Дикая птица

Это всё проклятие — она пыталась найти объяснение происходящему. Должно быть, проклятие. Почти сутки она не была собой. Позволила себе быть слабой, испуганной, беззащитной. И теперь расплачивалась за это чувствами, которые отлично контролировала и сдерживала столько лет. Высвободившись однажды, они не желали снова возвращаться в тесную тёмную клеть в дальнем уголке сознания. Рогнеда верила, что причина в этом.

***

— Хватит плакать. — Отец бросил на маленькую Рогнеду раздраженный взгляд, укладывая новорождённую сестру в колыбель.

Плетёная корзина висела под потолком, поскрипывала и покачивалась под тяжестью младенца.

— Хочу к ма-аме! — Рогнеда размазывала горячие слёзы по щекам.

— Мама умерла, — сухо сказал отец и прошёл мимо — к печи. — Ты знаешь, что больше её не увидишь.

Рогнеда заревела ещё громче. Столько страха и боли просто не помещались в маленьком теле. Отец, не обращая на дочь внимания, подкинул в печь дров.

— Ма-амочка-а! — кричала она.

— Прекрати! — рявкнул отец и хлопнул печной заслонкой. Рогнеда с испугу замолчала. — Ты уже взрослая для таких концертов. Сколько тебе лет?

— Д-десять, — выдавила она сквозь слёзы.

— И, по-твоему, это нормально? Так кричать, не слушать отца и беспокоить младшую сестру? Я едва смог её уложить.

Отец подошёл, навис над Рогнедой громадной глыбой, а она не знала, что ответить. Только тихонько всхлипывала, продолжая утирать щёки.

— Ты видела хоть раз, чтобы я плакал?

— Нет.

— А мама?

— Нет.

— Это потому что мы с мамой сильные. Если ты хочешь, чтобы я тебя уважал, Рогнеда, тебе тоже придётся стать сильной.

— Нельзя плакать?

Отец присел на корточки, но всё равно был гораздо выше.

— Чувства делают нас слабыми, туманят разум, заставляют совершать ошибки. Иногда это может стоить жизни. Многим врагам нашего княжества это стоило жизни. — Отец кивнул на меч у бедра. — Ты должна научиться контролировать чувства. Не они твои хозяева. Ты должна стать их хозяйкой. И вот тебе первое задание: перестать плакать о матери.

— Я не могу. — Слёзы снова потекли по щекам.

— Можешь. — Отец встряхнул Рогнеду за плечи. — Чем меньше будешь плакать, чем глубже затолкнёшь свою боль, затопчешь, заставишь её замолчать, тем быстрее сможешь двигаться вперёд. Не трать время на печали, нас ждёт много дел.

С тех пор Рогнеда не плакала. Отец оказался прав и доказал это на собственном примере, когда страсть к картам стала его хозяйкой, утянув на дно всю семью.

Стук в дверь вытянул Рогнеду из воспоминаний. А дверь открылась раньше, чем она успела ответить.

— Рад видеть, что ты жива! — сладкий голос Финиста, заставил поморщиться. — Надеюсь, работу ты тоже выполнила?

Рогнеда кивнула на шкатулку.

— Можешь забирать.

— Возникли сложности? — Финист взял шкатулку и покрутил в руках.

— Никаких, — солгала она. — Скажешь, что внутри?

— А ты не заглядывала?

— Ты же запретил. — Рогнеда мило улыбнулась. — Но вообще, она не открывается.

Финист потянул за крышку. Попробовал снова, сильнее, но она не поддалась.

— Интересно. Впрочем. — Он взвесил шкатулку на ладони. — Мне заплатили не за то, чтобы я заглядывал внутрь.

— Тебе заплатили за мою работу? — Рогнеда усмехнулась и скрестила руки на груди.

— Именно так. — Финист подмигнул. — Тебе я тоже заплатил. Молчанием.

— И тебе не интересно, что внутри?

— Нет. — Сокол убрал шкатулку за пазуху.

— Даже если там что-то гораздо более ценное, чем то золото, что тебе отсыпали? — Рогнеда прищурилась.

Финист замешкался и невольно коснулся груди там, где покоилась украденная шкатулка. Рогнеда довольно улыбнулась. Однажды жадность сведёт этого юнца в могилу. И, возможно, ей удастся его подтолкнуть.

В дверь снова постучали.

— Ждёшь гостей? — Финист обеспокоенно оглянулся.

Рогнеда покачала головой. И снова дверь отворилась, не дожидаясь приглашения.

