Страница 30 из 66
Через несколько секунд она вскрикивает, ее грудь вздымается, ноги сжимаются вокруг моих бедер, а пальцы впиваются в покрывало. Все ее тело напрягается, она судорожно стискивает мой член, одновременно вытягивая из меня мое освобождение.
По позвоночнику пробегает дрожь, пока я изливаю в ее глубины каждую каплю сексуального неудовлетворения, накопленного мной за последние несколько месяцев. Со стоном утыкаюсь ей в шею, вдыхая аромат волос и нашего пота, мы оба дрожим, переполненные наслаждением.
Как только я могу двигаться, скатываюсь с нее и закидываю руки за голову, пытаясь унять сердцебиение.
— Охереть, — всхрапываю я, как животное, потому что не могу придумать ничего более умного, чтобы сказать.
— И не говори, — хрипло произносит она, поворачиваясь ко мне. Линси переводит взгляд с моего лица на бицепс. — У тебя татуировка в виде щита Капитана Америки? Что это за дата выбита под ним?
— Долгая история, сделал по пьяни, — отвечаю сухо и выбираюсь из постели, направляясь в ванную за полотенцем. Возвращаюсь через мгновение и осторожно раздвигаю ее колени, протирая у нее между ног. Вида спермы, вытекающей из нее, достаточно, чтобы у меня снова встал. Наши глаза встречаются, она смотрит на меня с невероятным восхищением.
— Самое сексуальное зрелище, которое я когда-либо видел, — говорю я в момент редкой откровенности.
— Речи пещерного человека, — отвечает она со смехом. — Почему мужчинам нравится мысль о том, что их сперма вытекает из женщины? По сути, так заканчивается все порно.
Мои брови удивленно приподнимаются.
— Много порнушки смотришь, Джонс?
Ее щеки пылают красным.
— Немного… нормально.
Я наклоняю голову, а она нервно ерзает.
— Нормально — это сколько?
Она усмехается.
— Ты что, порно-полиция? Виновна по всем пунктам обвинения, офицер. Лучше арестуйте меня!
Я ворчу и крепко целую ее в губы, прежде чем отправить полотенце в корзину для белья. Возвращаюсь в постель и стягиваю покрывало, жестом указывая ей забраться под простыни. Она делает, как велено, и я перекатываюсь на бок, чтобы видеть ее лицо.
— Если я засну, ты ведь не покинешь снова корабль?
Она поворачивается на бок, лицом ко мне, сонная улыбка расплывается на ее посткоитальном лице.
— Нет, если только снова не позвонит твоя мама.
Я усмехаюсь.
— Она была очень смущена странной женщиной, назвавшейся моей уборщицей.
Линси утыкается лицом в подушку и стонет.
— Я говорила как сумасшедшая в бреду. Была настолько не в себе, что даже не поняла, что это не мой телефон. — Она втягивает губу в рот и нервно жует. — Ты уже рассказал им об орешке?
Я отрицательно мотаю головой.
— Нет.
Она кивает.
— Я тоже ничего не сказала родителям. Мне хочется почувствовать себя более защищенной, прежде чем на меня обрушится шквал эмоций. И поверь, у моих родителей это будет сродни торнадо.
Подавив зевок, киваю и отвечаю:
— Разберемся после твоего переезда.
Ее лицо вытягивается.
— Переезда?
— Да, — отвечаю я, пожимая плечами. — Переезда. В чем проблема?
— Думаешь, раз мы сегодня переспали, я должна просто взять и переехать к тебе?
— Вроде как, да, — честно отвечаю я.
Морща лоб, она садится на кровати лицом ко мне, складывает ноги крест-накрест и прижимает простыню к груди.
— Ты переспал со мной, чтобы я переехала к тебе?
— Что? Нет. — Или, да?
— Тогда почему секс должен что-то изменить?
Моя челюсть сжимается от досады, я сажусь и опираюсь на спинку кровати.
— Мы проводили время вместе, так что мы больше не чужие. И я с самого первого дня ясно дал понять, что хочу заботиться о тебе. Я за тебя отвечаю.
— Фу… еще раз назовешь меня своей ответственностью, и я убегу прежде, чем ты успеешь надеть свои гребаные штаны.
Она отшатывается от меня, и мое лицо вытягивается.
— Господи, да что с тобой не так?
— Ты говоришь обо мне так, будто я какая-то проблема, которую тебе нужно решить.
