Жена (не) подарок

— Так тебе ребенок нужен? Забирай! А Милу отдай мне.

Мои брови поползли вверх. Я неверящим взглядом уставился на этого психа. Он точно не в адеквате, и Мила вовремя от него сбежала.

— Ты это серьезно? Как это представляешь? Она что, по-твоему, инкубатор, что ли? Тебе лечиться надо, Ремезов. Все, я предупредил: попробуешь что-нибудь выкинуть, встретимся уже не для разговора.

Я отвернулся от Олега, достал брелок и нажал на кнопку. Машина послушно моргнула фарами, и раздался звук разблокировки дверей.

— Арчин, ты же деловой человек, — раздался за моей спиной воодушевленный голос Ремезова, когда я уже открыл дверь. — Могу помочь с инвестициями, ты же так жаждал заполучить их. Так за чем дело стало? Отдай Милу мне, и в течение месяца получишь нужную сумму от одного из крупнейших банков страны.

Я медленно развернулся.

Олег сделал пару шагов ко мне и протянул ладонь:

— Ну как, по рукам?

Глава 42

Артур Арчин

— Инвестиции, говоришь? — хмыкнул я и посмотрел на протянутую руку Ремезова.

Затем сделал быстрый выпад вперед и протянул свою  — но только для того, чтобы схватить этого урода.

Вывернул его руку назад и тут же скрутил, прижал лицом к машине и зашипел ему на ухо:

— Ты еще больший псих, чем я думал, раз решил купить мою невесту!

Олег дернулся, но вырваться из моего захвата не смог, поэтому лишь чертыхнулся от боли в запястье, которое мне пришлось сжать еще крепче.

— Твою невесту? — прохрипел он. — Ты врешь, она не могла согласиться!

— Значит, не так уж хорошо ты ее знаешь.

Я придавил его сильнее, а потом оторвал от своей машины и пихнул в сторону. Ремезов покачнулся, но устоял на месте. Он смотрел на меня бешеным взглядом и, если бы мог, точно достал из-за спины автомат и выпустил в меня всю обойму.

— Увижу тебя в радиусе километра от Милы, урою, — подытожил я и потянулся к ручке двери машины.

— Думаешь, деньги решают все? — зло рассмеялся он. — Как бы не так! Она все равно будет моей, Арчин. А ты поплатишься, особенно за то, что осквернил ее своим ублюдком.

Честно говоря, я собирался обойтись без мордобоя во время нашего разговора: все-таки  гораздо лучше него подготовлен и не привык бить слабых. Не вышло. Глаза накрыло красной пеленой, я рыкнул и бросился вперед, резко отводя правую руку в сторону для замаха. Удар вышел что надо, однако я поморщился: костяшки еще не успели зажить после «беседы» с соседом Милы.

Через секунду Ремезов уже сидел на асфальте и стонал, прижимая ладонь ко рту. Оттуда на его некогда белоснежную рубашку капала кровь. Я схватил этого психа за лацканы пиджака и прорычал над ухом:

— Полагаю, ты меня услышал. В следующий раз такой дипломатичности ты от меня не дождешься, так что в твоих интересах, чтобы его не было.

Оттолкнул его так, что он не удержался и завалился на спину. А я развернулся, сел в машину, с силой хлопнув дверью, и через полминуты с визгом колес стартанул к выезду со стоянки.

Поехал домой, нервно барабаня пальцами по рулю. Сбитые костяшки на правой руке побаливали, но меня беспокоило не это.

Все рассказы Милы меркли по сравнению с тем, что я сегодня увидел собственными глазами.

Ремезов стопроцентно повернут на ней, даже больше — одержим. Его глаза горели фанатичным огнем. И он явно не собирался сдаваться. Вопрос в другом: в чем причина такой неистовости и откуда такая ненависть к детям? Он ведь и сам когда-то был ребенком. Неужели забыл?

Однако Мила права: его однозначно перемкнуло после ее ухода. Он явный клиент психиатра.

Ладно, охрану усилю, а домой еще и доберманов с дачи заберу. Эти зверюги вышколены от и до, мимо них и мышь не проскочит, не то что Ремезов. Еще и Рра, моего верного хаски, должны вот-вот вернуть из ветеринарной клиники. Приболел, бедняга, пришлось почти на неделю его там поселить.

В общем, защиту дома обеспечу.

Так, что еще? Камер побольше повесить по периметру.

