Страница 49 из 53
- Селена, я… вообще не в курсе, правда.
- Даня, это уже не важно. Я сама всё знаю, где и когда. Ты можешь просто мне помочь? Мне надо туда!
- Сэл, я… - смотрит виновато, глаза потупил. Чёрт… все понятно. Мужская дружба…
- Ясно… Извини, что обратилась.
Я разворачиваюсь, надо спешить, достаю телефон, открываю приложение такси. Надо еще посмотреть адрес, это где-то в области, далеко. Информацию найти оказалось довольно просто – слава интернету и гуглу…
- Селена, стой! Я отвезу. Только…Я обещал помочь Соне, мне надо ей написать.
- Хорошо. Если нужно я ей тоже напишу.
- Не нужно. Это… не важно, в общем, пять минут, я соберусь.
А потом мы едем. Мучительно долго, потому что Да Винчи не Коршун. Я не хочу сказать, что Стас лихачит – нет. Он всегда помнит, что я побаиваюсь быстрой езды. Но сейчас…
Сейчас мне всё равно. Сейчас у меня внутри какое-то странное дикое напряжение, волнение, словно я предчувствую беду. Не хочу! Но оно само получается.
Вспоминаю, как нам с мамой сообщили о том, что папа попал в аварию. Боже, как мы сидели обнявшись и молились, молились, хотя не скажу, что мама была особенно набожной, да и я… Я была совсем еще ребёнок, нашла на стеллаже иконку Богородицы, сжала…
Мы ведь думали, что все обошлось, а потом…
Господи, пусть сейчас всё обойдется! Пожалуйста, пожалуйста!
- Сэл, ты в порядке? Ты чего так кипишуешь-то? Да всё нормально будет с Коршуном. Он отличный гонщик. У него этих соревнований с детства было… Не меньше, чем у Тора. Он… он такой же победитель по жизни, понимаешь? Такой же…
- Даня, пожалуйста, помолчи, а? Просто… помолчи.
- Ладно, прости. Не буду. Музыку можно включить?
- Давай.
Он делает погромче радио…
Навзрыд, сразу. Просто потоком слезы, взахлеб. Мамочки, да что со мной?
- Сэл? Селена, ты что? Остановиться? Что случилось?
Ничего… просто та самая развеселая песенка из «Красотки».
«Рretty woman»…
Всё хорошо, всё хорошо! Уговариваю себя, но шестым чувством понимаю – нет. Нет и еще раз нет. Увы…
Мы приезжаем к месту, где проводят заезды, когда все уже в разгаре. Да Винчи кого-то вызванивает, нас пропускают.
Я сразу замечаю странную суету, разговоры, потом слышу сирену «скорой помощи»…
Господи…
- Спасатели вовремя приехали, еще пара минут и не мотоцикл пришлось бы резать, а ногу…
Случайный разговор, и я почти в обмороке.
А потом Данила хватает меня за локоть.
- Сэл, погоди… не смотри…
- Что? Нет! Стас!
Боже…
- Стас!
Я вырываюсь, бросаюсь к носилкам, какой-то мужик перехватывает меня, задерживает.
- Пустите, пустите! Стас!
- Тише… успокойся, врачи уже едут, нормально всё будет.
- Нормально? Нормально? – ору как сумасшедшая, потому что вижу – ничего не нормально! Он бледный как мел и… кровь… и вижу море крови!
- Он… он… там…
- Спокойно. Ну, немного ободрался, бывает, руки-ноги целы. Голова…
- Что? Что голова?
- Смотреть надо, сотрясение, наверное.
- Мне надо к нему! Пустите!
- Тише… Погоди, выдохни сначала и не голоси, ему и так не сладко. Ты девушка его что ли? Та самая? Синеглазая?
- Я… девушка. Да.
- Главное, не ругай его, и не ори. Иди…
Да Винчи уже у носилок. Держит Стаса за руку, я подхожу. Он такой несчастный! Лицо исцарапано, в крови, в грязи… Глаза закрыты.
- Стас…
- Сэл… Синеглазка, я…
- Молчи… тебе не надо разговаривать, наверное. Я… я тебя очень люблю.
- А я тебя… Малыш… Прости меня.
Дальше все быстро. Его грузят в машину. Мужчина, который со мной разговаривал договаривается с бригадой – везут, как я понимаю, к Товию Сергеевичу. Мне очень хочется поехать вместе со Стасом…
- Пожалуйста, я его сестра, сводная. Ег отец – муж моей мамы.
- Сестра, значит… Извините, не положено. Там и места нет.
Закусываю губу, как же так? Мне надо быть с ним!
