Мятежный (ЛП)

— Брук купила нам билеты! БИЛЕТЫ НА САМОЛЁТ! Мы едем к ней! — кричу я.

— Ага, — говорит, кивая как болванчик, Пандора.

С широкой улыбкой на лице пишу Брук:

Ни фига себееее! Спасибо! Я так по тебе скучаю!

И я скучаю по своей лучшей подруге, и, кроме того, Пандора сказала, что у тебя какие-то неприятности с мужчиной.

Что-то в этом роде☹ Просто я ужасно запуталась, ужасно помешана на нём, но беспокоюсь, что он окажется не тем. Мне так нужна моя лучшая подруга! Не могу дождаться, когда увижу тебя.

Прячу телефон и улыбаюсь Пандоре.

— Знаю, знаю, ты чертовски меня любишь, — бормочет она.

— Это правда. Я так люблю тебя и Брук. Значит, мы будем смотреть бои?

— Конечно, дурочка! Как ты думаешь, кто оплатил наши билеты?

Улыбнувшись, я поворачиваюсь обратно к компьютеру и рассеянно поглаживаю колье, и внезапно ощущение бриллиантов Грейсона под пальцами заставляет сердце сжаться от вновь нахлынувшей боли. И тут же в мои внутренности впивается неистовая надежда, когда, дразня и мучая, в голове всплывают его слова.

Мелани, когда будешь ждать моего звонка, посмотри на эти камни и будь уверена, телефон ЗАЗВОНИТ.

17

ПОСЛЕДНИЕ ЦЕЛИ

Грейсон

Кипя от негодования, смотрю через плечо на своего сводного брата Уайатта.

Меня здесь вообще не должно быть. Есть дела поважнее, чем нянчиться с ним, и мысль о том, что я в итоге двадцать четыре часа катаюсь с Си Си по городу, разыскивая своего «пропавшего» брата вместо того, чтобы провести выходные в Сиэтле, вызывает у меня непреодолимое желание кого-нибудь прибить.

Резко дав по тормозам, припарковываю внедорожник, разворачиваюсь и бью кулаком в лицо Уайатта.

— Уй-ё! — кричит он.

Затем я выбираюсь из машины и обхожу её, чтобы вытащить его из салона и подтолкнуть к старому бару, превращённому в склад, где сегодня будут проходить устраиваемые «Андеграундом» бои.

— Ты не можешь тусоваться с нашими бойцами, тем более с этим извращённым ублюдком Скорпионом, — рычу я, когда Си Си вылезает с переднего пассажирского сиденья и следует за нами. — Между ними и нами не может быть дружбы — только бизнес. Ты меня понимаешь, Уайатт?

— Я понимаю, что ты грёбаный мудак, Грей, — говорит он, вытирая кровь из носа.

— У меня здесь не начальная школа. Или ты улавливаешь суть дела, или вали на хрен с моего поля. Си Си больше не будет спасать твою задницу — и я тоже.

— Да, почему бы нам немного не поговорить о том, почему у тебя настроение хуже, чем у цыпочки с грёбаным ПМС! — ухмыляется он. — Так как её, блядь, зовут, а?

Я хватаю Уайатта за рубашку и поднимаю так, чтобы наши глаза оказались на одном уровне, моё терпение на пределе.

— Ты не можешь устраивать грёбаные петушиные бои и бить морду сыну шефа полиции! Он был пьян, ты был пьян, а Скорпиона ударили камнем так, что он чуть не лишился рассудка. Но здесь у нас очень серьёзные дела, Уайатт, а ты так и хочешь всех нас засветить. — Я отпускаю его, рывком открываю дверь, и Уайатт стремительно врывается внутрь здания.

— Эти грёбаные петухи даже не были моими, я просто помогал затачивать их острые когти.

— Уайатт, это просто отвратительно, — говорит Си Си, когда мы входим.

— Никому нет дела, до того, что ты думаешь, Си Си, — огрызается Уайатт.

Я смотрю на своего сводного брата. Избитого. Безрассудного. Легкомысленного. Если бы Си Си не выручал его в те годы, что меня не было, Уайатт был бы уже мёртв или сидел в тюрьме.

— Меня достало, что ты пытаешься что-то ему доказать, — говорю я, сердито толкая брата. — А сейчас заходи и займись делом, пока отец об этом не узнал.

