Практика в преисподней

— Я так и знала, что ты, Соколова, во что-нибудь влипнешь! — выпалила она, при этом укоризненно посмотрела на деда и Кремера.

— А что сразу я? — ну да, праведное возмущение вырвалось наружу. — Все задолго до меня сделали, честное слово!

— Так что же произошло? — Жавурина с подозрением обвела взглядом нашу троицу. Глеб еще больше побледнел и попятился.

— Собственно, ничего, я надеюсь, непоправимого не произошло, но разгрести последствия будет нелегко, — наконец, отмер Элазар. — А вы, молодой человек, -обратился он к Глебу, — подождите пока за дверью.

— А я? — вклинился посыльный.

— А вы свободны, — отчеканил дед.

Ни посыльного, ни Глеба уговаривать не пришлось. Они исчезли не магически, но очень быстро и незаметно. А вот Юлка прищурилась и сложила руки на своей мощной груди.

— И-и? — спросила она. Прозвучало, как угроза.

— Расслабьтесь, леди, — усмехнулся дед. — Не смотрите на меня так грозно, наблюдайте лучше вон за тем цветком.

Фонтей указал на фикус, который снова был полон сил и качал мясистыми зелеными листьями.

— Ну, смотрю, — скептически протянула Жавурина. — На нем что, ромашки должны расцвести?

Дед направил на цветок руку, и все повторилось. Листья стремительно стали желтеть и сворачиваться в трубочки. Стебель пожух, накренился.

— Какое расточительство, — покачала головой Юлка. — Растение не жаль? Фикусы, между прочим, избавляют от тревог, переживаний и злости. А по фен-шую, вообще, позволяет направить умственный поток в нужное русло.

— По какому, простите, шую направить? — ехидно уточнил Фонтей, а я, уткнувшись в плечо Веста, всхлипнула, спрятав запредельную улыбку.

— Уже не важно, — печально вздохнула Жавурина. — Растение-то все равно загубили. Зачем только?

— А кроме того, что фикус засох, вы больше ничего не видели?

— Хмм… Вас видела. То, как вы направили руку к цветку, тоже видела. Два голубя за окном пролетели. Лорд Кремер Ксюху за зад… Ой, простите, за спину потрогал!

Сильвестр кашлянул и демонстративно убрал руку, спрятав ее за спину. Причем, смотрел в потолок, и весь его вид говорил о том, что слова Юлки наглая ложь, и он, уважаемый маг, никакого отношения к инциденту не имеет. Я хохотнула, дед, вообще, рассмеялся.

— Глазастая, — похвалил он Жавурину, а нам наказал: — Вот каким внимательным должен быть маг! Вам понятно?

Мы, разумеется, кивнули. Потому что, когда я смотрела на фикус, то никаких голубей за окном не считала. Мне это и в голову не пришло, если честно.

— Итак, леди, это все что вы увидели?

— Да, а было еще что-нибудь?

Фонтей покачал головой.

— Зовите вашего друга, Юлия.

Глеб входил в кабинет осторожно, вжимая голову в плечи и нервно озираясь.

— Расслабься, — хлопнула его по спине Жавурина. — Здесь все свои.

— Интересная у вас тут магия, — выдохнул он. — Никогда такой не видел. Фиолетовый спектр вообще редкий. Я еще в прошлый раз заметил, но след был не такой яркий. А сейчас он насыщенный, словно вы только-только применили силу.

— А теперь? — Элазар снова направил на цветок руку, и фикус вновь стал таким же свежим, как был до его вмешательства.

— Ух, ты! — восхитилась Юлка.

— У вас очень чистый и сильный поток магии, магистр. Никогда такого не видел, даже при спонтанных выбросах, — восхищенно протянул Глеб.

Фонтей и Кремер переглянулись.

— Кажется, мы нашли зрячего, — произнес Вест. Он улыбался, но Элазар не разделял его радости, а скорее горел любопытством, переходящим в некий азарт.

— Ну-ка, юноша, подойди-ка ко мне, я на тебя взгляну.

Глеб робко шагнул к чародею, но, увидев мою ободряющую улыбку, перестал дергаться и взглянул на Фонтея смелее.

— Хорош, — похвалил дед, обойдя его по кругу. — А теперь, вы трое, подойдите сюда и прикоснитесь к пареньку. Так, девушки, возьмите его за руки, а ты, Вест, дотронься до его плеча.

