Жена (не) подарок

Если раньше было ощущение, что я сплавлялась по бурной горной реке, пытаясь не перевернуться, то теперь будто летела с водопада вниз. Еще чуть, и толща воды сомкнется надо мной навсегда.

«Мама...» — почему-то всплыло в голове. Что, если это Бог меня наказывает за мою обиду на маму? Обиду на то, что она бросила меня в роддоме. А теперь я и сама в такой ситуации, что никому не пожелаешь. Мол, пройди ее путь, потом осуждай.

— Ребенка я оставлю, — твердо заявила я, положив руку на пока еще плоский живот. — Тут и разговоров быть не может, Аль.

Подруга кивнула, будто и не сомневалась в ответе.

— Тогда надо срочно искать работу, чтобы оттуда в декрет выйти. Хоть какая-то денежка капать будет.

Затем будто встрепенулась, даже несмело улыбнулась:

— Мил, может, в суд подать, а? Ну, чтобы быстрее шевелились с жильем? Собственная квартира в твоем положении — это уже ого-го сколько.

Я тяжело вздохнула и покачала головой.

— Помнишь, про Аллу еще года два назад рассказывала? Что она подала? Зря только деньги и нервы потратила. Ну переместилась она из обычной очереди в «судебную», стала не триста сорок восьмой, а двести восемнадцатой. А жилья как не было, так и нет, причем до сих пор.

— Понятно, — приуныла Аля.

Мы обе замолчали, погрузившись в свои мысли.

— Слу-у-ушай! — вдруг подняла палец она. — Надо папаше сообщить чудесную новость, пусть поможет, хотя бы на первое время.

— И как ты себе это представляешь? Вот так возьму и заявлюсь к незнакомому мужчине?

— Ни хрена себе незнакомый! — всплеснула руками Аля. — Он так-то мамой тебя сделал.

— Аль, ну у нас же с защитой все было.

— Угу, офигенная вышла защита, как я посмотрю, — разозлилась подруга. — И чем защищались, если не секрет?

— Ну чем-чем, резинкой, — пожала плечами я.

— Для волос, что ли? — фыркнула она.

— Очень смешно... — отмахнулась я. — Да и где мне его искать? Каждый день в клубе караулить, что ли?

— Надо будет, и покараулишь. У тебя что, вариантов много?

Вариантов не было, но почему-то при мысли о том, чтобы обратиться к Аполлону, я мучительно почувствовала, как щеки наливаются румянцем.

— Поздно краснеть, — философски заметила Аля, но потом посерьезнела и заговорила с обидой в голосе: — И я не шучу, Мил. Рассмотри этот вариант, серьезно так рассмотри. Он тоже участие принимал, вообще-то. Вот пусть и отвечает наравне с тобой. А то привыкли: дело сделал, и в кусты.

Я сразу увидела: это личное. Оно и понятно, муж бросил Алькину сестру на шестом месяце беременности, и это притом, что у них уже было двое детей. Отец года, чтоб его.

Согласно кивнула и заявила:

— У меня завтра два собеседования, Аль. Авось что и выгорит. Работу найду, уже проще станет. Все хорошо будет.

Только убедить пыталась не ее — себя. Вышло не очень. С того момента, как узнала о малыше, в груди поселилась тревога. Теперь я несла ответственность не только за себя.

Я не стала озвучивать подруге собственные страхи, которые навалились на меня бетонной плитой. Что, если коммуналку скоро купят? Что, если меня будет тошнить постоянно, и я не смогу работать? Что, если и вовсе работу не смогу найти ни за месяц, ни за два? Что, если что-то будет не так с беременностью, и надо будет пить дорогие таблетки или ставить не менее дорогие уколы? И еще с десяток других «если».

Зазвонил Алин телефон.

— Что? Вот блин! Да поняла я, мам, поняла. Скоро приеду.

Она закатила глаза, цокнула языком:

— Как обычно, без меня как без рук. Бежать надо. Ты держись, Мил. Все образуется, вот увидишь. Звони, если что.

Подруга обняла меня, напоследок сказав:

— Мил, а насчет Аполлона ты все же подумай. Это пока что лучший вариант для тебя.

И выпорхнула из комнаты, а я закрыла за ней дверь и снова уселась на диван. Точнее, улеглась, прислонив тыльную сторону ладони ко лбу.

