Страница 56 из 78
А еще через день мне звонит Инна. Просит о встрече. Я заранее знаю, что она скажет. Отказываюсь с ней говорить.
Тем же вечером приезжает Кирилл. И тоже хочет увидеться. Понимаю, чем это чревато, но отказать не могу. Я должна передать ему координаты фонда, который заинтересовался историей его девушки и может помочь. И еще рассказать о том, что узнала в банке, про кредиты и ссуды.
Выхожу из дома, никому не сказав куда пошла. Через две улицы в поселке небольшой сквер с прудиком. Я сама не так давно о нем узнала. Встречаемся там.
Кирилл внимательно слушает все о чем я говорю. Благодарит.
- Ты плохо выглядишь, Лика, что с тобой?
- Всё в порядке.
- Не беременна, часом?
- Нет. – отвечаю просто, не задумываясь. Потому что ответ знаю.
И это меня пугает. А если и меня он так же вышвырнет из жизни, а ребенка заберет?
Глава 44
Она снова с ним встречалась. И, конечно, не скажет мне ничего.
Или что-то придумает в свое оправдание. Разумеется, это же так легко. Сначала строить из себя святую, потом жертву. Это же я плохой, да?
Я у нас антигерой? Или как это называется?
Да, я накосячил знатно, не спорю.
Умолчал о том, что у меня есть штамп в паспорте, не сообщил о наличии супруги-блогерши, которая теперь трубит на всех углах, что её лишили ребенка, и мужа. Испортил первую ночь… Хотя для кого-то она была совсем не первой, а может и не второй…
Чёрт, почему я стал постоянно думать о Лике и этом Кирилле? Было у них? Было?
Может, та сцена в квартире, когда я его от неё оторвал - просто игра?
Может, она сама его и пригласила, и не против была, а тут я?
Мысли эти словно кислота проникают в каждую извилину, точат, точат…
Нет. Дурак ты Лексус, осёл! Не могла она так поступить! Это же Лика! Не умеет она играть! У неё всегда на лице все написано, или в глазах.
Боль, отчаяние, страх, обида… всё.
Или искусное притворство? Как узнать?
А, никак. Положиться на свою интуицию, которой, как оказывается вовсе и нет.
Это в бизнесе я мастер все просчитывать, а в любви, как оказалось – нет.
Сижу в кабинете до упора, не думая о том, что дома меня, вообще-то еще и дочь ждет. Ехать к ней? Смысл? Дорога – минимум час. Малышка будет уже спать. Снова звоню Егору, он развлекается где-то. Почему бы и нет?
Опять отправляю сообщение Лике. Просто. Чётко. Меня не ждать, остаюсь в городе. Зачем, с кем? Это не важно. Даже если один.
А лучше бы и остался один. Потому что шумное место, где отвисает Егор совсем не радует. Девки все на одно лицо, явно к одному косметологу ходят. Думают, что мужики ничего не замечают. Нет, кому-то нравится, ради Бога. Каждый имеет право на порцию силикона, или что это там в них загружено.
- Милый, ты что такой грустный? – одна обращается ко мне, но я ее отшиваю одним тяжелым взглядом.
Я не грустный. Я просто чудак на букву «м». Мне надо быть дома, с моей женщиной.
Сесть, взять за руки, посмотреть в глаза.
На колени, черт возьми перед ней встать и умолять, чтобы простила. Я ведь знаю сам в чем моя вина!
И даже если… даже если она с этим Кириллом… это тоже моя вина.
Да, что говорить, я и первую жену, по сути, потерял потому, что не хотел слышать и слушать. Меня интересовали только мои желания. Только мои мечты.
- Брат, ты куда? – Егор удивленно смотрит на меня, когда я встаю, хватая пиджак и стряхивая с коленки руку какой-то рыжули.
- Домой поеду.
- Ты что? Поздно, ты устал. Водителя же отпустил? Как сам?
- Нормально, доеду.
Я и правда доезжаю нормально несмотря на то, что дико хочется спать.
Захожу в мою спальню. Конечно, Лики нет.
Нахожу ее в детской. Они с Полинкой спят на диванчике, обнявшись. Это так трогательно!
Если Лика лгунья, если она воровка, зачем тогда она пришла ночью к моей дочери? Ведь по логике получается, что и до Полины ей не должно быть дела? Вся эта материнская любовь тоже обман? Тогда почему она тут?
