Мятежный (ЛП)

Без двух минут девять, и, хотя мне и нравится быть точным, но, прежде чем это осознаю, я хватаю свой новый телефон и набираю её номер. Жду, затаив дыхание. Один гудок, два, и она отвечает. Когда я слышу голос принцессы, то чувствую, что внутри всё переворачивается.

— Алло? — говорит она.

— Никогда не отвечай на звонки с неизвестного номера, только если я не предупредил тебя заранее.

— Тогда не звони мне с чужого номера, балда. — В её голосе слышится смех, под прикрытием сердитого тона, конечно.

— Для меня смена мобильного в порядке вещей, — фыркаю я.

— Зачем? Тебе что, одного мало?

Впервые за много дней я, закрыв глаза, расслабляю мышцы. Боже, она особенная. Как будто предназначена судьбой специально для меня.

Нас воспитывали по-разному, но это не имеет никакого значения. Её учили играть в игры, а меня — играть с опасными вещами.

И, тем не менее, мы здесь. Я одержим своей принцессой, и она, чёрт возьми, не слишком от меня отстаёт. Теперь от меня зависит, выводить ли наши отношения на новый уровень. Мне решать, доверяю ли ей достаточно и уважаю ли её настолько, чтобы дать понять, что я не совсем обычный человек. На хрена. Мне. Нарываться на проблемы.

На самом деле ты не хочешь этого делать, Кинг. Как только расскажешь ей о себе правду, всё будет навсегда КОНЧЕНО.

Нет. Чёрт, я не позволю этому закончиться.

— Ну и… Ты звонил только затем, чтобы послушать моё дыхание? — подстёгивает она меня.

— Нет, это далеко не всё. — В последний раз, когда я слышал голос Мелани, она готовила для меня, а потом отдалась мне так, как никогда никому не отдавалась. Принцесса тепло встретила меня дома, взлохматила мои волосы, улыбнулась мне, захотела меня, дала мне то, о чём я и не мечтал, и теперь я чертовски голоден, словно бешеная собака.

— Ты злишься, что я не позвонил? — хриплым голосом спрашиваю я, понизив тон на случай, если придётся что-то объяснять.

— Даже не заметила!

— Значит, ты сама злишься. Принцесса, я не хотел оставлять тебя, только не так, — тихо добавляю я. Смотрю в грязное окно мотеля, вспоминая о своей новой квартире в Сиэтле, и грудь сжимается под тонной дерьмового сожаления. Очень хочу туда. Хочу свою кровать с простынями за тысячу долларов и с девушкой на миллион, которую так тянет крепко к себе прижать. — Детка, поговори со мной, — слышу я свою мольбу.

— О чём?

— Просто поговори, — выдыхаю я и прижимаю трубку ближе, боясь не услышать её голос. В нём весь солнечный свет. Он сжимает моё сердце, моё нутро и мои яйца, — всё сразу. Мне он необходим, чтобы напомнить себе, что сделанное мной сегодня было просто работой. Ролью. Действием. Частью меня, но не всем. Она единственная, кто видит меня целиком.

— Не знаю, что и сказать, — наконец шепчет Мелани. — Я хочу знать, почему ты уехал, как у тебя дела.

Её тон смягчается и вся тоска во мне как ураган закручивается спиралью. Я выдыхаю через нос, пытаясь удержать поток крови, устремившийся к уже напряжённому члену.

— Мне надо было сделать кое-какую работу, но сейчас я в порядке, — объясняю я. — Ну же, принцесса, расскажи мне что-нибудь.

— Ладно. Я сейчас лежу в постели в трусиках и лифчике.

Мой мозг практически взрывается. На хрен всё. Сердце колотится о грудную клетку, а член грозит проделать в джинсах дыру. Мгновенно представляю: вот она лежит в постели, трусики плотно облегают бёдра, глаза закрыты отяжелевшими веками, и внезапно я оказываюсь в этой самой кровати, рядом с ней, удерживая за косу, чтобы принцесса не могла пошевелиться, пока я трахаю её сладкий, горячий рот своим.

— Разве ты не поэтому мне позвонил? Разве ты не возбуждён? — спрашивает она, не дождавшись моей реакции.

Я запрокидываю голову и начинаю хохотать. За последние месяцы с ней я смеялся больше, чем за все прошедшие годы.

— Принцесса, меня возбуждает всё, что связано с тобой, но я позвонил не поэтому.

