Колючая земляника

И я осознал насколько попал. Влип. Головой где-то серьёзно ударился. Потому что я захотел девчонку. Шестнадцатилетнюю. Неопытную. В тот вечер я бухал. Помню только, что рычал на девчонку, что платье слишком откровенное. Домой гнал переодеться. И свой пиджак на плечи накидывал. Тогда впервые я познал чувство ревности. Чёрной. Пожирающей.

Осознав свои чувства к Лиле, пытался избегать её. Решил для себя, что дождусь её совершеннолетия. Но планам не суждено было сбыться. Короткий двухнедельный зимний отпуск закончился. Мы с Витей вернулись в казарму. Где утром на построении меня скрутило от привычной головной боли. Я лицом в асфальт тогда упал, лишившись от боли сознания. В лазарете уже очнулся. Военный врач, выслушав меня, отправил на МРТ. Мне диагностировали рак третьей степени. Сделали операцию. И я прошёл курс химиотерапии. На МРТ новообразований не было. Казалось, что я выздоровел. Оставалось только пять лет каждый день пить лекарства для закрепления результата. Казалось только.

Моей девочке уже исполнилось семнадцать. Я видел молодую, красивую девушку, с горящими глазами и понимал, что нахер ей не сдался. Больной мужик, который не сможет иметь детей. Нахера ломать ей жизнь? Зачем я ей нужен такой? Что я ей смогу дать? Семью? Рано или поздно Лиля захочет детей. А я бесплоден.

Тогда возле обрыва, смотря в полные слёз глаза, слыша её срывающийся голос готов, был послать всё к чертям. Пох*й. На всё пох*й. Усыновим ребёнка, не проблема сейчас. Она мне бл*ть в любви призналась практически. А потом с обрыва ухнула вниз. До сих пор во снах вижу, как она падает. Только просыпаюсь в холодном поту. Потому что там я не успевал её поймать и принять весь удар о воду на себя. Там я вглядывался в море и видел лишь круги. Там я пытался найти её под водой и не находил.

А в больнице меня ждал сюрприз. Новообразования. Много новообразований. И операцию не сделаешь, так расположены. Доктор что-то объяснял, а я не слышал. Был в вакууме. Да, малышка, усыновим ребёнка. В другой жизни.

Снова Лиля завозилась во сне. Спины коснулись тёплые ладошки, провели по напряжённым мышцам, разминая, даря спокойствие.

— Чего не спишь? — шёпотом спросила малышка, оставляя невесомый поцелуй на лопатке. — Ты как себя чувствуешь? Голова болит?

Я развернулся и ловко подмял Лилю под себя. Навис над смущённо улыбающейся девчонкой. Щёки её покраснели, глаза заблестели, а волосы шёлковой волной рассыпались по подушке. Впитывал в себя её образ. И заново влюблялся. Бешено. Одержимо.

— Гер? — вопросительно протянула, смущённо отводя взгляд.

Её невинность, её стеснительность сносит к херам крышу. Я молча склонился и впился поцелуем в её приоткрытые губы. Раз моя девочка проснулась, я получу от этой ночи всё. Кусал её губы, подбородок, нежную шею. Стал спускаться ниже, стягивая одеяло, чтобы услышать смущённое:

— Герочка…

Усмехнулся только нежно и мягко выдрал из пальчиков одеяло. Отшвырнул подальше, чтобы даже не думала от меня закрываться.

— Я должен налюбоваться на своё любимое сокровище.

Сопливо? Мне срать. В любой момент могу сдохнуть. Так почему я должен молчать? Почему я не могу сказать своей любимой, единственной любимой женщине о своих чувствах? Когда я сдохну, она должна помнить, что я её любил. Что я её буду любить даже после смерти. Где бы не была моя душа.

Увидел изумление на нежном и раскрасневшемся лице Лили. Да бл*, Лиля, не романтик я. Ни разу.

Но слова подействовали. Потому что Лиля перестала закрываться. Только губы кусала и тонкими пальцами комкала простынь под собой, пока я с наслаждением поочерёдно прикусывал торчащие соски, тут же проводя по ним языком. Она пока тихо выдыхала, сдерживая стоны. Стесняясь. Но я спускался всё ниже. К скрещенным ногам. Чтобы раздвинуть их и губами обхватить клитор. Чтобы нежные и несдержанные стоны доносились до ушей. Чтобы тонкие пальцы так кайфово царапали затылок. Чтобы вкус девчонки на языке разлился. Чтобы стройный ноги голову сжали, и Лиля на кровати выгнулась.

