Страница 47 из 141
Дойдя до оградительных флажков, за которыми начинались спуски, я взглядом провожала народ, что парочками шел к фуникулеру, который доставлял к началу трассы любителей спуска на горных лыжах.
Ну, собственно, вот и все, на что здесь можно было поглазеть. Что меня сюда завело, не знаю. И я уже собиралась развернуться и пойти обратно, когда случайно выцепила взглядом из множества катающихся одного из спускающихся на сумасшедшей скорости с горы.
Сердце замерло от того, какая леденящая душу скорость была у этого спортсмена. Ну, ведь точно спортсмен! Любитель навряд ли вот так сможет. Тут шею можно себе свернуть на раз-два!
– Он точно чокнутый! Ну, или она... – прошептала себе под нос и вздохнула, наблюдая за грациозными, четкими, отточенными и завораживающими движениями спускающегося. Стояла и откровенно пялилась, наблюдая за невероятно красивым спуском и разлетающимся из-под лыжни снегом. Кажется, незнакомец или незнакомка буквально в считанные секунды пролетел всю гору и вот уже финиш.
Поразивший меня лыжник останавливается, и по фигуре теперь я точно понимаю, что это совсем не девушка. Это высокий, широкоплечий мужчина. И что-то есть в нем такое гипнотическое: в его походке, движениях рук, какая-то недюжая уверенность, что я стою, как будто ногами в снег вмерзлась, и продолжаю пялиться. Ровно до тех пор, пока мужчина не снял шлем и очки.
Вот тут-то я и поняла, кто это...
Ну, святые ежики, Евангелина! Три деревни, сотни трасс, про количество номеров я вообще молчу! И нет же, я умудрилась притащиться именно сюда.
У-у-уй!
От взбунтовавшегося сердца, которое подпрыгнуло в груди, ударяясь о ребра, дышать стало трудно. Я вжала шею, покраснела, растерялась, засуетилась и, стараясь остаться незамеченной, слишком резко крутанулась на пятках и – в обратную сторону! Надо отсюда сбегать. Быстро и желательно как можно дальше!
Торопливо перебирая ногами, я позволила себе всего разок оглянуться и поняла, что, похоже, попала и пора переходить на бег. Потому что именно в этот момент мужчина, будто почувствовав на себе чужой взгляд, стал крутить головой, осматриваться по сторонам, словно ища кого-то.
Я ускоряю шаг, накидывая на ходу капюшон, и как мне кажется, мне удается слиться с толпой, когда слышу за спиной:
– Ева!
Бежи-и-им! – вопит мозг.
Стоять! – приказывает сердце.
А ногам-то что делать, блин?!
– Снежинка! – меня окрикивают снова, и, судя по тому, как отчетливо я слышу мужской рык, Дамир меня догоняет. – Ева, подожди!
Один мой шаг.
Один удар сердца.
И-и-и меня уверенной стальной хваткой хватают под локоть, разворачивая к себе лицом прямо на ходу. Блин! Только бы он подумала, что мои щеки красные с мороза, а не от стыда и смущения.
– Ева? Куда ж ты так ломанулась? – спрашивает Дамир, и мне приходится задрать голову вверх, встречаясь с обжигающими непониманием темными глазами мужчины.
– Ой, это вы? – ну, а что? Почему бы и не включить дурочку? – Я… эм, думала, это не меня, – натягиваю робкую улыбку и высвобождаю руку из его крепкого захвата.
– Ты видишь тут еще снежинку? – взмывает вверх бровь мужчины синхронно с уголком тех самых чувственных губ. А его пальцы осторожно подцепляют мой капюшон, норовящий все время съехать на глаза, и скидывают с шапки.
– Нет. Кажется.
– Что ты тут делаешь?
– Да я тут просто... гуляю. Гуляла, – пожимаю плечами и оглядываюсь вокруг, надеясь встретить хоть кого-нибудь из знакомых, может, тогда мне удастся отделаться от компании Дамира.
Но как назло никого нет. Закон подлости работает исправно.
– Одна гуляешь? – осматривается по сторонам мужчина.
– Угу. А вы?
– Катаюсь. Вот решил вспомнить молодость, – усмехается. – А ты стоишь на лыжах или борде? Каталась когда-нибудь?
