Минутку, пожалуйста (ЛП)

Узист улыбается, будто мы какая-то очаровательная пара, явно не подозревая, что у нас нет отношений, а Джош сейчас ведет себя как умный засранец.

— Она помешана на мясной нарезке и французском пироге, но только том, что подают в больничном кафетерии. А «Орео» — это, в принципе, главное блюдо.

Я бью его в предплечье, которое в последнее время стало моей боксерской грушей.

— Я нахожу крайне оскорбительным, что большинство вещей, которые ты только что перечислил, связаны с едой.

Он плотно сжимает губы.

— Ты много говоришь о еде.

— Только потому, что ты не уважаешь тот факт, что мясная нарезка может служить полноценным блюдом!

Он закатывает глаза, а я в отчаянии сжимаю кулаки. Жить с Джошем под одной крышей, — хотя у меня есть отдельная спальня и ванная комната дальше по коридору от его комнаты, — конечно, занимательно. И я тоже многое узнала о человеке, чьего ребенка вынашиваю.

Например, у Джоша большие проблемы с чувством юмора. Он говорит вещи, которые должны быть приняты в шутку, но при этом не улыбается, поэтому люди часто полностью упускают всю соль предполагаемой шутки.

В отличие от меня.

В основном потому, что большинство его «шуток» касаются меня. Ему нравится дразнить меня тем, сколько раз я каждый день переодеваюсь перед работой, а потом отчитывать за то, что хожу из спальни в ванную только в лифчике и трусиках. Я объясняю ему, что, если бы хозяйская ванна была такой же потрясающей, как и гостевая, я бы заняла его комнату, и ему не пришлось бы видеть, как я разгуливаю в нижнем белье. Но так как мне нужна комната для гостей и ванна, и у меня возникают трудности с подбором одежды, которая бы не сползла с моей задницы, когда мне нужно присесть перед юными пациентами доктора Гантри, ему просто придется смириться с этим и попытаться смотреть в другую сторону. Хотя его взгляд в другую сторону только привел к тому, что мы столкнулись в коридоре, когда я была почти голой… дважды.

К счастью, поддразнивания Джоша не кажутся такими идиотскими, как когда-то. На самом деле, мне кажется, он таким способом показывает, что ему комфортно с человеком. И мне с ним тоже становится легче общаться.

— Думаю, я хочу сюрприз, — выпаливаю я, а затем поворачиваюсь, чтобы оценить реакцию Джоша.

Он пожимает плечами, будто совершенно не интересуясь этим решением.

— Меня устраивает.

Я поворачиваюсь к узисту и киваю в подтверждение.

— Мы решили: пусть это будет сюрприз.

— Хорошо, — говорит она, еще раз проводя зондом по моему животу. — Тогда, в остальном все выглядит великолепно. Показатели развития точно соответствуют дате родов, планируемой на четырнадцатое августа. Доктор скоро придет побеседовать с вами. Вы можете одеться, пока я печатаю снимки.

Со вздохом смотрю на маленький животик, пока техник вытирает гель для ультразвука. Я прочитала в одной из книжек для будущих матерей, что при первой беременности живот появляется не сразу, в моем случае это оказалось правдой. Мой вырос, словно из ниоткуда, превратившись из пирожкового животика в маленький арбузик.

И это меня тревожит, потому что мы до сих пор ничего не сказали родителям. Джош, кажется, спокойно относится к реакции своих родителей, ведет себя так, будто было бы в порядке вещей огорошить их новостью, когда ребенок уже родится, в то время как мне снятся кошмары о том, как я натыкаюсь на свою мать в продуктовом магазине, и она обвиняет меня в том, что я снова толстею, как это было в колледже.

Узист вручает мне снимки и выходит из палаты. Я изучаю их с бьющимся у горла сердцем, все еще поражаясь чуду, растущему в моем теле. Джош помогает мне подняться с кушетки, избегая смотреть на снимки, которые я оставляю на стуле, прежде чем направиться в смежную ванную комнату, чтобы одеться. Когда я выхожу, он смотрит на свой телефон, а не на снимки, и я стараюсь не обращать на это внимания.

— Надо рассказать родителям, — говорю я, возвращаясь к смотровому столу. Усаживаюсь на него и смотрю на Джоша, расположившегося на стуле рядом.