— О. Тогда почему?

Я продолжаю представлять её в постели. Да-а-а. Лежащей рядом со мной.

— Ты же заплела свою косу? — Я должен знать. До сих пор не могу сообразить, как она так легко хватает толстые пряди волос, шёлковых, золотых и прекрасных, и сплетает их вместе так, что они, собранные в косу, ложатся у её тонкой белой шеи.

— Да, заплела.

— Ты что, жуёшь губу?

— Да, — тихонько хихикает она.

— Хочу сам пососать твою губку, детка, — улыбаюсь я в волчьем восторге, — но то, что мне больше всего сейчас хочется — быть с тобой, целовать тебя до потери пульса и трахать без резинки. Я собираюсь сдать анализы, так что в следующий раз, когда я тебя трахну, не стану его надевать. Ты бы этого хотела?

— Да, конечно. Только ты, Грейсон, и без резинки, а можно узнать делают ли они экспресс-анализ?

Грудь наполняется нежностью от того, какая она игривая.

— Да, детка, так и сделаю, но я позвонил не для того, чтобы услышать собственный голос. Я хочу услышать тебя. Так что поговори со мной, принцесса.

— О чём?

— О чём же ещё? О тебе, детка.

— Хорошо. Помнишь ту девушку, что хотела купить мой «мустанг»? Она согласилась заплатить на тысячу больше.

Я стону и хлопаю себя ладонью по лбу, затем грубо провожу рукой по лицу.

— Принцесса, я же говорил тебе… продай что-нибудь другое. Только не свою машину. Ты не сможешь без неё.

— Это единственное, что я могу продать, Грей.

— Уверена?

— Да, уверена. Моя машина — это единственное, что я могу продать.

— А колье, которое я тебе подарил, его нельзя продать? — прямым текстом выпаливаю я.

— Нет.

— Нет? Почему нет?

— Потому что это, блин, всё, что у меня от тебя есть!

Сердце при этом признании глухо бухает в груди, а затем продолжает колотиться от обескураживающей потребности заверить её самолично, что это не так.

— Ну уж нет, это неправда.

— Это всё, что у меня есть, Грейсон. Я все дни провожу в одиночестве, и единственное напоминание о том, что ты существуешь и обещал мне позвонить — эти камни. Это единственное, что у меня есть от тебя.

— Ты меня подловила, принцесса. Господи! Разве ты не видишь, что делаешь со мной? У тебя есть весь я, Мелани. Когда я далеко, то чувствую себя лишь наполовину человеком, чувствую, что разорву что-нибудь на части, если в ближайшее время не увижу тебя собственными глазами…

Я замолкаю.

Какого хрена я делаю? Что, где-то здесь рядом чёртова Опра? Прижимаю ладонь ко лбу и делаю глубокий вдох. Заткнись на хрен, чёртова киска!

— Грейсон, когда ты вернёшься домой? — её голос звучит мягче, как будто она слышит мои мысли.

Домой.

Боже, как мне нравится, что она зовёт место, где мы были вместе «домом».

— Ещё не скоро. У меня работа, — шепчу я, растирая грудь из-за внезапно появившейся острой боли, вызванной её словами.

— Но когда ты вернёшься ко мне?

Боже правый, она станет моим концом.

— Скоро, детка, — признаю я своё поражение. На твой день рождения. Когда между нами больше не будет никакого дерьма, когда между нами ничего не будет. — Я скоро вернусь домой, и в следующий раз, когда мне придётся уехать, хочу взять тебя с собой, — хрипло шепчу я. — Просто ответь мне вот на что. Ты моя девочка?

— Сначала скажи, ты мой парень?

Она скучает по мне.

Это слышится в её голосе, в том, как она со мной разговаривает.

— Да, это так, что официально делает тебя моей девушкой. И, Мелани?

Она молчит и тяжело дышит на другом конце провода.

Я добавляю тихим, но непреклонным тоном:

— Когда вернусь, я просто СОЖРУ ТЕБЯ. Пока дышу, ты будешь моей принцессой.

— Ладно, Грей. Тогда ты будешь моим королём, — шепчет она.

О, да, она определённо станет моим концом.

— Думал, мы договорились не шутить о моём королевском статусе.

— Это не шутка, — возражает она. Потом добавляет: — Грей?

— Да?

— Я знала, что ты позвонишь. Вот поэтому я никогда не продам колье.