Страница 36 из 56
Даня следует четко за мной.
Мы невозмутимой парочкой выходим из кабинета, я ловлю на себе озорной взгляд подруги из-за стойки ресепшена и какой-то шибко замудренный жест рукой. Типа: ну ты даешь!
Она-то откуда знает?!
Проходим по длинному коридору полному снующих туда-сюда коллег и безмолвно расстаемся у развилки к нашим кабинетам. Даня только качает головой, пряча улыбку, и невесомо касается пальцами моего запястья.
А я с гулко бьющимся сердцем лечу в свое маркетинговое логово.
Никогда не думала, что служебный роман так будоражит и пьянит. Ох, сколько же я еще в жизни не испытала. Интересно, у них в серверной есть камеры?
Оставшееся время до обеда я мечтательно составляю в голове план по испытанию на прочность офисных столов, стен и нервов одного серьезного айтишника, хотя и понимаю, что это скорее из разряда никогда не осуществимых фантазий. А всю срочную работу скидываю на трудолюбивую Дину, готовую с энтузиазмом даже мне кофе в зубах таскать.
Но я не эксплуатирую, нет. Она сама.
За пять минут до обеда телефон на столе светится коротким номером приемной, и Сонька зовет смыться пораньше, пока ее «не приковали наручниками к ручке стула». Так в моем фантазийном списке офисного разврата появляется еще один пункт.
– Ну что, как работается окрыленной женщине? – подтрунивает над моей приклеенной к лицу улыбкой Сонька, когда мы встречаемся у лифтов.
– Полдня думаю, какой стол больше подходит для разврата: мой или его, – смеюсь, закидывая сумку на плечо.
– Никакой, уж поверь мне. Твердо, холодно и в бедра впивается. Такие синяки потом, – фыркает подруга, прожигая взглядом двери лифта.
– Откуда такие познания? – искренне удивляюсь я.
– Да чего только в жизни не бывало, – отмахивается она.
Лифт тренькает, возвещая о прибытии, и двери кабинки распахиваются. Мы заходим внутрь в гордом одиночестве, никто еще на обед не высунулся.
– А тут я прямо жажду подробностей! – разворачиваюсь к Соньке, ожидая красочной истории. Она никогда не была ханжой и всегда «за» поделиться пикантной историей. Не думала, что они у нее еще остались.
– Да не интересно, – отмахивается она. – Ты еще не передумала приютить меня и мои десять коробок? – переводит тему.
– А их прям десять?
– Одиннадцать. Но в трех туфли, их можно будет продать на авито, – морщится она.
– О, боже, только не туфли! – в притворном ужасе распахиваю глаза. Знаю, какой она неудержимый шуз-шопоголик.
– Ну если учесть, что мне нужен будет залог на квартиру и сразу сумма за первый месяц…
– А твой арендодатель тебе залог вернул за то, что тебя в три дня выселяет?
– Ага. Но там копейки такие. Сейчас за эти деньги ничего приличного в центре не снимешь. Поэтому я его заскоки с фотками счетчиков и «никаких гвоздей в стенах» и терпела.
– Отстой, – признаю я. – Но у меня можешь пожить бесплатно. Это плюс. Поднакопишь.
– Ты прекрасна, ты в курсе? – упирается в меня серьезным взглядом самая непробиваемая женщина в мире. Мне даже чудится влага на дне ее глаз. Но этого быть не может, такие как она не плачут, у них вся жидкость уходит в крутые яйца.
Хотя последнее время она реально сама не своя.
Лифт снова тренькает, выпуская нас на втором этаже, и я не сдерживаюсь, чтобы слегка тискануть подругу, закинув руку ей на плечо. Тактильная жучка.
Какие-то совершенно расчувствованные мы плетемся в столовку, выбираем столик у окна, пока не понабежал народ, и даже успеваем набрать подносы, прежде чем над головой раздается не слишком приятное:
– Я присоединюсь, девочки?
Мы с Сонькой киваем, как два болванчика, и стреляем друг в друга многозначительными взглядами. Ну вот, ни поесть, ни поболтать. И чего это ее величество Лидочка Сергеевна до столовки на втором этаже снизошла? И почему в этой лотерее именно нам досталась ее компания?
Эйчар ставит поднос с дивно пахнущей солянкой на наш столик и подсаживается к Соньке. Очевидно, чтобы было удобнее смотреть мне в рот. Наколотый на вилку огурец из салата даже падает, не долетев до рта, от этого густо подведенного взгляда.