«Лучший вариант для тебя...» — крутились в голове слова подруги. Нет уж, этот лучший вариант меня пошлет далеко и надолго, это как пить дать. Даже если не брать в расчет, что я знаю лишь его имя, то как докажу, что это его ребенок? Скажу «вот те крест»? Сомнительный аргумент.

Минут через пять раздался стук в дверь.

Алька что-то забыла? Или, может, Степаныч с уже привычной просьбой занять на бутылку? Денег я ему ни разу так и не дала, но это не мешало ему их клянчить снова и снова.

Я рывком распахнула дверь.

Первым импульсом было нагло захлопнуть ее прямо перед носом посетителя.

Ох, лучше бы это Степаныч пожаловал... Но нет, передо мной стоял Олег.

Глава 22

Я неуклюже попятилась, и Ремезов воспринял мою невольную попытку увеличить расстояние между нами как приглашение.

Тут же уверенно шагнул внутрь и самодовольно улыбнулся.

Хотела было вытолкать его, но потом решила, что лучше расставить точки над «и». Тем более вряд ли он мне что-то сделает средь бела дня. Да и соседи все дома — ему лишний шум не нужен.

— Что тебе надо? — невежливо спросила я.

Муж спохватился, и его взгляд стал будто бы виноватым.

— Прости меня, Пушинка. Я вел себя как последняя скотина. Сам не понимаю, что на меня нашло. Пожалел сто раз.

Я изучала некогда любимые черты лица и всем своим существом ощущала: врет. Качнула головой, и по коже понеслись неприятные мурашки от его взгляда.

Я сделала еще шаг назад.

— А где твои вещи? — вдруг заозирался он.

— Какие?

— Ну... чемоданы, машинка.

Опачки... Однозначно не из обычного любопытства интересуется! Может, и явился сюда только потому, что больше не мог любимую собственность в моем лице прослушивать?

— Убрала в кладовку, — с усмешкой сообщила я. — Сам видишь, тут места и так немного, надоело об чемоданы спотыкаться.

— Понятно, — помрачнел Олег. — Я к тебе не просто так. Ты сейчас сама все поймешь.

Он жестом фокусника вытащил из заднего кармана джинсов телефон.

— Мила, у меня с Кристиной ничего не было. Я расстался с ней на следующий день после того, как ты ушла, и понятия не имел, зачем звонила. Давай наберу ее, и она подтвердит.

Я многозначительно подняла бровь.

— Не на...

Договорить не успела: муж уже набирал бывшую подругу, судя по длинным гудкам.

— Что тебе надо? — пискнула та нервно вместо приветствия.

Я опешила — самоуверенная Кристина и такой тонкий голосок в моей голове никак не вязались.

— Поговори с Милой, — ледяным тоном велел Ремезов, шагнул ко мне, встал рядом и повернул экран так, чтобы она видела нас обоих. Оказывается, он набрал ее по видеосвязи.  — Объясни, что мы с тобой давно не виделись.

От близости Олега плечи сами собой напряглись. Похоже, не у меня одной.

Где та вздорная красавица, которую я помнила? Ее больше не было. Взгляд бегающий, потухший и... затравленный.

Что с ней сделал Ремезов? Она ведь явно его боялась до ужаса.

— Ну же, — повысил голос он.

— Мила, у нас ничего не было с Олегом с того самого дня, — начала она.

Я недоверчиво хмыкнула.

Кристина перевела взгляд на мужа и вздрогнула, заторопилась:

— Клянусь тебе! Чем хочешь клянусь! — В ее голосе прорезались истерические нотки. — Я позвонила впервые за все время, но Олег четко дал понять, что между нами все кончено.

Ее тон не оставлял никаких сомнений: между ними и правда все кончено. Вопрос только как? Явно не мирным путем. Я почему-то абсолютно четко поняла: он навещал Кристину и умело «уговорил» пообщаться со мной. Так уговорил, что она от одного звука его голоса вздрагивала и сжималась.

Боже, какое чудовище спало со мной в одной постели! Как муж умудрялся так долго притворяться? Нет, как я умудрялась столько времени не замечать этого? Он был ангелом ровно до тех пор, пока все шло по его плану.

Низ живота свело в страхе за себя и малыша.

— Поверь, прошу! — повторила Кристина, громко сглотнула и уставилась на меня в ожидании.

— Я верю.