Страница 47 из 56
Возможно, все-таки стоило его сначала спросить, хочет ли он вообще во все это лезть, но Килиманджаро не разочаровывает, решительно подходит к стойке и просит сорок четвертый. Мой любимый размер, что сказать.
– Не понимаю, что мы здесь делаем, – наконец, Даня задает тот самый вопрос.
Я присаживаюсь на скамью переодевать обувь, пока он осматривает разноцветные стены поверх моей головы. Да, первый раз выглядит устрашающе. На то и рассчитан эффект.
– Я хочу поговорить с тобой на своем языке. Надеюсь, ты меня поймешь, – заглядываю в его хмурое лицо.
– Это точно безопасно? – вздыхает он, скидывая ботинки.
– Не переживай, тебя будет страховать Сергей.
– Я переживаю не за себя.
И это очень мило, честное слово. Я заметила в нем эту потрясающую черту – заботу – и теперь никак ее не развидеть. Она проявляется в нем несколько авторитарно и специфично, вроде: «не пей кофе, это вредно», «не лезь на эту страшную гору», но непременно вызывает тепло в груди. Это редкое качество для современного мужчины.
– Пошли, – беру его за руку и веду сразу к любимой скале с отрицательным углом.
Боже, как же мне не хватало этого сумасшедше колотящегося перед ней сердца и потеющих ладоней, которые спасут только тальк.
– Что, сразу на «Горизонт» полезешь? – ухмыляется подошедший с ремнями Сережа. – Страховать ее будешь? – обращается к Дане.
Даня не отвечает, будто замороженный. И пока он не очухался, я влезаю в шорты и разминаюсь. Сергей быстро опоясывает его страховочным ремнем и показывает, как правильно держать веревку и упор в пол.
Кажется, Даня до конца и не верит в происходящее, потому что первое слово из него вылетает только, когда я уже берусь за первый отвесной выступ.
И слово это: мать твою.
Два слова. А потом еще комплект.
Понимаю, снизу все выглядит слегка устрашающе, но я опытный скалолаз, надеюсь, Сережа ему объяснит.
Я подбираюсь к месту, где ноги перестают участвовать в процессе и делаю опасный трюк: кидаю взгляд вниз. Это не лучшая идея при любом раскладе, это дезориентирует и может сбить с настроя от ощущения высоты, но устоять очень сложно.
Он внимательно смотрит? Видит, как я бесстрашна? Какая ловкая и отчаянная? Понимает, что так может только человек, который ничего не боится? Пазлик собирается?
Судя по жесткому выражению лица – не особо. Но ведь все так прозрачно!
Ладно, зато теперь у меня есть гениальная подводка для серьезного разговора. Цепляюсь за следующие выступы и на руках перебираюсь на самый верх. Касаюсь верхней точки рукой и кричу вниз: спускаюсь!
Даю пару секунд Дане приготовиться и перенести вес, и отпускаю руки. В несколько больших прыжков опускаюсь до середины, притормаживаю. Но не по своей воли, меня фиксируют. Снова кидаю взгляд вниз, лицо моего страховщика – бесценно. Кажется, он сбирается меня препарировать, как только я спущусь. Вздулись не только мышцы на его руках, но и венка на лбу. И зачем держит меня на середине?
– Отпускай, – снова кидаю ему.
Трос потихоньку начинает скользить, меня как на лифте спускают. Отстой. Раскачиваюсь и отталкиваюсь ногами от стены, придавая себе ускорения. Трос выскальзывает из рук Дани, позволяя мне лететь вниз, но не расшибиться в лепешку. Он ловко его перехватывает, как и инструктирует рядом стоящий Сергей.
Еще один толчок, скольжение – и я зависаю в нескольких сантиметрах от пола. Даня делает шаг ко мне, трос расслабляется, выпущенный из его рук, и я попадаю точно ему в руки.
Сердце грохочет в груди громко-громко. Адреналин бьет по мозгам, и я заливаюсь громким смехом, крепко цепляясь за сильные плечи. Они словно камень под пальцами, настолько напряжены. Мое веселье Даня вовсе не разделяет.
Может, разделит поцелуй?
Крепко впиваюсь в его плотно сжатые губы, обхватывая шею. Растекшийся по венам адреналин гулко пульсирует во всем теле. Я глухо мычу, когда Даня перехватывает инициативу и углубляет поцелуй. Стискивает меня в объятиях так сильно, что кости трещат. На ребрах точно останутся синяки.
Кайф.
