Мятежный (ЛП)

Грейсон, когда видит мою наготу, выдыхает медленно и шумно, затем стискивает одной рукой мою талию и притягивает ближе, его голос низкий, срывающийся на хрипоту.

— Принцесса, ты само совершенство.

— Ты хоть понимаешь, что я никогда ни с кем об этом не говорила? — шепчу я.

Он ощупывает шрам на моём боку, проводя по нему подушечкой пальца.

— Я заметил, что ты каждое утро принимаешь таблетки.

— Они для того, чтобы моё тело не отторгало почку. Но поскольку мы были однояйцевыми близнецами, доза лекарств небольшая. Организм… принял её почти так же, как если бы она была моей собственной.

Под влиянием момента я наклоняюсь и прижимаюсь губами к самому глубокому, самому уродливому рубцу у основания его грудной клетки.

— А теперь ты скажи мне, как его получил?

— Очень давно, — он касается рукой моих волос, — мой брат… мой сводный брат ввязался в драку. Пришлось вытаскивать его оттуда, так и получил этот сувенир. Это пустяки.

Провожу губами вверх по шраму Грейсона, к шее, к напряжённым мышцам, которые мне так нравятся, и к кадыку, где вибрирует его голос. Грейсон приподнимает мою голову за подбородок и смотрит на меня, горящий взгляд опускается к моей груди, животу, идеально натёртой киске, и то, как он смотрит на меня, будто запечатлевает в своём воображении, посылает мчащийся сквозь меня головокружительный поток импульсов.

— Я хочу быть в тебе, раствориться в тебе.

Когда Грейсон поднимает и несёт меня в постель, его сила становится горячей и неуправляемой, как летняя гроза. Грейсон целует меня в темноте, обхватив мою голову и захватив в плен рот на долгие, опьяняющие минуты.

А потом трогает меня. С каждым прикосновением к соскам мой пульс ускоряется. Грейсон накрывает ладонью мое лоно. Я стону от давления его руки и жадного рта. Его большой палец скользит сзади и начинает ласкать мою маленькую дырочку, медленно меня убивая.

— О боже, Грей, — выдыхаю я, когда свободной рукой Грейсон скользит вниз по животу, всё ниже и ниже, в то время как его язык переплетается с моим. Cо всхлипом раздвигаю бёдра, и он гладит меня, мои складки ещё сильнее увлажняются под его пальцами, и внезапно всё исчезает. Мой долг. Мои сны. Моя работа. Список неотложных дел. Всё исчезает, кроме рта и рук Грейсона во мне, мягкого трения щетины о кожу. Его дыхание становится таким же учащённым, как и моё.

— Ты такая вкусная и такая сладкая, — обжигает мне рот хриплый шёпот. Его тело дрожит от несдерживаемой сейчас силы. Я вижу, даже в темноте, чистую, грубую, агрессивную красоту под маской спокойствия. Мне нравится, как падают стены, когда он меня трахает. Как он сдирает с меня слои один за другим, пока я не становлюсь уязвимой и беззащитной. Как он так же теряет голову, как и я.

— Скажи что-нибудь такое, чтобы доказать, что этого не происходит по-настоящему, — шепчу я.

— Пожалуй, не стоит, мне пока не хочется портить сегодняшний вечер. — В его хриплом голосе слышится похоть, он смотрит на меня, его взгляд сверкающий, яростный. Порабощающий.

— Трахни меня жёстко. — Я задыхаюсь, когда языком Грейсон влажно скользит по моей коже, а средний палец, собирая мои соки, погружается в складки и разжигает во мне огонь.

— Влажная, тугая и готовая, — хрипит он с нескрываемым удовольствием, вводя в меня второй палец со смешком тёмным и гортанным.

Потребность в нём нарастает, вьётся вокруг моих нервов, вплетается в каждую жилку. Грейсон ласкает губами сосок, одновременно поглаживая пальцами киску и попку, сердце бешено колотится в груди, и я кричу.

Горячие движения рта Грейсона пронзают всё моё существо, я прижимаюсь бёдрами как можно ближе к его рукам, пальцами зарываюсь в волосы Грейсона, а тело сжимает погружённые в меня пальцы, словно боясь их потерять.

— Скажи, что хочешь, чтобы я трахнул тебя, долго, жёстко и куда хочу. — Он смотрит на меня, и лицо Грейсона искажается от вожделения.

— Мне просто необходимо, чтобы ты трахнул меня куда сам захочешь, — умоляю я. — Только ты. Пожалуйста.

