Плен моей души

— Ты боишься его? Боишься отказать? — Глеб нахмурился.

— Да. Но дело не в этом… Мой отец, ему нужна операция на сердце. И его фирма находится на грани банкротства.

— То есть, твой батя тебя продал этому мудаку?

Глеб резко поднялся и заходил по комнате, из угла в угол, ероша волосы.

— Нет. Всё не так.

— А как, Золушка? Твой батя не может продать всё имущество, чтобы сделать операцию? Настолько она дорогостоящая? По дому не скажешь!

— Глеб! Саша просто хочет меня! Я никуда от него не денусь, понимаешь? Он пойдёт по головам. Папа в больнице из-за него оказался. Он сам мне сказал.

Глеб долго вглядывался в мои глаза, после чего вкрадчиво сказал:

— Если бы мою дочь захотел какой-то мудак и стал подкатывать к ней яйца, без её на то желания, я бы убил его. Сел бы, но убил. Чтобы эта тварь и пальцем не притронулась к моей дочери. За один только синяк я бы переломал все кости. Твой отец, Золушка, мразь последняя. Тварь, продавшая свою дочь, чтобы спасти задницу. Ты его оправдываешь. Но только проблема в том, что оправдания здесь быть не может.

Я всхлипнула и вновь зарыдала, осознавая, насколько я одинока. Понимая, что никому нет до меня дела. Я просто разменная монета, которую потом выбросят за ненадобностью.

Встала с кровати, направилась в ванную, чтобы умыться, но не дошла, на полу по середине комнаты осела.

— Мл*ть! Золушка, я не хотел. Мл*.

Глеб за локти поднял меня, вжал голову в грудь и пальцами стал массировать затылок.

— Золушка, не плачь. Душу рвёшь нах*р. Хватит, малыш. Давай я помогу тебе сбежать. Спрячу тебя от этого ублюдка.

Я вскинула голову, вгляделась в лицо парня, понимая, что моё сердце уже не принадлежит мне. Я вложила его в мозолистые руки этого парня, надеясь, что он не превратит его в пепел.

Приподнялась на носочки и поцеловала в губы. Глеб замер, позволяя мне робко и неумело целовать сухие губы. Ладошками заскользила по шее, плечами и спине. Спустилась на поясницу, смяла полы футболки и потянула вверх.

— Золушка, — парень выдохнул с мученическим стоном. — Что ты творишь?

Вместо ответа прижалась губами к груди парня, втянула с жадностью ставшим родным аромат, а после и вовсе лизнула кожу, наслаждаясь разлившемся на языке вкусом. Проложила влажную дорожку по подрагивающему животу, замерла у кромки спортивных штанов.

— Золушка, — Глеб за локти потянул меня наверх, жалящими поцелуями стал покрывать лицо и шею. — Дурею от тебя.

— А я от тебя, — выдохнула признание и одним движением сдёрнула с парня штаны.

Те лужей собрались вокруг щиколоток Глеба. Чуть подрагивающими от страха и смущения пальчиками провела по резинке боксёров. Впилась поцелуем в губы Глеба, рукой пробираясь под его нижнее бельё. Парень зашипел и прикусил меня за нижнюю губу.

— Тебе не нравится? — я тут же попыталась убрать руку, но мозолистые пальцы сделать этого не позволили.

Глеб сжал мою ладошку, толкнулся бёдрами навстречу.

— Напротив, малыш, слишком сильно нравится, — шепнул в губы, вновь вовлекая в жадный, сносящий крышу поцелуй.

Я улыбнулась в его губы и осмелела. Отправила боксёры вниз к спортивным штанам и опустила взгляд. Наблюдая за тем, как моя ладошка касается желанного парня. Дарит ласку, срывающую с его губ рваные и прерывистые стоны.

Я никогда в жизни не могла подумать, что сойду с ума от вида полуобнажённого парня. Что меня будет вести так сильно от запаха и вкуса.

Интересно, а ТАМ он такой же вкусный?

Во рту скопилась слюна. Я снова взглянула в искажённое от страсти и желания лицо Глеба. Весь его вид кричал о том, что все мои чувства взаимны.

Я больше не тратила времени на размышления. Опустилась на колени.

— Нет, Золушка! Нет!

— Почему? — я видела, как дрогнул парень, стоило моему дыханию опалить низ его живота.

— Малыш, ты девственница. Нет. Это слишком грязно.

— Что грязного в том, чтобы дарить ласку человеку, в которого ты влюблён и от которого рвёт крышу?

— Золушка, — выдохнул поражённо, а я качнулась вперёд.

