Мятежный (ЛП)

Ведь сейчас я уже никогда не буду первой, к кому обратится Брук, когда ей захочется поплакать, или выговориться, или выйти на пробежку. Моя лучшая подруга глубоко и безумно влюблена в этого мужчину, который, я знаю, прошёл бы через ад и вернулся за ней — потому что он уже это сделал.

Так что, в некотором смысле, у моей лучшей подруги теперь есть новый лучший друг. Он же её муж, отец её ребёнка, её возлюбленный.

Ну а я? Моему парню нравится меня трахать. Он говорит, что принесёт мне только беду, но я чувствую, что он нуждается во мне. Я чувствую, что он по мне скучает. А может, это говорит моя интуиция или мои глупые надежды? Всё, что мне наверняка известно, я влюбляюсь и так глубоко в этом увязла, что огромная тяжесть всего делает невозможными попытки остановиться и прекратить продолжать всё глубже и сильнее погружаться в тёмную и страшную неизвестность.

Боже, я так облажалась.

Брук, кажется, обратила внимание на моё молчание, и я не заметила, что она пристально за мной наблюдает.

— Хочешь поговорить о нём? — тихо спрашивает она, разглядывая меня с проницательностью, присущей только лучшей подруге.

Я киваю, и мне приходится наклониться к ней ближе, чтобы быть услышанной сквозь рёв толпы.

— Позже, не хочу кричать из-за этих придурков!

Когда намеченные на эту ночь бои заканчиваются, мы с Пандорой берём такси до нашего отеля, это, к сожалению, не то место, где живут Тейты — их отель слишком дорогой. Пандора не хотела принимать чью-либо «милостыню», а я давно на мели, так что мы остановились в маленьком трёхзвёздочном отеле в паре кварталов отсюда.

Пандора, впрочем, решает отказаться от посещения этим вечером номера Брук.

— Но почему? — спрашиваю я, подталкивая Пан локтем, и говоря подвинуться дальше на заднем сиденье такси. — Пойдём, будет весело. Мне нужно увидеть Рейсера! В последний раз, когда я его видела, на его головке был только пушок, от него пахло тальком, и на его щёчке, когда он мне улыбался, была одна-единственная ямочка, которая однажды погубит много юных леди. Ну же!

— Не-е, я устала. Вы двое должны наверстать упущенное. А я посмотрю платный канал и буду тебя ждать.

— Уверена, что не хочешь со мной поехать? — Таксист, кажется, начинает терять терпение, поэтому я открываю дверь и жду ещё секундочку.

— Да, уверена. Ты же знаешь, что я скорее приласкаю собаку, чем ребёнка.

Медленно киваю, так как, пожалуй, понимаю. Я получаю от Пандоры больше, чем она думает. Она считает, что я стараюсь весело проводить время, потому что мне не больно, я ничего не хочу и ничего не принимаю всерьёз. Я свои обиды рассеиваю смехом, а она использует гнев как барьер. И я знаю, что иногда при встрече с Брук ей тоже больно, потому что Пандора когда-то тоже была влюблена.

Я могу только предположить, что она очень его любила.

— Пан, — тихо говорю я, — парень, который так сильно тебя обидел… он не единственный, кого ты когда-либо полюбишь.

Даже не знаю, что ещё можно сказать, потому что я не эксперт в чувствах — я едва могу выдержать эмоции, которые вызывает во мне Грейсон, и мне страшно называть это любовью. Чувствую себя ещё более неловко, когда мы останавливаемся у отеля Брук, и таксист недовольно выговаривает:

— Мэм, вы выходите или нет?

Поэтому я быстро выхожу и кричу подруге:

— Увидимся позже. И посмотри комедию!

Такси трогается с места, а Пандора показывает мне на прощание средний палец. Я улыбаюсь и машу ей рукой. Но когда вхожу в лифт, ловлю себя на мысли, что ничего не понимаю. Ничего не понимаю, кроме того, что ещё пару месяцев назад я не знала Грейсона Кинга. А сейчас как я могу так сильно по нему скучать?

Ты, блин, у меня в крови.

Только что ты был во мне, а в следующий миг тебя уже нет. Ты овладеваешь мной, потом меня покидаешь, а я всё жду, опасаясь, что когда ты вернёшься, то снова поступишь так же.

Ну, когда ты вернёшься?

Брук распахивает дверь номера и бормочет:

— Мне нужны все подробности, и немедленно! — она тащит меня в первую по пути спальню, подальше от кучки парней в гостиной.

