Скажи

– Спасибо, что забирал меня все эти дни, – произнесла она, касаясь его руки, чувствуя, как тёплая ладонь тут же сжимает её пальцы.

– Жаль, что сегодня не смогу это сделать, – улыбнулся он в ответ. – Но желаю вам удачно провести время.

Девушка шире растянула губы. Егор в своей привычной манере начал нежно поглаживать тыльную сторону её ладони большим пальцем, не сводя с неё глаз.

Молочный шоколад.

Тёплый, сладкий, таявший. Заставляющий таять. Все эти чувства, вся бешеная интимность момента, когда они просто смотрели друг другу в глаза, опять вынесла из головы все мысли и, кажется, выбила опору из-под ног, и Марина почувствовала, как по коже предплечий побежала рябь мелких, щекочущих мурашек. Захотелось поёжиться от этого ощущения, но девушка сдержала порыв, ощущая лишь, как безнадёжно расплывается под пристальным взглядом его карих глаз.

Привычно, дежурно. Как так и надо.

Правильно расплывается.

Рядом с ним можно было не переживать насчёт этого. Теперь она была за его спиной. За защитой, под пристальным присмотром чувственно-красивого взгляда цвета расплавленного шоколада. Он не даст её в обиду. Он поможет ей, поддержит.

Рядом с ним она, наконец, могла побыть слабой. Самую чуточку. Позволить себе эту роскошь, но, боже, что ещё нужно было для счастья, кроме мужчины, рядом с которым нестрашно проявлять свои слабости и не строить из себя ту, которая может всё. И справится со всем.

Потому что она не могла. Не справилась бы. Она бы пыталась, да, пробовала, делала вид, врала всем, всем вокруг и себе в первую очередь. Но теперь все возникшие трудности ложились не только на её плечи. Теперь это были их общие плечи. Проблемы, которые они решали вместе. Помогая друг другу, поддерживая, разбираясь.

Они теперь могли действительно всё. Идя рука об руку.

А что ещё нужно?

Егор мягко наклонился к ней, и она прикрыла глаза, потянувшись к нему, чувствуя, как губ касаются его, прохладные, нежные донельзя, до невозможности, до бьющейся под кожей искренности всего момента. Мягко целует её нижнюю губу, посасывая, а потом также аккуратно обхватывает верхнюю, и у Марины в очередной раз едва не подгибаются колени.

Поцелуй получился быстрым, но насквозь пропитанным чувственностью такой огромной силы, что она почти сносила с ног.

Егор улыбнулся, тепло и умиротворённо, и шепнул прямо ей в губы:

– Увидимся.

А она кивнула, чувствуя, как он аккуратно высвобождает руку из её пальцев. Отстранился, придав корпусу ровное положение, поправил сумку на плече. Развернулся, подмигнув напоследок, и в два шага оказался рядом с Пашей, который уже ждал его. Хлопнул товарища по плечу, и они, махнув рукой, направились дальше по коридору в сторону гардеробной, а девушки завернули в дверь, что вела прямиком к актовому и диско-залу.

Второй был в разы меньше первого и находился чуть дальше по коридору на пол-уровня ниже всего этажа. Относительно небольшая комната со сценой у самой дальней стены, жёлтыми мягкими диванчиками с коричневыми подлокотниками по периметру, большими окнами, которые нещадно сквозили, и диско-шаром над предполагаемым танцполом. Все или, по крайней мере, большинство праздников для средней и старшей школ устраивали именно здесь.

Девушки прошли мимо двери в актовый зал и скользнули по маленькой лестнице вниз. Голоса и смех слышались ещё задолго до того, как они вошли. Преодолели стеклянные двойные двери с одной открытой створкой, разом окунаясь в атмосферу, сложившуюся в затопленной ярким серым дневным светом комнатке. Привлекая внимание всех собравшихся, коих было человек пятнадцать. Алёна Дмитриевна с Гордеевым и его одноклассницей стояли прямо по центру помещения над диско-шаром, держа в руках местами помятые листы со сценарием с заломом ровно посередине, словно бы их частенько сгибали пополам. Несколько человек находились рядом со звукооператором у пульта управления в самом дальнем углу сцены, а остальные, переговариваясь, расположились на диванчиках.