Милу пугать, конечно, не стану, но отношение Олега к детям в целом и его маниакальное желание избавиться от моего — моего! — ребенка... Это уже ни в какие ворота не лезет.

Пожалуй, приставлю следопытов и к нему самому. И, раз уж Азаров пока не может заняться этим вопросом, пусть поручит это дело своим сотрудникам. Лучшим, разумеется.

«Слабые места есть у всех. Твое я тоже найду, Ремезов».

На краю сознания маячила и другая его фраза. Она сразу резанула, но я не подал вида.

«Она не могла согласиться!» — что это значило?

Ремезов, хоть и псих, но Милу явно изучил основательно, поэтому, скорее всего, имел все основания так думать. Жаль, я не подозревал, о чем он.

Ну право слово, с чего это Миле отнекиваться выйти за меня замуж? Я не глуп, не урод, богат, наш первый раз ей явно понравился, насколько я помню. От Олега защиту пообещал, опять же. Ребенка хочу. Какие у нее доводы не соглашаться? Я отказывался понимать.

На днях с ней и поговорю, чего тянуть. Она скажет «да», я уверен.

— Привет! — расплылась в улыбке Мила, распахнув передо мной входную дверь.

Обычно я открывал сам, однако встречающая тебя улыбкой красивая и вкусно пахнущая девушка  — несравнимо лучше. Этак еще привыкну.

— Привет, — вернул я улыбку, вошел и сразу потянул носом. — А чем это у нас так вкусно пахнет?

— Анна Валерьевна как раз над ужином колдует,  минут через двадцать будет готов. Ой, а что это? — изогнула брови Мила.

Смотрела она прямо на мою правую руку.

— Э-э-э... да так, ничего.

Мила нахмурилась и поджала губы, однако вслух ничего не сказала.

Вот и правильно, вот и умничка, люблю понятливых девушек.

— Ну, раз еще есть время, пойдем пока по саду прогуляемся? — предложил ей.

Она кивнула, и мы вышли на улицу.

Мягкий свет уже включившихся фонарей разгонял вечерний сумрак, и я неспешно повел Милу к небольшому пруду.

Она что-то рассказывала о своем рабочем дне, но я, признаться честно, ее практически не слушал: был поглощен собственными ощущениями. Легкий ветерок доносил аромат ее свежих духов, а ее теплая ладонь обхватывала мою руку чуть выше локтя, легонько сжимая и... рождая во мне фантазии.

Совсем одичал. Обычная ладонь на моей руке, а реакция как у юнца.

Однако я не стал противиться желанию, одним рывком развернул Милу к себе, взял ее лицо в ладони и медленно склонился к ее губам, продолжая смотреть в глаза.

Она потянулась ко мне, прижалась крепче, и безотчетным жестом облизала губы.

Я счел это знаком, мягко обхватил ее за шею, немного потянув за волосы, чтобы она запрокинула голову, и приник к ней с поцелуем. Хотел, чтобы он получился легким, невесомым и ласкающим, но уже через несколько секунд полностью погрузился в водоворот эмоций, и поцелуй перерос в другой: властный, изучающий, присваивающий.

Я блуждал второй рукой по ее телу, вбирая в себя ее губы, покусывая и лаская их, то усиливал, то ослаблял нажим. В какой-то момент услышал негромкий стон Милы и почувствовал ее горячую ладонь на своей груди. Она хотела меня не меньше.

Черт. Одежда казалась лишней, хотелось прижаться к ней всем телом, почувствовать ее бархатную нежную кожу, с силой пригвоздить ее к кровати и брать ее, а потом ласкать до утра и снова брать. И так до тех пор, пока она не взмолится о пощаде.

Ужин подождет. Я нехотя оторвался от губ Милы и охрипшим голосом прошептал:

— Пойдем наверх?

Она опустила голову и виновато прошептала:

— Мы не можем.

Очарование момента словно куда-то испарилось.

— Это еще почему?

— Ну... Сирануш Акоповна сказала на всякий случай повременить с... этим самым до первого скрининга. Пару недель.

«М-да, — мрачно подумал я, — это будут тяжелые пару недель».

— Я понял. Значит, подождем.

Снова потянулся к Миле, крепко прижал к себе, усмиряя дыхание.

Поднял голову: на небо взобралась полная Луна, создавая неповторимый узор-дорожку на пруду. Тихо и... хорошо.