Страница 25 из 45
— Вот именно, было и прошло, — отрезает Ася.
Так, пора с этим заканчивать.
— Какие-то проблемы? — громко рявкаю, вырастая за спиной у белобрысого.
Тот дёргается.
Не ожидал, значит.
Медленно поворачивается и яростно прожигает меня глазами.
Он не хиляк, но, будем честны, до меня ему далеко.
— Хотел пригласить свою бывшую девушку на танец, ничего особенного.
Вот как?
Что ж, нельзя сказать, что я не догадывался.
— Твоя бывшая девушка — моя нынешняя женщина, — чеканю каждое слово, чтобы до его куриных мозгов дошло. — И она ясно дала понять, что не хочет с тобой танцевать. Поэтому я повторю свой вопрос: какие-то проблемы?
Мы сталкиваемся взглядами на несколько секунд, словно в безмолвной борьбе.
Давай, козел, скажи еще хоть слово. Дай мне повод заехать тебе по морде!
— Нет, никаких, — скрипя зубами, выплёвывает. — Мы еще поговорим, — говорит Горошек, уходя.
— Я так не думаю, — кидаю ему в спину.
Глава 17
Ася
Сева выглядит по-настоящему взбешенным. Рванув на себе ворот рубашки, трёт шею, глубоко вдыхает и выдыхает. Устремляет мрачный взор на меня, отчего мне хочется провалиться сквозь землю.
Какого черта?
Почему все это напоминает сцену из дерьмовой мелодрамы? Мы с Севой просто друзья!
— Горошек, — хрипло выдавливает.
— Да? — внимательно смотрю на него.
— Потанцуешь со мной? — протягивает руку в приглашающем жесте.
Пусть Амурский и выглядит так, словно вот-вот задышит огнем, все же я ему благодарна. Он появился вовремя. Конечно, я могла бы и сама справится с Екимовым. Однако, когда к аргументам прилагается почти двухметровый разъяренный мужик, до человека доходит быстрее. Можно сказать, мгновенно.
Всего каких-то полминуты и Никиты и след простыл, хотя до появления моего «жениха» он был крайне настойчив.
Почему бывшие объявляются так не вовремя? Как правило, они дают о себе знать либо когда у вас дела хуже некуда (к примеру, вам снова изменили), либо когда вы уже и думать забыли о засранце. Не иначе, это кара небесная.
— Конечно, — нервно откликаюсь, осторожно вкладывая свою руку в его.
Сева в отличие от меня не осторожничает. Рывком привлекает к себе, прижимая за талию так близко, что между нами и пылинка не проскочит. Я чувствую, как сильно стучит его сердце в груди, как тяжело он дышит, точно пробежал пятикилометровый кросс. Мы медленно покачиваемся под музыку. По-моему, даже медленнее, чем сам ритм песни. На нас косятся, перешептываясь.
Отлично. Теперь мы стали новостью номер один на этой вечеринке.
— Почему ты злишься? — когда мы танцуем, должно быть, минуту в полном молчании, интересуюсь.
— Я не злюсь, — поджав губы, угрюмо отвечает.
Ну разумеется.
— Нет, злишься, — упрямлюсь я.
— Ладно. Да, я злюсь! — выпаливает, прожигая меня глазами.
— Почему?
Сева медлит с ответом. И я решаю его подтолкнуть.
— Ты злишься на меня? Тебе надоело притворяться моим женихом? — Пожалуй, впервые за этот вечер я задумываюсь над тем, что Амурскому осточертело разгребать мое дерьмо. Похоже, я стала той самой бедовой девушкой, которую постоянно нужно спасать. Хочешь ты того или нет. — Мы можем завтра с утра уехать. Я маме позвоню в дороге и…
— Что? — перебивает он меня, сводя брови к переносице. — Я не злюсь на тебя, Ася. С чего мне на тебя злиться?
Кажется, он действительно в недоумении.
— Я втянула тебя в свои проблемы.
— Я тебе позволил меня в них втянуть.
Теперь я вообще ничего не понимаю.
— Тогда почему?
Амурский прикусывает губу, смотрит поверх моей головы невидящим взглядом, будто находится в серьезных раздумьях. Я его не тороплю. Терпеливо жду ответ.
— Я… Я… Просто, — растерянно бормочет. — Черт! Не знаю, — с шумом выдохнув, признаётся. — Я не знаю, почему я так злюсь. Но точно не на тебя.