Он глубоко вздыхает и смотрит вверх.

— Зачем?

— Затем, что песенка спета! — Я показываю на свой живот. — Я уже сама его вижу. Мы больше не можем это скрывать.

Он пронзает меня скептическим взглядом.

— Ты даже не сообщила родителям, что переехала от Дина.

Я усмехаюсь от этого ответа.

— И как бы я это сказала? Эй, мама и папа, я переезжаю к мужчине, которого вы не знаете, и с которым я не встречаюсь просто… потому что.

Джош пожимает плечами.

— Почему ты так упорно отказываешься сообщить новость родителям? Я думала, ты говорил, что они классные.

— Классные по сравнению с твоими безумно религиозными, — отвечает он, откидываясь на спинку стула и вытягивая ноги. — Но ты не знаешь мою маму. Она будет все время приставать к тебе, спрашивать, какого цвета у тебя моча и какие цвета ты хочешь для детской. Она заставит тебя ходить с ней по магазинам.

— Ах, да… детская. — У меня отвисает челюсть. — Мы даже не обсуждали, где будет спать маленький орешек.

Джош успокаивающе качает головой.

— Мой кабинет, который находится рядом с твоей спальней, практически пуст. Можем переделать его в детскую, когда будем готовы. Но не думаю, что нам нужно беспокоиться об этом сейчас.

Я киваю, медленно обдумывая его слова. В его квартире определенно найдется место для троих, и кабинет кажется очень практичным решением. Но я до сих пор не знаю, как долго там пробуду. Можем ли мы жить и растить ребенка вместе, на самом деле не будучи вместе?

Хотя следует отметить, что жить нам совершенно не трудно. Когда я была там первые пару раз, то не заметила, насколько великолепен дом. Джош сказал, что это один из домов, принадлежащих его другу, Максу, который он сдает в аренду. Макс явно знает в этом толк, потому что дом Джоша в десять раз роскошнее моей прежней берлоги.

В спальне, куда я переехала, есть гардеробная и отличное естественное освещение. Гостевая ванна через коридор, в основном, предоставлена в мое личное пользование, что невероятно, потому что в ней есть огромная ванна, которая стоит на возвышении из серых камней, с душем-водопадом на потолке. Все равно, что посетить спа. Ванна Джоша такая же великолепная, с огромной раковиной и туалетным столиком, а также душевой кабиной, отделанной кафелем, с огромной каменной скамьей и двумя насадками для душа.

Перевезти всю свою дерьмовую мебель, вероятно, было хреновым шагом, но это должно было быть сделано, если я не хотела жить в потрясающей ванне. Более того, я не собиралась позволять Джошу покупать новую мебель ради меня. Не хочу быть обязанной ему, когда наша странная договоренность закончится.

К счастью, пока все идет хорошо. Джош очень много работает, но регулярно справляется обо мне в течение дня. А я безумно взволнована новой работой. Мне нравится, когда есть с кем обсудить это.

Внезапно входит доктор, и мы с Джошем обращаем на нее все внимание: Доктор Лиззи — невысокая блондинка с вьющимися золотистыми локонами и вечно хриплым голосом, который так и просит умаслить его микстурой от кашля. Ее порекомендовал один из коллег Джоша из отделения неотложной помощи, и мне очень нравилось ходить к ней на прием. Она, кажется, совершенно спокойно относится к тому факту, что мы с Джошем не пара.

— Все выглядит идеально! — говорит она, глядя на планшет и просматривая снимки. — Развитие ребенка идет полным ходом. Сердечко выглядит хорошо. Околоплодные воды на месте. Серьезно, все, как нужно.

— А как насчет того, чтобы сделать несколько скринингов и, возможно, амнио? — уточняет Джош глубоким и властным голосом.

Доктор Лиззи хмурит брови, глядя на меня.

— Можно, конечно, но Линси молода и здорова. Снимки выглядят великолепно. Я бы не рекомендовала данные процедуры, так как вы не очень рискуете.

— Я просто хочу убедиться, что мы ничего не упустим, — сурово отвечает Джош.

Меня охватывает тревога, потому что я понятия не имела, что Джош хочет спросить об этом.