— Неправда.
— Но выглядит именно так. — Она смотрит на меня с таким огорчением, что я внутренне начинаю паниковать. — Джош, я не хочу переезжать к тебе только потому, что ты чувствуешь себя обязанным. Я не настолько в отчаянии.
— Дело не в отчаянии. — Провожу рукой по волосам, ероша их мгновение, и испускаю тяжкий вздох. Я не смогу заставить ее понять, не сказав больше. Проблема в том, что у меня нет возможности рассказать ей всю историю. Я просто… не могу. — Слушай, Джонс, я не могу этого объяснить, но во мне укоренился сильный, да, вероятно, иррациональный страх, что что-то случится с тобой или с ребенком. Понимаю, звучит хреново, но так и есть. Тяжесть этого давила на меня с того момента, как я узнал, что ты беременна.
Линси надолго замолкает, задумчиво глядя на меня.
— Похоже, тебе стоит поговорить об этом с психотерапевтом.
— Думал, психотерапевт у нас ты, — отвечаю ровным тоном.
Она сверлит меня взглядом.
— Так, не хочешь объяснить, почему считаешь, что со мной или с ребенком может что-то случиться?
— Нет. — Я весь напрягаюсь. — Не хочу говорить об этом. Просто хочу, чтобы ты знала: я чертовски беспокоюсь, когда ты не со мной. Что я не в курсе твоего ежедневного самочувствия. И что наше общение ограничивается гребаными редкими встречами, чтобы… зависнуть где-нибудь. Мне нужно знать, что ты в порядке.
— Джош, — тихо произносит она и тянется ко мне, чтобы коснуться, но я отстраняюсь.
— Мне не нужен ни психоанализ, ни сочувствие, ни даже полное понимание. Мне просто нужно, чтобы ты жила здесь. — Я проталкиваю комок в горле и, при возвращении знакомой боли, прижимаю руку к груди. — Неужели так плохо жить здесь вместе? Разве тебе не кажется, что для ребенка так будет лучше?
Она смотрит на меня, но не могу заставить себя ответить ей тем же. Чувствую себя слишком… беззащитным и глупым. Я полностью потерял чертов контроль, и это мне не нравится. На самом деле, подобного я пытаюсь избежать всю жизнь.
— Ладно, — говорит она едва слышно.
Я ловлю ее взгляд.
— Ладно?
Она кивает.
— Я перееду.
Я двигаюсь к ней, готовый и рвущийся приступать к нежному второму раунду, но она кладет руку мне на грудь.
— Но у меня есть условия.
Я поднимаю брови и качаю головой.
— Куда уж без них.
Она нервно жует губу и секунду смотрит на мою грудь.
— Мы больше не будем спать вместе.
Все мое тело бунтует.
— Серьезно?
Она сжимает губы и уверенно кивает.
— Секс все усложняет. До рождения орешка нам еще многое предстоит узнать друг о друге и со многим разобраться. Я не против заниматься этим под твоей крышей, но это означает, — никакого секса.
Я в замешательстве обдумываю ее неожиданное условие. Большинство женщин в ее положении хотели бы отношений или обязательств. Может, даже брака, чтобы получить идеальную семью, о которой они всегда мечтали, когда были маленькими девочками. Но только не Линси. Ей нужны границы и правила, и кто знает, что еще она придумает.
Тяжело выдохнув, позволяю этой мысли угнездиться в голове. Честно говоря, для меня это, вероятно, лучший сценарий. С моим прошлым я могу отдать себя кому-то только частично. Далеко не на сто процентов. Правило «никакого секса», в конце концов, убережет ее от того, что я разобью ей сердце.
И она, хотя бы, будет здесь, под моей крышей, где я смогу присматривать за ней, заботиться о ней и ребенке. Возможно, это не та ситуация, о которой я бы просил, но раз уж она возникла, сделаю все возможное, чтобы убедиться, что этот ребенок и эта женщина в порядке.
Расслабившись, по-деловому пожимаю ей руку.
— Ладно. Строго соседи.
Глава 12
Джош
Когда я на следующий день подъезжаю к стоянке возле дома, у меня отвисает челюсть при виде гигантского контейнера, блокирующего подъездную дорожку. Линси, должно быть, заметила меня, потому что стоит на лужайке перед домом, настороженно глядя на меня широко раскрытыми глазами, когда я вылезаю из машины.