— Ты не скажешь ему?

Я сжимаю челюсти и в сердитом молчании качаю головой. Видит бог, мне стоило бы это сделать. Стоило бы ему всё рассказать. Но наблюдать за тем, какие наказания выносит ему отец, не доставляет мне никакого удовольствия.

— И Эрику тоже не говори, ублюдок меня ненавидит. Чёрт, я не понимаю, почему, ведь это ты выколол его треклятый глаз.

Мы смотрим, как он уносится прочь, и Си Си оборачивается ко мне.

— Извини, что позвонил. Решил, что выдвинуть ему ультиматум должен ты или Эрик. Но у Эрика и так полно дел с твоим отцом.

Я иду внутрь спрятать наличные, полученные от двух моих последних целей, в сейф, где лежат бухгалтерские книги, и побыстрее уйти и поработать над несколькими следующими номерами из списка.

Мне нужно, чтобы работа была сделана, к тому же я должен был сделать её ещё вчера.

За длинным помещением, где расположились мы, раздаётся скрежет перетаскиваемых строительных лесов, который сливается с шумом людей, работающих над обустройством пространства. В «Андеграунде» начинается сезон боёв. Два-три боя в неделю, и каждую неделю в новом месте. Перед вылетом в Портленд, где находится одна из моих последних целей, я наведываюсь к команде.

Уайатт наблюдает за камерами, в то время как полдюжины мужчин устанавливают площадку для поединков.

На мониторах я вижу, что Леон контролирует установку трибун.

Вижу, что Зедд стоит у входа, проверяя, работают ли входные двери.

Харли — этот ест пиццу.

В конце холла слышен голос Томаса и несколько женских голосов, скорее всего фанаток, я полагаю.

В одной из самых больших комнат в окружении кучи медицинского оборудования тихо сидит отец. Подхожу к нему и останавливаюсь. Его кормит медсестра, а сам он выглядит сильно похудевшим. Я задумываюсь, может, действительно этот человек, которого я видел пытающим и убивающим, но и защищающим меня, умирает, и на меня накатывает волна раскаяния. Я встаю у двери, навстречу мне поднимается Эрик. Он уже несколько дней рядом с моим отцом, и у него усталый вид.

— Не ожидал тебя здесь увидеть.

— Как он?

Почему я, блядь, спрашиваю?

Почему меня, блядь, это волнует?

— Слаб. Но всё ещё держится. Он очень хочет, чтобы у тебя всё получилось, — говорит Эрик.

Чувствую, как ходят мои желваки, потому что я не хочу «Андеграунд», я только хочу узнать, где моя мать. Но всё же подхожу и говорю, удивляясь грёбаному милосердию в своём голосе, милосердию, которому он, конечно же, меня не учил.

— Я почти закончил, отец. Остались последние четверо, и весь список будет завершён, а ты получишь то, что тебе задолжали. Но больше всего я желаю услышать, где моя мать.

На его лице появляется слабая улыбка.

— Это место было твоим домом. Мы жили как цыгане, но это был твой дом. Моя мечта, увидеть… что в тебе достаточно сил, чтобы взять всё в свои руки. Хорошо это или плохо. Ты показал, что ты мой сын… но ты ведь и сын своей матери, не так ли? Вот почему Уайатт не справится. Только ты сможешь это сделать.

Снова вижу уважение в его глазах и скрежещу зубами.

— Хорошо это или плохо, но все имена из списка будут вычеркнуты, — обещаю ему я.

♥ ♥ ♥

Уайатт устраивает петушиные бои, путается с одним из наших самых грязных бойцов с дурной репутацией, с тем, кто заставил его избить сына шефа полиции. Мне не нравится эта сторона Уайатта.

Мой брат продолжает сверлить меня взглядом. Пожалуй, мы вообще никогда не ладили. В то время, когда я присоединился к семейному бизнесу, Уайатт был молод и оставался игрушкой моего отца, пока тот не решил, что со мной играть веселее. Если бы я позволил отцу сломать себя, возможно, он и оставил бы меня в покое, но, когда этого не произошло, отец стал просто одержимым. Уайатт не знает, как ему повезло — он этого не понимает.

— Заходила Тина, — ворчит брат. — У неё для тебя кое-что есть, но она отказалась оставить это мне.