Сиплый, надсадный стон. Глухое рычание. Рука в волосах. Сжимающая и направляющая. Перекатывающиеся мышцы под ладонями.

Я смотрела в лицо Глеба. Ловила каждую эмоцию. И сгорала в сладострастном огне. Я хотела принадлежать ему. И хотела, чтобы он был только моим.

— Золушка моя. Моя. Моя мл*ть, — Глеб упал на колени и стал покрывать поцелуями лицо, баюкая в колыбели сильных ладоней. — Маленькая такая.

— Я боюсь, что не смогу без тебя, — всхлипнула вдруг, расчувствовавшись.

Глеб жадно впился поцелуем в губы. Посадил на бёдра и поднялся с пола, чтобы отнести на кровать. Уложить на покрывало и нависнуть сверху. Мучительно медленно стащить по ногам домашние шортики вместе с нижним бельём.

— Глеб, — я вспыхнула и ладошками попыталась прикрыться.

Сильные и мозолистые руки мне этого сделать не позволили. Парень убрал ладошки, настойчиво раздвинул ноги и коснулся губами родинки на ляжке. Я охнула и запылала. Всю пронзило сладостной дрожью. Глеб усмехнулся и губами заскользил выше, продолжая удерживать мои руки и поглаживая пальчики.

С губ сорвался громкий стон. Я прикрыла глаза и макушкой упёрлась в изголовье.

Стук в дверь заставил подпрыгнуть. Я вся покрылась ледяным потом и уставилась на спокойного и собранного Глеба.

Повисла тишина. Стук вновь повторился.

— Виталина, открой дверь, — раздался голос мачехи. — Нам нужно поговорить.

Я кое-как отползла от Глеба, натянула нижнее бельё и шорты, заметалась по комнате. Собрала вещи парня, вернулась к нему, впихнула в руки.

— Спрячься, Глеб.

— Нет, — рыкнул.

— Молю тебя! Пожалуйста! Глеб! — в голосе снова зазвенели слёзы.

Парень заскрипел зубами. Стук в дверь повторился. Парень двинулся в ванную, а я бросилась к двери. Щёлкнула замком, распахнула и увидела разъярённого Сашу.

Глава 11

Вита

— Какого чёрта? — мужчина влетел в комнату, грубо оттолкнув меня.

Я попятилась и едва не упала, с огромным трудом сохранила равновесие.

— Что? — сердце упало в пятки.

Он услышал стоны? Кто-то из охранников увидел Глеба?

Я дико сильно испугалась. Так сильно, как никогда в жизни. И боялась не за себя. А за Глеба. Что если Саша сейчас его убьёт? Я знаю, что мой жених часто таскает с собой огнестрельное оружие.

— Виталина, ты читала новости? — Жанна оказалась более скромной и в комнату вошла боком.

— Какие? Мне не до них. Я к семинару готовилась, — солгала, кинув быстрый взгляд на дверь ванной комнаты.

— Ты! Ты мл*ть вывела меня из себя! Ты виновата! Ты с*чка! Теперь партнёры будут косо смотреть, — Саша обличительно уставился на меня. — Теперь ни одного контракта не подпишут!

Я некоторое время молчала, подбирая слова. Потом склонила голову к плечу и холодно ухмыльнулась.

— Ты хочешь сказать, что я тебя спровоцировала?

— Не заставляй меня повторять дважды, — Саша двинулся на меня.

— Теперь понятно, почему ты такой грубый идиот. Повторение выученного материала не про тебя. Мать тебе не говорила, что руку на женщину поднимать нельзя. Никогда. Тем более, когда она просто не хочет тебя.

Саша сжал кулаки и замахнулся, но в этот раз я была готова к удару. Я увернулась. Саша ударил подошедшую ко мне со спины Жанну в лицо. Та заорала.

— Больно, Жанна? — я цокнула языком, давя в себе чувство жалости и желание помочь. Напомнила себе, что мачеха не тот человек, которого стоит жалеть. Вспомнила горячий кофе, сигарету брошенную в лицо, пинки и тычки. — Что же ты жалуешься? Сама спровоцировала! Покладистой нужно быть! — повторила её же слова.

Жанна отняла руку от лица и посмотрела на меня убийственным взглядом.

— Проваливай из моей комнаты, Жанна. Советую скорее приложить что-то холодной. Будем с тобой сёстрами-близнецами. Тогда заголовки будут ярче.

— Тварь. Я тебя раздавлю, как блоху!

— Уйди, Жанна, — это Саша опомнился. — Я с тобой потом поговорю.