Марина с Дианой поймали на себе взгляды сразу всех присутствующих. Кто-то оживлённо перекинул на них взгляд, кто-то – с небольшой ленцой. Алёна Дмитриевна так вообще просияла, мгновенно позабыв о том, что ещё пять секунд назад объясняла что-то ведущим.

– Марина, Диана! Привет, девчонки!

– Здравствуйте, – разом ответили девушки, подходя к ближайшему свободному диванчику и оставляя на нём сумки, попутно здороваясь с ребятами.

– Алёна Дмитриевна, вы же не против, если я тоже поприсутствую? – громко спросила Диана, потягиваясь мимоходом и тут же поправляя собравшуюся складками на груди блузу цвета хаки.

– Конечно нет, – откликнулась женщина, не переставая улыбаться сияющей широкой улыбкой, и вернулась-таки к ведущим.

Марина против воли скользнула взглядом к Гордееву, внезапно сталкиваясь с его взглядом, холодным и будто бы немного отстранённым. Едва не вздрогнула, заставив себя не отводить глаз, слегка приподнимая в привычной манере подбородок.

Где-то на задворках сознания скользнуло непонимание этого внимания с его стороны, но тут же угасло, стоило юноше вернуться к организатору, вникая в её объяснения, и Марина ощутила некоторое облегчение, как только он перестал сверлить её этим непонятным внимательным взглядом.

В котором, однако, не нашлось злости, презрения или неприязни, какие сквозили всегда. Как часто до этого она замечала такие эмоции в серо-зелёных глазах? Слишком прочно обосновавшиеся там. Слишком ярко выраженные. Слишком накрученные им самим до состояния, когда хочется плеваться. Да это происходило постоянно! Привычные и шаблонные в его исполнении. Марина давно научилась их игнорировать или пыталась не замечать вовсе.

Но сегодня. Сегодня этого не было. Сегодня в них были порывы ледяного сквозняка и, быть может, лёгкая отстранённость. Ни намёка на то показное презрение, помноженное им же на несколько сотен раз. Ни одного намёка на те неприятные чувства, которые он из раза в раз привычно пытался донести до неё.

И это немного выбило из колеи.

Однако девушка быстро взяла себя в руки. Тряхнула головой, гоня прочь немое наваждение, и, переглянувшись с Дианой, что как раз оторвалась от экрана телефона, направилась к организатору и ведущим.

– Ну как всё идёт? – спросила, едва Алёна Дмитриевна отправила Гордеева и его напарницу к звукооператору.

– Всё готово. На самом деле, сценарий маленький, и я думаю, что всё пройдёт хорошо. Сейчас посмотрим, что да как. Все выступающие подошли, поэтому прогоним вместе с номерами.

– Какие ответственные, – усмехнулась Марина.

– И не говори, – Алёна покачала головой и мягко подмигнула.

Гейден обернулась, пробежавшись быстрым взглядам по однокурсникам, что расположились на диванах. Здесь были и дружки Гордеева, Тимур и Витя, как раз отлипшие от звукооператора и усевшиеся на краешек невысокой сцены. Слышались негромкие разговоры студентов между собой, глухим звуком касающиеся слуха. В воздухе – запах линолеума, зимней свежести, тянувшейся от окон, и лёгкого парфюма стоящей рядом Алёны.

Организатор подозвала ведущих и подняла выступающих, номер которых стоял в сценарии первым по счёту. Несколько девчонок, весело щебеча, соскочили с диванчика и засеменили к ним.

Сейчас вот-вот должна была начаться последняя, завершающая репетиция.

Сценарий был лёгкий, лишённый этой приевшейся, набивавшей оскомину официальности. Гордеев и его напарница, крашеная белокурая девушка по имени Женя, говорили без той привычной формальности. Слог не резал уши банальными, заученными, кажется, уже вдоль и поперёк фразами, что были присущи каждому официальному мероприятию. Номера пестрили разнообразием танцев, песен под гитару и забавных новогодних сценок. Их было немного – всего шесть, а потому официальная часть праздника заканчивалась достаточно быстро.

Точку в программе ставило видео, над которым постарался один из физматовцев, смонтировав его из множества отрывков, снятых одиннодцатиклассниками за весь первый семестр этого учебного года. Для того, чтобы всё получилось, пришлось идти на контакт едва ли не с каждым выпускником, спрашивая о наличии таких маленьких видео, чем, собственно, и занималась Марина.