– Отодрать бы тебя за твои фокусы, – раздраженно шипит, отрываясь от меня. – Если бы ты не…
– Я нет! – тут же подхватываю. – Я все пытаюсь тебе рассказать!
– Лиза?
Да мать твою!!!
Мы с Даней, все еще сцепленные в плотную связку, поворачиваемся на звук. Только этого тут не хватало. Все еще ходит, ты погляди. Даже новые треники прикупил.
– Привет, Витя, – сухо здороваюсь я, не уходя из объятий Дани. Надеюсь, мое лицо красноречиво говорит, что он – последний человек, которого мне сейчас хочется видеть и слышать?
Мне, черт возьми, нужно закончить этот заколдованный разговор!
Игнорируя настойчивый изучающий взгляд бывшего, поворачиваюсь к Дане и ласково глажу его шею. Он, решив, что Витюша не достоин внимания, тоже поворачивается ко мне. И вот уж его взглядом можно резать стекло. Злится на меня. Понятное дело.
Но пальцы не разжимает.
Скажет что-нибудь? Или мне сразу пуститься в покаяния? Понял вообще, что я только что сказала?
– Решила вернуться? – прерывает наши переглядки назойливое сбоку. В зону видимости влезает русая башка.
Да чтоб тебя, Витя. Иди уже куда шел. К пассии своей новой и прямо в ЗАГС!
Не зря столько месяцев это место избегала.
– Согласуем расписание, чтоб не пересекаться, ок? – сквозь зубы кидаю ему, все-таки отрываясь от Дани.
Разворачиваюсь к Витюше и не без удовольствия замечаю, что новая стрижка ему не идет, а под обтянувшей его футболкой проглядывает шарик вместо кубиков. Ленивая жопа, раньше хоть я его мотивировала двигаться, а теперь похоже, некому.
Хотя сюда таскается. Один, интересно?
Оглядываюсь, выискивая взглядом его блондинку. А вот и чудо-женщина со смотрящими в разную сторону сиськами. Зря только отвалила бабло за пластику. Надо было начинать с носа.
– Мы ходим по вторникам и четвергам, – тушуется Витюша, поправляя защитные перчатки. Отводит застывший на мне взгляд, ждет, пока его новая пассия прилипнет к его плечу.
– Рада за вас, – давлю кислую мину.
– О, Витя, ты ей сказал? – удивленно хлопает нарощенными ресницами его подружка.
– Я… эм…
Мямля. И трус.
– Поздравляю с предстоящей свадьбой! – нарочито-вежливо и чересчур уж громко говорю я, обращаясь к его подружке. – И удачи, – не могу не съязвить.
Лицо само по себе складывается в гримасу напускного сочувствия. Я снова одариваю Витю скользящим взглядом и многозначительно закатываю глаза. Тот изменился в лице, словно пойманный на горячем.
– Приглашения на свадьбу мне не ждать, я так понимаю? – уже откровенно смеюсь над этой парочкой. – Жаль. Осенняя свадьбы – моя давняя мечта!
– Лиза, – недовольно осекает меня бывший, прожигая взглядом. – Не начинай, – тихо предупреждает.
Знает, что вентиль от краника у меня потерян и словесный фильтр, если уж поток пошел, уже не остановить. Но я сегодня добрая, изменяющего подлеца уже давно отпустила и его белобрысую дурочку прощаю. Жизнь их и так потрепала, сведя вместе.
– Дань, пойдем, а? – слепо тяну руку себе за спину, натыкаюсь пальцами на крепкий торс и радостно улыбаюсь.
– Не представишь? – Даня делает шаг ко мне, мощной стеной вырастая позади. Его голос тихий и вкрадчивый, успокаивает. Я, черт возьми, в итоге вытянула счастливый билет.
– Мои старые знакомые, – отмахиваюсь. – На свадьбу, вот, решили не приглашать, представляешь? – оборачиваюсь, чтобы врезаться в острые скулы. – Как думаешь, это потому, что я ужасно несносная или потому, что эти двое терлись у меня за спиной и им стыдно?
Знаю, знаю, нельзя быть такой стервой и тыкать котят в напруженную лужу, но и в святоши я не заделалась. Легкое чувство закрытого гештальта приятно растекается по грудной клетке.
Только глубокая складка, прорезавшая мужской лоб, слегка меня остужает. Вмешивать в эти давние разборки Даню – последнее дело, конечно. Он же как высокочувствительный компьютер – загрузил в него информацию, и она остается там навсегда. Вот и сейчас у него на лице читается жесткая обработка сведений.