацию обо мне, чтобы узнать, где я работал раньше.
— Достаточно долго, — уклончиво отвечаю я.
— Слишком долго, — парирует она, переложив телефон в другую руку. — Любой, кто каждый день выглядит так, как ты, когда направляется на работу, погребен в рутине, и вы, доктор Мудак… погребены в рутине с головой.
— Я же говорил, что ненавижу это прозвище.
Она пожимает плечами.
— Ты, вроде как, заслужил это сегодня.
— Если собираешься затеять со мной ссору, Джонс, то хотя бы смотри мне в глаза. — Я выхватываю у нее телефон.
— Эй! — восклицает она, садясь и потянувшись за ним.
У меня кровь стынет в жилах, когда я вижу, что на экране.
— Ты, блядь, свайпишь в Тиндере? — рычу я, сжимая телефон почти до хруста пластика, при виде фотографии какого-то засранца.
— Я только смотрю! — восклицает она, ее щеки пылают от смущения. — Я пристрастилась! Там столько людей ищут любовь.
— Тиндер — не то место, куда стоит обращаться, чтобы найти любовь, — киплю я, весь напрягаясь.
Дерьмо. Мы даже не обсуждали, встречается ли она еще с кем-то.
— Тиндер — это то место, куда ты обращаешься, чтобы найти ЗППП! — Мой голос повышается, и я убираю с себя ее ноги, вставая и расхаживая по комнате. — И я, похоже, идиот, раз решил, что ты достаточно умна, чтобы не лезть туда, пока вынашиваешь ребенка от другого мужчины.
Она вздыхает и поднимается, ее маленький животик выпячивается вперед, когда она принимает стойку, готовясь для битвы.
— Я просто смотрю ради забавы.
— Мне от этого ни хрена не весело! — ору я, раскаленное добела клеймо обжигает чувства при мысли о том, что в таком положении она может быть с кем-то еще. — Ты серьезно так мало уважаешь меня или ребенка, что рискуешь собой, кидаясь на случайных парней из Тиндера?
— Я никого не собиралась выбирать. И я люблю этого ребенка! — восклицает она, ее голос срывается, а глаза наполняются слезами. — И я уважаю тебя, Джош, но у нас нет никаких отношений. У меня есть потребности, и если мне будет нужно их удовлетворить, я сделаю это, и ты не скажешь мне об этом ни слова.
Линси слегка фыркает, и у меня отвисает челюсть. Открываю рот, чтобы возразить, но даже не знаю, что на это ответить, потому что она права. Хотя я чертовски хотел бы, чтобы это было не так.
Она подходит близко ко мне и с силой тычет пальцем мне в грудь.
— И к твоему сведению, ты не единственный альфа в этом доме.
Она несется по коридору, а я сажусь на диван, ошеломленный этой вспышкой. Что, черт возьми, только что произошло?
Глава 15
Линси
Я: Где ты?
Джош: Жду результатов МРТ последнего пациента.
Я: Когда будешь дома?
Джош: Не знаю. А что?
Я: Я приготовила ужин, и он остывает.
Джош: Хорошо… приеду, как только смогу.
Я: Думаю, с ужином все будет в порядке.
Обвожу безумным взглядом дом, мысленно проверяя список всего, что нужно сделать.
Разжечь огонь во внутреннем дворике… есть.
Разлить вино по бокалам и подготовить к приему… есть.
Накрыть стол к ужину… есть.
Поставить маринованного цыпленка в духовку… есть.