– Я? – удивленно вскидываю на него взгляд. Он серьезно? – нет, что вы, даже и близко не подойду. Страшно же. Где я, а где эти высоченные горы и скользкий снег.
– Ладно, по ходу разберемся, – говорит он, придерживая одной рукой лыжи, а второй обхватывая меня за талию так собственнически, что у меня, кажется, дар речи пропал. – У тебя планы на сегодня есть?
– Н… нет.
– Тогда я бы выпил кофейку. И желательно в приятной компании. Пойдем?
Я немного замялась и растерялась. Особенно сильно думать связно мешала горячая ладонь Дамира на моей спине, тяжесть которой я ощущала даже через кофту и куртку.
– Вы знаете, – начала бубнить неуверенно, – нам вообще-то при приеме на работу говорили, чтобы мы даже и не смотрели в сторону постояльцев, – кое-как пытаюсь собрать гуляющие слова в связное предложение. – Если вдруг кто-то из руководства увидит меня и… и вас, то… В общем, неправильно это вот все! – пожимаю плечами, сдаваясь под его насмешливым взглядом, в котором черти водят хороводы. – Вот вам все смешно, а меня с работы могут выгнать и жалобу в универ написать.
– Никто тебя не уволит, снежинка. И кляузы в универ твой катать тоже не станут, насчет этого можешь даже не переживать.
– Откуда такая уверенность?
– Считай, я твоя фея крестная.
– Фея крестная была женщиной.
– Значит, фей, – парирует тут же Дамир, легонько подталкивая рукой за собой.
– У вас нет волшебной палочки.
– Что? – в первое мгновение опешил мужчина, а потом медленно по его лицу поползла хитрая улыбка. – Ну, почему же нет? Есть… Ева, – говорит мужчина загадочно. И только тут до меня доходит, что я только что ляпнула. Глаза против воли поползли вниз по телу мужчины в черном горнолыжном костюме, а мозг услужливо подкинул картинку той самой “палочки”, представшей в первый день во всей своей “красе”.
– И, кстати говоря, колдовать ей я умею просто фантастически. Жаль, ты не помнишь, – добавляет самоуверенно Дам, а я все, я снова как факел. Буквально чувствую, как медленно, сантиметр за сантиметром краснеет все! Язык мой – враг мой.
– Я не это… то есть… божечки… – просипела я, а Дамир, напротив, искренне и от души расхохотался волнующим все фибры души низким смехом.
– Ева, в наше время нельзя быть такой милой.
Что? Милой? Он считает меня милой, а не глупой?
Но спросить не успеваю, мужчина говорит:
– Давай уже, хватит болтать на морозе, снежинка. И так вся красная, – касается подушечкой указательного пальца кончика моего замерзшего носа Дам. – Пойдем, отогревать тебя будем, снежная девочка.
– А если я растаю? – бубню тихонько.
– Я не позволю, поверь, – говорит и уверенно тянет меня в одному ему известном направлении.
Так мы и оказываемся в небольшой кафешке. Очень уютной и теплой. С деревянными столиками и стульчиками, видом на горнолыжные спуски, сверкающими на окнах гирляндами, и ароматами кофе и свежей выпечки, витающими в зале.
Дамир, как настоящий джентльмен, отодвигает мой стул и забирает куртку, вешая на крючок напольной вешалки. Непривычно и странно. Чувствуешь себя сразу кем-то важным и значимым, а на самом-то деле… эх.
Так, Ева, таять нельзя, помнишь? Нужно придумать, как от него сбежать.
– Что пьешь из напитков? – улыбается, мужчина. – Кроме коктейлей, конечно.
Вот долго он меня будет подкалывать и припоминать тот злосчастный вечер?
– Какао, – выдавливаю, чувствуя себя не в своей тарелке. Хорошо, что тут хоть народ есть и мы не наедине в его огромном шале. И он одет. И очень даже прилично.
Сделав заказ у кассы, Дамир на ходу снимает куртку и, уложив ее на диванчик, приземляется напротив меня. Будничным жестом приглаживает разметавшиеся короткие темные волосы и сжимает пальцы в замок. А я сижу и снова, как маньячка, ловлю каждое его движение.