– Как самочувствие, Лизонька? – сладким голосом интересуется она, щедро заливая сметаной из баночки свой суп.
Краем глаза замечаю, как меняется лицо подруги, сереет кожа и морщится нос. Ее тоже слегка подташнивает от этой напускной заботы и неестественной приторности?
– Отлично, – улыбаюсь и со второй попытки все-таки отправляю огурец в рот.
Может, если все время жевать, разговаривать не придется?
– Хороший супчик, даже с лимончиком, все как положено, – тут же разбивает мои надежды Лидия Сергеевна, помешивая свою солянку. – Я дома еще грудинку говяжью добавляю и ребрышки свиные, но это, конечно, не бюджетно, – многозначительно добавляет, пробуя.
Я активно киваю, продолжая жевать, но вроде как невербально соглашаясь. Не бюджетно, ага. И лучше, конечно, домашнюю, чем столовскую есть. В следующий раз так и сделайте.
Ну вот чего она одна поесть не могла? Ей обязательно наша компания нужна была?
Кидаю взгляд на подругу, желая обменяться с ней телепатической связью, но та явно увлечена трепанацией запеканки в своей тарелке. И такое у нее лицо... Будто ей реально плохо.
– А ты чего один салатик, Лизонька? Тебе сейчас нужно хорошо питаться.
Злополучный огурец проваливается в желудок не дожёванным камнем и неприятно там оседает. Хотя ощущение, что застревает. Черт. У меня напрочь вылетело из головы, откуда поросли ноги у этой дебильной ситуации с беременностью.
– Или тебя тошнит? – на голубом глазу спрашивает наш прекрасный начальник отдела по работе с персоналом.
У Соньки из рук даже вилка выскакивает и с громким лязгом прокатывается по полу. Глаза подруги, уставленные на меня, тоже передают всю патовость ситуации.
– Помню, меня со старшей три месяца мутило. Только корочка хлеба и помогала, все время в кармане таскала, как почувствую, что накатывает – сразу достаю и нюхаю, – не замечая даже, что я не отвечаю, заливается Лидочка Сергеевна, прихлебывая супчик.
Господи, какая же бредовая ситуация.
Я аккуратно кладу приборы на стол, складываю руки в замок у лица и прокашливаюсь. Дурацкий огурец и недосказанность. И еще Сонька с этими вытаращенными, как у рыбы, глазюками.
И не кинешься же в объяснения.
– Да, Лидия Сергеевна, я как раз хотела… – прокашливаюсь, чтобы добавить голосу силы.
– Ой, созванивались вчера с Нелличкой, – пользуется моей заминкой она. Или просто не слушает. – Рассказывала, что вы с женихом приезжали к родителям знакомиться. Такой красавец он у тебя, сказала, – весело подмигивает мне.
А я чуть под стол не сползаю.
Да что ж это за замкнутый круг такой с этими вездесущими болтливыми женщинами! И соседка-то на минутку вчера забегала, чтоб Даню заценить, а все равно всем подряд растрепать успела. Особенно тем, кому категорически было нельзя!
Еще один жирный минус устраиваться на работу через знакомых знакомых. Волей-неволей, а ты все равно становишься предметом перемывания костей.
– А свадьбу когда планируете?
– Мы не планируем, – выходит у меня сквозь все тот же застрявший огурец. Хрипло и тускло.
Но в этот раз адресата достигает. Удивительный избирательный слух.
– Современно, – изгибает она обильно выделенные карандашом брови. – Ох уж эти мужчины, – цокает, покачивая головой.
Мне кажется, или этот диагноз я уже слышала из чьих-то уст?
– Ну ничего, мы, если что, всегда поможем, где надо пособия тебе оформим, – подмигивает мне и нежно треплет по руке.
– Да мне не надо, – пытаюсь уже вставить свои пять копеек и все объяснить.
А еще вырвать руку, но она от сковавшего меня ужаса, что я из этого псевдо-беременного ада никогда не вырвусь, деревенеет.
– Это сейчас не надо, а потом знаешь, как бывает… Без штампа они же товарищи ненадежные, – наклоняется ко мне и заговорщицки добавляет: – Уж поверь мне, Лизонька. Ладно, девочки, побежала я. Еще в магазин забежать хотела, потроха коту купить.