И как только я сделала то, о чем попросил Элазар, мир взорвался фиолетовым. От насыщенно лилового до нежно лавандового. Всеми оттенками. Это выглядело так… волшебно, что от восхищения перехватило дыхание.

— Ух, ты! — повторилась Юлка.

— Видите? — спросил Фонтей.

— Да. И весьма четко, до всех проявлений. Даже остаточную, — ответил за всех Кремер.

— Любопытно! Значит, зрячий не только приемник, но и хороший передатчик. Замечательно! — дед подошел к Глебу и бесцеремонно оттеснил нас всех. — Каков, говоришь, уровень твоей силы?

— Единица… — осторожно ответил тот, испуганно всматриваясь в лицо Элазара. Дед скривился. Ему явно не нравилась настороженность юноши. А вот не надо так пристально смотреть на человека. Может, вы что-то замышляете или, вообще, его на опыты сдать хотите? — А что?

— Ничего, — усмехнулся чародей. — Глупости все это. Уровень магии, бла-бла-бла… Не в том спектре мерили. И, вообще, сила, она здесь!

Дед похлопал ошарашенного Глеба по груди аккурат напротив сердца.

— Вот тут сила, мой мальчик. Хорошо запомни это. Сила в каждом, но только истинные чувства могут ее освободить и направить. Ты понял?

— Кажется… — робко произнес он.

— Всем вам не хватает опыта. Тренировки начну с завтрашнего утра. — Это касается всех троих, уяснили? — окинул нас взглядом Фонтей.

— Как троих? А я? — возмутилась Жавурина. А потом обернулась ко мне. — Ты куда это собралась без меня, а?

Я лишь пожала плечами, потому что и сама не знала, куда мы планируем направиться. Собственно, еще и плана никакого не было.

— Как хотите, но я тренируюсь с вами! — потом Юлка посмотрела на деда и грозно произнесла: — Куда Ксюха с Глебом, туда и я! Так и знайте!

— Да, понял уже, — тяжело вздохнул чародей, а Кремер, стоящий рядом со мной, кажется, застонал. — Ладно, детишки. Война войной, а обед по расписанию. Прошу к столу, там все и обсудим.

Стол расширился, округлился и оброс стульями. А на белоснежной скатерти уже дымились тарелки с супом, стояла гора свежеиспеченных булочек и еще множество разных тарелок с колбасами, паштетами, сыром и даже фаршированными оливками.

Без Глеба, как успел рассказать мне Вест, в храме нам пришлось бы туго. Поэтому то, что мы нашли и раскрыли зрячего, уже приближало нас к разгадке гефовских планов. Но вот на Жавурину никто не рассчитывал, хотя в совместных тренировках ей не отказали. Наивные. Я знала Юлку лучше. Если уж она что-то задумала, то пойдет до конца. Ей стоит или полностью стереть память, или просто смириться с тем, что в храм она все же идет вместе с нами.

В целом, обед прошел на удивление весело, оживленно и информативно. О путешествии не сказали ни слова, зато спланировали занятие, а потом разбрелись отдыхать. Именно на отдыхе и настоял дед, потому что на следующее утро ад пришел за нами. У ада было имя — Эзур Элазар Фонтей.

Я уже привыкла просыпаться с рассветом, пробегать свои положенные круги и делать разминку. Для Юлки же все это было в новинку. И если первый день она продержалась на упрямстве, то на второй, когда особенно заныли все мышцы непривыкшие к подобным нагрузкам, Жавурина не выдержала.

— Как ты все это терпишь? — процедила она, еле переставляя после тренировки ноги.

— Втянулась, — пожала плечами я.

Для меня сейчас каждая утренняя пробежка казалась праздником, потому что рядом бежал Вест, и я могла находиться с ним рядом, хоть какое-то время. Потому что иного нам не оставлял Фонтей, спланировав наше расписание так, что когда заканчивались занятия никто из нас не мог ни о чем кроме сна думать. Лишь одно желание — доползти до кровати и упасть, выспаться, хоть немного отдохнуть. Но разве достаточно шесть часов сна для молодого растущего организма? Дед считал, что вполне, другие мнения его не волновали, а следовательно, являлись неверными и вредными.

Неизменно, утро начиналось с его:

— Леди, дюжину кругов, остальные — две!

И я привычно бежала, чувствуя рядом ровное уверенное дыхание Кремера, старательное пыхтение Глеба и тихие нецензурные слова Жавуриной откуда-то сзади.