— Сюда? — С окаменевшим от желания лицом он снова ласкает большим пальцем кольцо ануса и дразнит, чуть проталкивая его кончик внутрь.

Я еле сдерживаю ещё один крик удовольствия.

— Грейсон, хочу, чтобы это случилось с тобой. — Я облизываю губы, моё тело безотчётно сжимается, наша кожа уже блестит от пота, мы оба такие разгорячённые. — Ты же знаешь, как сильно я этого хочу с тобой.

— Это толкнёт нас за грань, Мелани. За грёбаную грань. Ты готова пойти туда со мной? — предупреждает Грейсон, погружая язык в ухо. Моя плоть тает, когда Грейсон медленно прокладывает дорожку из поцелуев вниз. Он играет с соском, пока я, задыхаясь, не начинаю выгибаться, а затем опускается ниже, оставляя горячий, извилистый след, к пупку и дальше к моей гладко выбритой киске. — Но сначала я хочу попробовать тебя на вкус и заставлю задрожать от желания, принцесса.

Грейсон всасывает мой клитор, и я стону как в бреду.

— Боже.

— Бог не поможет тебе, детка, а я могу. — Он дует на клитор, вызывая трепет. — Я хочу поцеловать эту сладкую киску, попробовать на вкус, пососать. — Слегка покусывает, а потом нежно сосёт. Когда Грейсон раздвигает руками мои бёдра и раскрывает половые губы шире для его языка, по моим венам проносится огонь

— Грейсон… — всхлипываю я, внутри разливается невероятное удовольствие, тело раскрывается для его поцелуев, а руки сжимают простыни.

Мне почему-то кажется, Грейсон вознаграждает меня за то, что я приготовила для него ужин. Но будто и что-то требует от меня. Будто заявляет на меня права. На каждый сантиметр моего тела. Когда его большой палец проникает туда снова, я лишаюсь разума и только стону, скулю, хнычу и умоляю, мои бёдра судорожно двигаются вверх и вниз.

— Ты готова, Мелани? — Его глаза широко открыты, но взгляд проницательный и оценивающий.

Я зажмуриваюсь и выдавливаю из себя:

— Да, пожалуйста!

С раздавшимся глубоко в груди рыком, Грейсон вновь опускает голову. Языком Грейсон скользит по моему клитору, затем проникает в мою плоть, исследуя и толкаясь внутрь. В моей душе открываются шлюзы и дают возможность чувствам хлынуть наружу. Кончиком большого пальца Грейсон входит в мою попку, глубже и глубже, возбуждая нервные окончания, о существовании которых я даже не подозревала.

Когда он начинает выделывать большим пальцем что-то невообразимое с моей задницей, удерживая другой рукой мои бёдра и фиксируя положение, тело прошивает разрядом тока. Грейсон контролирует как близко мы находимся, как его губы наслаждаются влажным, умирающим от желания лоном, и каждая жилка в моём теле жаждет его, и только…

Его.

Его.

Его.

Грейсон поднимает голову, его губы влажны от моих соков, и это самое прекрасное, что я когда-либо видела.

— Я хочу трахнуть тебя, — бормочет он, яростно встречая мой взгляд и вводя два длинных пальца в мою киску, чтобы подготовить под себя, — без презерватива. Только я и ты, Мелани.

Почувствовать его в себе? Плоть к плоти? Когда между нами нет никаких преград?

По венам течёт лава, горло онемело, и я с трудом киваю.

— Я всегда использовала защиту…

Вижу в его глазах вспышку чего-то тёмного и неотвратимого.

— Я не использую защиту, принцесса, но я чист и хочу, чтобы это случилось, как только я получу результаты анализов из лаборатории. Тебе можно использовать другие способы контрацепции, которые совместимы с твоими лекарствами?

— Я… можно, Грей.

— Уверена?

Искренняя забота в его глазах только усиливает мою потребность в нём.

— Да! Мой врач говорил, что я, при необходимости, могу использовать противозачаточные таблетки в низких дозах.

Выражение его лица искажается какой-то яростной решимостью, как будто то, что мы делаем, накладывает на нас серьёзные обязательства. Я чувствую, что ему нужно взять меня, взять неистово и так, как он никогда раньше не овладевал девушкой.

— Иди сюда, — говорит Грейсон, хватая меня за волосы. — Я хочу поцеловать тебя жёстко, а трахнуть ещё жёстче. — Он приближает свой рот к моему и добавляет: — Но всё по порядку.