Брук усаживает меня на край кровати, а затем упирает руки в бёдра, как требовательная сучка-ангел, её глаза светятся от предвкушения.

— Рассказывай. Рассказывай мне о нём всё!

Я возбуждённо смеюсь, но потом тяжело вздыхаю и тычу пальцем ей в грудь.

— Я испытываю какое-то дежавю, вот только бедняжка, которая, похоже, думает, что её подруга влюбилась в неподходящего парня, — это ты.

— О боже, ты любишь его, Мел?

Не верится, что так тяжело говорить о Грейсоне, даже с моей лучшей подругой. Вздохнув, я падаю на кровать и похлопываю ладонью по месту рядом со мной, приглашая её устроиться поближе.

Когда я представляла, что влюблюсь, не думала, что всё будет так. В моём представлении любовь была волнующей и прекрасной, а не пугающей и непредсказуемой.

Мы с Брук лежим лицом друг к другу и улыбаемся, как делали это тысячу раз, делясь секретами, фантазиями и многим другим.

— Бруки, неужели я заслуживаю такой любви? На всю жизнь? Со мной можно весело проводить время, но как ты считаешь… Порой я думаю, что Грейсон просто не хочет пускать меня в другие сферы своей жизни. Иногда мне кажется, я для него просто секс-игрушка, как и для любого другого мужчины, но потом он звонит мне или дарит вот это… — Я дотрагиваюсь до бриллиантового колье, спрятанного под шёлковой блузкой. — Просто он так на меня смотрит… Не знаю, даже не могу подобрать слов, описывающих его взгляд. Но Реми тоже на тебя так смотрит. Это самый ЛУЧШИЙ взгляд. От него у меня жар, учащённое сердцебиение и мурашки по коже. А если бы ты видела его с моими родителями… Видела, как он смеялся, когда мы играли в наши дурацкие воскресные игры. Понимаешь, я просто отказываюсь верить, что ничего для него не значу. Он говорит, что я его девушка.

Брук смеётся, садится и на пару секунд приобнимает меня.

— Мел, ты весёлая и милая, преданная и честная. В тебе так много любви, которой ты готова поделиться. Ты любишь всех, даже незнакомых людей. Ты моё маленькое солнышко. Ему повезло, что ты не только влюблена в него, но ты его любишь. — Брук сжимает мои плечи, её глаза светятся от возбуждения. — Мелани, ты нашла своего принца. И оказывается, что он даже не принц, а король. Ты хоть понимаешь, что говоришь об этом парне без лица и имени с семи лет?

— Послушай, я ждала его всю свою жизнь, а теперь, когда это случилось, не хочу. Чувствую себя неуравновешенной, незащищённой, ранимой, счастливой и ещё боюсь, что это ненадолго.

— Нет! Нет, нет, нет, не отгораживайся. Это Пандора отравляет твой разум? Мел, ОТСТАИВАЙ СВОЙ ВЫБОР. Ты сама хозяйка своим чувствам. Скажи ему. Следуй за ним. Следуй за тем, что сама хочешь. Ведь ты всегда это искала — и теперь, когда нашла, уже не отступишь!

— Ты говоришь это сейчас, потому что больше не любовница! Ты же знаешь, что Ремингтон тебя любит. Знаешь, что он любит тебя так сильно, что никогда не отпустит. И если что-то случится, вы всё уладите, и оба это понимаете. Он будет сражаться за тебя, а ты — за него. А я? Я не знаю, что чувствует Грейсон. Он вроде бы и хочет быть со мной, а потом уезжает на несколько дней. Что бы у нас ни было, это может быть или настоящим, или чем-то, что быстро проходит, например…

— Похотью, — произносит низкий голос у двери.

Я поднимаю голову и вижу на пороге, как всегда мило выглядящего Райли Коула, второго тренера Ремингтона. Мы с Райли большие друзья. За те несколько встреч после боя Разрывного, мы не раз попадали в неприятности, и не только сексуального плана.

Он парень, привыкший хранить секреты. Я это знаю, потому что когда-то пыталась раскопать все секреты Ремингтона Тейта, который преследовал Брук, как таран. На что Райли сказал мне, что никогда раньше не видел, чтобы Ремингтон устраивал на какую-нибудь женщину охоту.

Так что Райли определённо человек, который умеет хранить секреты. В том числе, слава богу, и мои.