Сева обнимает меня крепче, кладя подбородок на макушку. Он настолько большой, что в его руках я словно в коконе, но мне совсем не тесно. Мне комфортно. Объятья Севы — это не объятия незнакомца, это объятия старого хорошего друга, которого встретил много лет спустя.
— Ладно, — шепчу ему в грудь.
Мы не разлепляемся до самого конца танца. Точнее, до тех пор, пока не выскакивает ведущий и не начинается очередной конкурс. Неохотно мы плетемся обратно к столу.
Никита весь оставшийся вечер делает усиленный вид, что нас не существует. Роза больше не задаёт глупых вопросов, а мы с Севой болтаем с родителями. Дарим подарок, когда приходит время, смотрим шоу-балет и просто наслаждаемся вечером.
Признаться, я зла на маму. Какого черта она позвала моего бывшего с его матерью-стервой за наш стол? Ладно, на свадьбу. Роза всегда была другом семьи да и с Никитой, насколько мне известно, Альбина поддерживает общение. Однако посадить его за наш стол? Прямо перед носом моего жениха? И что с того, что жених липовый? Она-то об этом не знает!
Весь вечер мама бросает на меня извиняющиеся взгляды, а когда Сева удаляется в уборную, наклоняется ко мне и шепчет:
— Ася, прости за Никиту, мы же не думали, что ты в самом деле…
— В самом деле, что? — жестко обрубаю ее.
— Ну, — мнется она, старательно избегая моего пытливого взгляда, — что ты не одна придёшь.
— Ты напомнила мне десять раз, чтобы я не приходила одна, — сухо кидаю.
— Да, но прошлый раз это не помогло. Мы думали, что ты все придумываешь и…
— Что? — рявкаю так, что все за столом подпрыгивают. Папа, Роза и Никита на меня удивленно смотрят. — Кхм, извините, — понижаю тон.
Они возвращаются к просмотру фокусов, а я испепеляю маму глазами.
— Прости, — искренне произносит, мягко сжимая мое плечо. — Ты так долго не хотела нас знакомить, что у нас не могли не возникнуть подозрения. Мы позвали Никиту, надеясь, что между вами вспыхнут прежние чувства. Да и он не раз спрашивал о тебе…
Знаете, иногда лучше всего не знать.
Моя семья думала, что у меня выдуманный жених? Серьезно?
Ладно, учитывая, сложившиеся обстоятельства, в каком-то роде они правы, но он у меня был! Пусть и не жених, а парень! Но я никогда не называла Бобика своим женихом. Опять же, это все фантазии матери.
— Достаточно.
Не хочу больше слушать эту исповедь. Свести меня с бывшим, который передал? Действительно, какая прекрасная идея!
— Прости, — шепчет мама, но я только махаю на неё рукой.
— Проехали. Просто не лезь больше в мою личную жизнь.
Разумеется, я понимаю, что прошу о невозможном, потому что совать свой нос в чужие дела — это ее призвание, но попытаться стоит, верно?!
— Как скажешь, — ласково мне улыбнувшись, соглашается.
Сева возвращается через пару минут, и сразу же замечает мою кислую мину.
— Он к тебе лез? — требовательным голосом спрашивает.
— Кто?
— Твой бывший, — сквозь зубы выплёвывает.
— Нет.
— Тогда почему ты такая грустная?
— Устала, — лукавлю.
В конце концов, не могу же я на бедного парня сваливать все свои проблемы и разочарования.
Сева мне не верит, но я нахожу его руку под столом, нежно сжимаю и, улыбнувшись, говорю:
— Все в порядке. Правда.
Амурский сканирует меня глазами, а потом медленно кивает. Переплетает наши пальцы и нежно их гладит. И от этого у меня почему-то перехватывает дыхание. От объятий нет, хотя, должна признаться, они приятные. Однако этот жест слишком интимный, что ли.
Испугавшись своей реакции, пытаюсь выдернуть руку, но Сева только крепче сжимает, шикает на меня и, расслабленно откинувшись на стул, кидает:
— Мне нужны ласки. Я без этого погибаю. У тебя невероятно бархатные ручки.
Вот дурак!
Мои губы подрагивают, потому что я буквально силой сдерживаю рвущийся из груди хохот. Толкаю легонько его ногой под столом, ворча:
— Ты такой льстец.
— Зато ты улыбаешься, — хмыкает, подмигнув.
Действительно. Всего за несколько секунд Амурскому удалось меня развеселить.