Данила тянет меня за руку.
- Селена, поехали, я тебя отвезу. В клинику-то тебя пустят.
Пока едем я все время прошу у высших сил помощи. Пожалуйста! Пожалуйста!
Понимаю, что надо позвонить домой.
Набираю маму – они уже в курсе, позвонил руководитель команды. Мама с Виктором тоже едут в клинику.
Телефона мамы Стаса у меня нет.
- Даня, а у тебя нет, случайно номера… Аллы Олеговны?
- Рискнешь ей позвонить?
- Я уверена, что она уже знает, но…
- Не стоит, Сэл, тётя Алла в гневе страшна.
- Я всё-таки попробую…
- Сейчас, на светофоре встанем – скину контакт.
Минут через пять я дрожащим голосом говорю:
- Алло…
Глава 59
Я совсем не помню поездку на «скорой». Как-то всё было муторно, я проваливался в сон, или в забытье, не знаю. Нормально в себя пришёл уже когда увидел дядю Товия.
- Ну, что, орёл, долетался?
- Я не орёл, я коршун.
- Коршун… Ты пока еще чижик-пыжик…
Ухмыляюсь, вспоминая как меня Селена троллила этим чижиком. Обидно было – жесть. Казалось тогда – ненавижу эту маленькую заразу! И ведь знал же, что люблю.
Идиотничал.
Вообще, за это время – сколько там уже прошло? Месяцев восемь-девять? Я здорово успел накосячить. Сейчас самому кажется это таким глупым…
Обиделся мальчик на девочку. Из-за чего?
Нет, сначала обиделся мальчик на папочку. Батя, конечно, тогда не прав был, слова его больно резанули. Но из-за этого отталкивать любимую девушку? Которая реально не виновата ни в чем?
Я же в курсе был, что её мать не сразу с моим отцом сошлась, не побежала за ним… как это девочки любит говорить – тапки роняя…
Да уж.
Подумать о своей жизни время есть. Пока делают рентген, раны обрабатывают. Сломана ключица, нога, слава Богу цела, вывих сильный, ушибы. Ну и ссадины – морду расцарапал уже когда шлем снял, еще и бровь каким-то образом в шлеме ссадило, кровило сильно, плечо, куртка лопнула, ободрался.
Товий говорит, что я в рубашке родился. Могло быть хуже. А так – даже сотрясения нет – шлем спас.
На самом деле, не я же виноват, а тот придурок, который меня прижимал, и влетел в итоге.
Вот ему-то что-то там и резали. Ногу зажало.
А у меня так – ерунда.
Вспоминаю лицо Синеглазки, её слёзы… Нет, не ерунда. Наверное.
Если любимому человеку твои раны причиняют такую боль – это не ерунда.
Не знаю, сколько времени проходит, меня привозят в палату. Товий объясняет, что придется полежать тут, хотя бы пару дней. Выходит, и почти сразу заходит обратно и не один.
- Стас!
Она говорит тихо, словно боится меня побеспокоить.
- Сэл…
- Я… я так испугалась! Так… Прости, - вижу, что моя девочка еле слезы сдерживает. – Прости, я… не буду. Правда, очень испугалась.
- Ты же была там, на гонке? Мне не приснилось?
- Меня Да Винчи привез.
- Он откуда…?
- Не он. Я. Я поняла, что ты на гонку поехал, нашла куда, попросила его отвезти.
- Ясно.
- Ты его не ругай, я бы все равно приехала.
- За что ругать? Лучше ты с ним, чем на такси в такую даль…
- Стас, как ты себя чувствуешь? Там… твои родители. Все переживают.
- А чего их не пустили?
- Товий Сергеевич сказал – сначала я. Они пусть ждут.
- Товий – красава. Респект ему. Сэл… сядь поближе, а?
- Зачем?
- Ну… не знаю… просто…
Ухмыляюсь нагло – вопросики задает, товарищ майор, просто, «следак» из «Глухаря».
- Ты чего смеешься?
- Да так. Как на допросе. Зачем! Малыш, я тебе хочу что-то сказать, на ушко.
- Что? Говори так!
- Не-а… не сядешь – не узнаешь.
Она надувает губы обиженно, но пересаживается со стула на кровать.
- Ближе…
- Еще ближе… ты прямо как удав Каа… - смеется, - Ну, что?
- Еще ближе, - отвечаю тоже смехом, - наклонись!
- Ты, хулиган!
- Не-а… я твой любимый хулиган!
- А есть разница?
- Есть. Я же… твой любимый?
Закусывает губу, наклоняясь к моему лицу.