Ничего уже не знаю. Не понимаю. Грудь разрывается от боли.
Беру телефон, фотографирую их. Просматриваю полученное фото, и случайно пролистав натыкаюсь на другое.
Лика и Кирилл стоят, обнявшись в парке.
Хочется бросить гаджет на пол, раздавить пяткой как таракана…
На следующий день опять задерживаюсь допоздна. На этот раз засыпаю прямо в кабинете. И еще одну ночь. Потом опять у Егора зависаю.
Он все-таки вытаскивает из меня все, что я не хочу никому говорить. Про деньги, про Кирилла. Про то, что я не хочу верить, и не могу поверить.
- Лекс, я не знаю… мне показалось, она… другая что ли? Не такая как эти… На Варьку твою чем-то похожа, какой она раньше была, помнишь… Чистая девочка…
Друг замолкает. Вижу челюсти сжатые. И кулаки сведенные словно судорогой.
- Мне тоже показалось, что другая, понимаешь? Поэтому я сейчас в полном раздрае. Я не догоняю, где сломалось и когда.
- А деньги… слушай, неужели реально она взяла?
- Егор, у меня дома живут два человека, Лика и Нинель. Нинель у меня уже сколько лет? Шесть? Она появилась еще до рождения Полины, еще до моей свадьбы с Инной – уже тогда приходила, просто дом убирать.
- Погоди, но… к вам же еще клининг ходит? Охрана может в дом зайти? Вообще, не понимаю, почему у тебя камер нет?
- Потому что охрана. И по периметру все есть. А дом… Дом это не то место где я хочу за кем-то следить! И потом… слушай, если бы деньги кто-то хотел украсть, их бы унесли, правда? Не оставили бы в доме в сумке Лики?
- Да? Ты уверен?
- В чем?
- Может как раз спрятали там, надеясь, унести позже. Причем, с тем расчетом, что если ты увидишь, то как раз на неё и подумаешь?
- Зачем она тогда сказала, что это она взяла?
- Классика. Взять вину на себя просто потому, что тебя подозревают. Ты что, никогда так не делал? Гребанное благородство…
- Зачем?
Не понимаю смысла. И говорить об этом уже не хочу. Это словно в рану свежую соли насыпать, да еще и раскаленным прутом ковырять.
Это больно.
Это глушит все мысли, все эмоции. Острая боль. Ноющая. Тупая. Все разновидности сразу.
Утром все-таки принимаю решение поговорить с Ликой. Вернусь, и…
Днем предстоит разговор с адвокатами. Вроде бы осталась пара дней до суда. Меня разведут.
И что потом?
Желание просто схватить мою Ангелику Клубничную за руку, притащить в ЗАГС, кинуть там денег кому надо, чтобы проштамповали нас мгновенно. Надеть первое попавшееся кольцо на палец и все.
Нет, не все! Еще наручниками к кровати пристегнуть.
И не выпускать, пока она имя этого Кирилла не забудет!
Отчего-то мне очень весело, когда я думаю об этом. И кажется, что все происходящее с нами – какое-то нелепое недоразумение. Глупое. Просто… тупое!
Деньги… да не могла она взять! Подстава это. Но чья?
Кирилл… да нет! Не может быть! Просто… просто, потому что не может!
Люблю ее.
Вспоминаю, как притащил ее в коттедж, такую испуганную, маленькую, дрожащую. Первый поцелуй сорвал. Нет, второй – она сама говорила! Первый был в машине. И потом она так же дрожала, когда я к ней в этот её барак приезжал. Как, дурочка, испугалась жучка майского. И как сообщения мне присылала, что скучает. И потом… заболела, глупышка…
Чёрт! Несколько месяцев счастья! И все вот так… в трубу? Я не готов!
Нарочно срываюсь с работы пораньше. По дороге сворачиваю в ювелирный. Кольцо я заказал у одного очень известного мастера, договорился, что заберу. Роскошный розовый бриллиант. Один. Крупный, чистой воды. В форме капельки, или…клубники. Широкая полоска желтого золота. Просто, но изящно, со вкусом.
Заезжаю в цветочный магазин. Сто роз кажется мне мало. Пятьсот – много, ну в том плане, что слишком уж громоздкий букет. Есть триста пятьдесят. Отлично, беру.
А Пушинке покупаю смешного медведя из каких-то огромных цветных ромашек, флорист называет их как-то, но я не запоминаю.