Страница 24 из 47
— Ха! — не выдерживаю такой наглости.
У меня, в отличие от него, твердая единичка окулистом зафиксирована. А этот, небось, ШБ не прочтет!
— Тогда к чему все это было? Развлекалась? Мстила за что-то? Или вы с подружкой Барби так решили меня развести… Объясни, а то у меня уже крышу рвет от идиотских теорий заговора и промышленного шпионажа.
— А то ты не знаешь!
— Не знаю! — эмоциональное, прямо за дверью.
— Ты меня, как девочку… развел. А сам женат! И дети, боже!!!
Руки сами собой орудуют активнее, желая, чтоб это были причиндалы одного мерзавца, а не занавеска с морским пейзажем.
— Я не женат!
— Все так говорят!
— Окей. А теперь, фея, я попрошу тебя оглянуться и сказать, что ты видишь? — тоном учителя младших классов заявляет мне этот крот.
— Идиотку в зеркале! Ты на это намекаешь? — гневно выпаливаю я. Сейчас ещё с зубной щеткой поразвлекаюсь!
— Ни в коем случае, но сейчас ты именно ей себя и почувствуешь, — саркастично выдает Рижский.
Огромная бутылка шампуня летит вслед за дозатором и, столкнувшись с дверью, издает жалобный чавк.
— Это шампунь, как я понимаю? Там рядом ещё пена для бритья стоит от нее будет больше шума, если что.
Как скажешь! Замахиваюсь и…
— Ты совсем что ли! — орет кобель.
— Не стоит давать мне в руки инструмент! — тихо бормочу я, возвращаясь к созданию идеальной бахромы из душевой занавески.
— Успокоилась, надеюсь? Теперь оглянись, пожалуйста, и скажи: сколько зубных щеток ты видишь?
Кидаю беглый взгляд на стакан с щеткой. К чему это он?
— А шампунь у меня какой? И полку над зеркалом открой. Видишь сияющую пустоту? По-твоему тут живёт женщина? Или, господь отведи, дети?
Хм. А лапша становится все более вкусной. Открываю полочку над раковиной: запас лезвий для бритвы, мыло. Кидаю взгляд на ванну: нет сотен бутылочек, бальзамов, кондиционеров, только мужской шампунь на полу и пена для бритья, так звонко столкнувшаяся с плиткой.
Блин.
— Но я видела ее, — уже не так смело заявляю я. — То есть слышала.
— Кого?
— Твою жену! Ты ушел за кофе, я пошла умыться, тут открывается дверь и: дорогой, дети, любимая женщина пришла. Вы что, разъехались?
— О, боги, это сестра моя! А она сказала, что когда пришла, никого уже не было.
Глухой стук с той стороны двери заставляет меня вздрогнуть.
— Снова тем, что пониже спины стучишь?
— Нет, на этот раз головой. Умеешь ты охлаждать пыл.
— И я теперь должна поверить, что это была твоя сестра? Более нелепую отмазку сложно придумать, — потираю лоб, складываю руки на груди.
Признать свой провал выше моих сил.
— У моей сестры двое детей и по воскресеньям она закидывает их мне. Я просто забыл в тот день, такая ночь была накануне… я про все, кроме тебя забыл.
Его голос понижается на несколько тонов, лапша с грохотом валится на пол. Да чтоб тебя, Алеша! Неужели все так просто объясняется?
Длинные громкие гудки вырывают меня из раздумий.
— Да, дорогой? — слышится высокий женский голос. Тот самый.
— Марин, напомни, ты во сколько завтра пацанов закинешь?
— С утра пораньше, я ж говорила. А что?
— У меня гости.
— Девушка? — тут же оживляется оппонент.
— Да, так что лучше позвони заранее, чтобы снова не спугнуть.
— Обычно они убегают задолго до моего прихода, мелкий. Так что я буду даже рада, если хоть одна задержится!
- Я тоже. Ладно, до завтра. Слышала? — это уже мне.
Я молчу. Смотрю на себя в зеркало и всё-таки вижу идиотку. Он был прав. Затем медленно перевожу взгляд на изуродованную занавеску и чертыхаюсь. Может, не заметит?
С тихим щелчком поворачиваю замок в двери и приоткрываю ее. Темный коридор освещается полоской света, бьющей из-за моей спины. В этом полумраке я сразу натыкаюсь на два сияющих океана синей воды. Рижский стоит у противоположной стены, засунув руки в карманы джинс и наблюдает за мной, как за диким зверем на территории саванны. Сексуальный, дьявол. И невиновный.