Дарен. Зелёные глаза скользнули по лицу Рогнеды, заставив щёки вспыхнуть, переметнулись к красному кафтану Финиста.

— Царевич Дарен? Неожиданная, но очень приятная встреча, — Финист низко поклонился.

— Взаимно. — кивнул Дарен. — А ты Сокол… Финист, кажется? Аньяна упоминала о тебе.

— Надеюсь, только хорошее, — рассмеялся Финист и заторопился к выходу. — Впрочем, мне уже пора, если позволите.

— Постой. — Дарен коснулся плеча Финиста и тот вздрогнул. — Удалось что-то узнать? Кто пытался убить Рогнеду.

Финист расплылся в очаровательной улыбке.

— Боюсь, не могу поделиться деталями. Это может помешать ходу расследования. Но смею заверить, я иду по следу убийцы.

— Уж будь добр поделиться. — Дарен улыбнулся в ответ, а Финист согнулся под тяжестью его руки. — Я тоже пострадал, поэтому имею право знать.

Финист выскользнул из рук царевича и одёрнул кафтан.

— Для проклятия Забвения нужно зелье. А для зелья нужны крайне необычные ингредиенты. В том числе сердце упыря. Вороны рассказали, что три месяца назад выловили одного из реки. Без сердца. Решили, что это внутренние разборки кровососов. Да и в целом, знаете, никто особо не расследует преступления против нечисти. Чем её меньше, тем всем нам лучше.

— Три месяца? Не рановато? — спросил Дарен.

— Зелью надо настояться. Месяца два. Примерно столько прошло между убийством и покушением на Рогнеду.

— И? Что нам это даёт? — Рогнеда нахмурилась, пытаясь уловить связь.

— При том, что я потратил несколько дней своей жизни, но нашёл свидетеля.

Вот как. Рогнеда удивлённо смотрела на Сокола. Он шантажировал её, но всё равно делал свою работу? Как это называется? И как к этому относиться?

— Он видел, кто убил упыря?

— Почти. — кивнул Финист. — Он видел, как избавлялись от тела. Тёмная фигура в капюшоне — её свидетель не разглядел. Но был ещё мужчина. Невысокий, с бородой, слепой на один глаз.

Финист выразительно посмотрел на Рогнеду.

— Войко, — прошептал Дарен и тоже уставился на её. — Это может быть он? Где он? Надо его допросить.

— Сбежал. — Рогнеда сглотнула ком в горле. — Не видела его с того дня, как мы с тобой были на мельнице. Вернулась, а его и след простыл. Я… я пригрозила его выпороть за провинность, подумала, что он испугался и через пару дней вернётся, но он не вернулся.

— Ты порешь слуг? — удивился Дарен.

— Мельница? — заинтересованно спросил Финист.

— Мы тоже вышли на что-то вроде следа, — ответил царевич. — На чародея, который натравил на нас с Рогнедой птиц. Но к нашему приходу он уже был мёртв. Кто-то ему заплатил, чтобы...

— И вы не сообщили об этом мне? — Вскинул брови Финист. — Где это? Мне нужно будет съездить и всё осмотреть.

Рогнеда закусила губу. Происходящее ей не нравилось. Ситуация выходила из-под контроля. Тела Иванко и Войко она закопала и заставила ульями. Провозилась до самого рассвета. Если Финист их отыщет и узнает, что она проводила обряд над Иванко, то вовек с неё не слезет. Но это ещё нужно догадаться проверить тело именно на эти чары… Может быть, всё обойдётся. Но если про обряд узнает Дарен? Рогнеда украдкой взглянула на царевича, который объяснял Финисту, как добраться до мельницы. Дарен ни за что её не простит.

«Погодите-ка, почему меня вообще волнует его прощение? — одёрнула она себя. — Возьми себя в руки, улыбайся и решай проблемы по мере их поступления».

Узнав всё, что нужно, Финист откланялся. Дарен уходить не собирался.

— Что ты хотел, царевич? — Рогнеда села на лавку и повернулась в сторону кухни. — Люба, неси обед!

— Вот же, забыл ему про мавку рассказать. — Хлопнул себя по лбу Дарен. — Может, догнать его?

— Это лишнее. — Рогнеда покачала головой. — И про мельницу не стоило рассказывать.

— Почему? — Дарен присел на лавку напротив.

— Говорила же, не доверяю я ему.

— Почему? Мне он показался неплохим парнем.

— Это потому, царевич. — Рогнеда склонила голову на бок и улыбнулась, — Что ты видишь в людях только хорошее. А я смотрю в самую их суть.