— Гер… — смущённо выдохнула всё же, распахивая глаза, когда я вновь над ней навис, вглядываясь в лицо. — Боже… Зачем ты… Это же…

— Я же сказал, что вылижу тебя всю, — усмехнулся, кайфуя от её смущения. От того, как она руками лицо закрыла и всхлипнула.

А потом потерял дар речи, когда Лиля вдруг руки убрала и взглянула серьёзно.

— Знаешь, любимый, удовольствие должно обоюдным. И я тебя тоже хочу попробовать на вкус.

Не сопротивлялся даже, когда девчонка меня толкнула, чтобы я на спину упал. Когда на колени села слева от меня, левой рукой прикрывая грудь, а правой скользя по моему телу. Когда тонкие пальцы член обхватили и провели по всей длине. Когда девчонка смущённо, кинув на меня взгляд, склонилась и кончиком языка по головке провела на пробу. Бл*ть. Наверное, я уже сдох. Ни один сон не сравниться с тем, что я сейчас чувствовал. Ни одна больная фантазия. С трудом сдерживался от того, чтобы зарыться пальцами в волосы на затылке девчонки. Чтобы начать несдержанно толкаться вверх. Позволял Лиле исследовать своё тело. Хотя с каждой новой секундой делать это было всё сложнее.

Кончил, успев отстранить её от себя, впившись поцелуем в припухшие губы. Заливая спермой тонкие пальцы.

— Тебе… Тебе понравилось? — выдохнула Лиля, мучительно краснея.

— Да, — прохрипел в ей губы.

Уловил, как она выдохнула облегчённо. Притянул к себе, усадил поверх бёдер, вновь возбуждаясь, до ломоты в яйцах.

— Болит? — пальцами скользнул в девушку. Она поморщилась и кивнула. — В ванную пойдёшь?

— Не хочу, — оплела меня руками и положила голову на плечо. — Спать хочу. И ты спи. Прекращай думать. Я знаю, что у нас всё будет хорошо, — поцеловала в плечо. — Ты выздоровеешь. Моя любовь тебя вылечит.

Я смотрел в окно, где светлело медленно небо, и вдруг улыбнулся, чувствуя лёгкость.

Глава 21

Проснулась от того, что замёрзла. Открыла глаза, вспоминая события вчерашней ночи. Вспыхнула, вновь до слёз смущаясь. Боже. Даже в самых смелых снах не могла представить, что всё может быть так.

Рядом моего мужчины не оказалось. Я увидела свою одежду на стуле, поднялась с кровати и тут же охнула от того, как саднило между ног. Ага. А во сне даже намёка не было. Усмехнулась. Прижала одежду к груди и посеменила в ванную комнату, прислушиваюсь к звукам в доме. Было тихо. Герасим ушёл? Передёрнув от холода плечами, шагнула в ванную. Решила не расстраиваться раньше времени. Вымылась. Снова тщательно вымыла голову, потому что после вчерашней ночи волосы запутались и торчали в разные стороны. Оделась и пошла искать Герасима.

И с каждой обследованной комнатой настроение падало всё ниже и ниже. Моего любимого, первого и единственного мужчины в доме не было. После ночи он просто сбежал. Я грустно и криво ухмыльнулась. А чего я ждала? Это же Герасим. И вдруг мне так жалко себя стало, что я разревелась. Стоя посреди коридора на первом этаже. Слёзы градом покатились по щекам, падая на тёмный паркет. Неужели так тяжело было остаться и поговорить? Да хоть заново начать меня убеждать, что нам не по пути?

— Лиль, — подумала, что голос Герасима мне мерещится. — Малыш, ты чего? — сильные, но холодные руки обхватили меня за плечи.

Сквозь слёзы уставилась на Гера в куртке и зимней шапке. Шапке, которую я вязала и дарила ему на прошлый новый год.

— Чего ты плачешь? Болит что-то? — карие глаза с тревогой шарили по моему телу.

— Нет, — я быстро замотала головой, из-за чего влажные волосы рассыпались по плечам и упали на лицо. — Нет, ничего не болит.

— Что тогда? — продолжил хмуриться, теперь уже вглядываясь в моё лицо.

— Ты ушёл, — дрогнувшим голосом сказала я. — И я…

— Земляничка, — он выдохнул с облегчением и улыбкой на тонких губах. — Придумала себе… — покачал головой, убирая волосы с моего лица. — Я за цветами ходил.

— Цветами? — заторможено и глупо переспросила я.

— За цветами, — улыбнулся снисходительно. — Когда-то же я должен начать ухаживать за своей женщиной?