— Так значит…
— Ага. Не женат.
Я делаю робкий шаг и оказываюсь лицом к лицу с Лешей.
— Гуся — это уменьшительное от Агнии. Ага, Агуся, Гуся… — шепчу я, сцепляя руки в замок и отвожу взгляд.
— А я гадал, — тихо говорит он.
Мужские пальцы проводят по моей длинной челке и отводят ее назад. Я вздрагивают от этого жеста. Между нами накаленная темнота и сотня вопросов без ответов. Что будет дальше?
— Мне нравится твоя новая стрижка. Почему ты сменила цвет?
— На работу не брали.
— Сразу меня узнала?
— Конечно, — выходит хрипло и нервно.
— Мстила?
— Немного.
Он вглядывается в мое лицо, снова проводя пальцами по волосам.
— Я искал тебя. Обзванивал агентства, катался на метро, подключил к поискам друга.
— И не узнал у себя под носом, — обиженно говорю я.
— Ты хорошо замаскировалась, — хмыкает он. — У меня из улик были только синие волосы и татуировка на бедре. Маловато, не находишь?
— А лицо?
— А ты забыла про свой грим? Я даже не был уверен, настоящего ли цвета твои глаза. Да и не так много времени мы уделили всматриванию друг в друга, согласись.
Его голос такой спокойный и вкрадчивый. А меня кидает в жар. Не только от воспоминаний, но и от услышанных слов: он искал меня, все было настоящим, он не женат.
Что это значит для нас?
Глава 24. Хорошая сваха берет конфетами
Агния
— Я дура, да?
Майя делает такое комичное лицо, что впору засмеяться, но мне отчего-то совсем не смешно.
— А кто из нас нет? — вздыхает она, поправляя взлохмаченные волосы.
Мы сидим на их кухне в полседьмого утра и встречаем рассвет. На мне — длинная футболка Лёши, на ней, очевидно, Влада. Это была бы идеальная картинка, как две подружки делятся секретами после умопомрачительной ночи, но… все слишком сложно.
Этот статус буквально приклеился к моему лбу в тот день, как я зарегилась в ВК. Словно для меня одной он придуман и был.
— Гусь, ну чего раньше не сказала? — журит меня подруга.
— Ну, не знаю, стыдно, наверное, было, развели меня, как дурочку. То есть, я думала, что развели. А он нет. Искал меня, понимаешь?
— Расскажи ещё раз, как вы встретились у него в конторе, и он тебя не узнал, — лыбится она.
Хотя не более чем полчаса назад покатывалась с моего детального пересказа событий недельной давности.
— Да ну тебя. Теперь-то что делать? Думаешь, с этого может что-то выйти? После того, как я чудила?
Май окидывает меня медленным насмешливым взглядом: голые ноги, мужскую футболку, растрепанные волосы.
— А ты разве ничего еще не решила?
— Ничего не было. Мы просто разговаривали, он уснул, я пришла к тебе.
— А почему?.. — снова красноречивый взгляд на растянутую футболку.
— Для удобства, — пожимаю плечами.
Ладно, было кое-что. Например, красноречивые взгляды, наэлектризованные прикосновения, обещания остаться — от меня и не торопиться — от него. И футболка. Мягкая, пахнущая стиральным порошком и им. Лучшая пижама, хоть было и не уснуть.
Ещё разговоры, такие неспешные, почти ленивые, ни о чем и обо всем на свете. А потом он заснул, так и не перейдя сгоряча проведенную мной границу. Что, безусловно, к лучшему.
— Леха классный, — как бы невзначай говорит Майя. — Странноватый и чересчур кудрявый, но прикольный.
— А мне нравятся его волосы! — непроизвольно вырывается у меня.
Май улыбается шире.
— Что? — раздражённо спрашиваю я.
— Ничего, просто… Не понимаю, о чем тут думать. Он свободен, явно помешан на тебе и красавчик. Ты тоже. И не надо мне сейчас про Стаса твоего втирать!
— Я и не собиралась, — опускаю взгляд на голые ступни.
Вру, конечно. Все разговоры о мужчинах рано или поздно сводятся к нему, но как тут иначе, когда он был первым, был вторым и был последним? А, нет, уже не последним. Неужели, наконец, разорвала черту?