Страница 35 из 56
– Фу, какая пошлятина, – улыбаюсь я. – Даня не такой.
– Так и знала, что ты это сделаешь! – уличающе тыкает в меня пальцем, расплываясь в улыбке. – Поэтому трубки вчера не брала!
Даже от конвертов своих отвлекается, подпирая бедром столешницу.
– Да кто бы говорил, я тебе всю субботу написывала, – вспоминаю, как кидала свое SOS, а она, коза, даже не перезвонила.
– Сорян, так психанула в субботу после звонка владельца квартиры, что пришлось ехать за новым телефоном.
– Что, стена крепкая попалась?
Даже я в шоке, как ее накрыло. Думала такие психи бывают только по малолетству, когда еще не знаешь, сколько почек нужно продать, чтобы купить новый айфон.
– Стол. И пол. А потом нога сверху.
– Не помогают тебе, смотрю, витаминки, – усмехаюсь. – Может, тебе ромашечку пропить, как наша Лена из кадров делает?
– Я уже на восемьдесят процентов из ромашки состою. И на двадцать из глицина. Думаешь кто ее на траву подсадил?
– Софья! – гаркает сзади.
Даже я подпрыгиваю, хотя ни разу не Софья. И деревенею так, что обернуться страшно. Но это и лишнее, за спиной тут же раздаются тяжелые шаги и хлопок двери.
– Алёшка! – тихо передразнивает директора моя бессмертная подруга. – Ладно, потом расскажешь мне всё, – огибает стол и направляется к директорской двери. – На обед вместе идем?
Я киваю, все еще не придя до конца в себя. И как Тарелкина собственное отражение терпит, я б уже треснула под его взглядом и ором. То-то Сонька выглядит как жертва Дракулы. Работка у нее из нервных. Нам-то только совещание продержаться – ей восемь часов с понедельника по пятницу и плюсом внеурочные.
Помню, однажды она обмолвилась, что только огромные бонусы не дают ей степлером его галстук к столу прибить. А я бы вот ни за какие бонусы так травмировать свою нервную систему не стала.
Разворачиваюсь на выход и летящей походкой бреду по коридору к своему кабинету. Народ потихоньку заполняет офис, то и дело стучат двери кабинетов. Возле моего уже переминается с ноги на ногу дивное чудо по имени Дина. С горшком в руке.
– Открыто, – щедро раздаю сегодня улыбки. Вот, что значит, удовлетворенная женщина. – Привет.
– Ой, а я подумала… Вы же обычно позже приходите, – мнется она. – Здрасьте.
– Буду оставлять ключи на крючке в приемной, чтоб ты под дверью не торчала, – пропускаю помощницу в кабинет, скидываю жакет на спинку стула и потягиваюсь, разминая спину. Блин, без традиционной утренней пробежки вообще не кайфово. Все задеревенело. А кое-где и разболелось от неожиданных ночных нагрузок.
Зуб даю, посмотри сейчас на себя в зеркало и увижу мечтательную улыбочку на губах. Это кардио я бы повторила.
– Что за горшок? – киваю в сторону огромной бадьи в ее руке.
– Это для вашего… Жоры. Пересажу его на обеде.
Боже, что за чудное создание. Мне бы столько энтузиазма.
– Ой, а вам не пора? – хлопая глазками, встревоженно смотрит на меня.
– Черт, – кидаю взгляд на часы.
Умудриться опоздать на совещание, приехав за полчаса и торчав в приемной, могу только я.
Хватаю ежедневник с ручкой и несусь к кабинету генерального. Благо, я захожу не последняя. А еще место возле Дани свободно.
И хотя взгляд он на меня не поднимает, стоило нашим ногам встретится под столом, начинаются шаловливые игры.
Я не так, чтобы млеющая девственница, но, когда кончик шариковой ручки прочерчивает дорожку по бедру, прикрытому тонким капроном, пока Тарелкин задвигает про план продаж на четвертый квартал, краснею, как школьница.
Мурашки ползут от места сосредоточения чувственного удовольствия до самых ушей, бесстыдно выдавая меня с потрохами.
Я еле сдерживаю рвущееся наружу хихиканье и только неуютно повожу бедрами, сидя на резко ставшем горячим кожаном стуле. Прикусываю щеку изнутри, чтобы не засмеяться, и кидаю косой взгляд на абсолютно непроницаемый профиль Дани. Скала, а не человек.
Сидит, сосредоточенно слушая, как разглагольствует директор, сурово сдвинув красивые брови. Ни единой мышцей не выдавая, что творит под столом. Но в эту игру же могут играть двое, правда?
Да и оставаться в долгу это прям не моё. Так что я аккуратно вынимаю ступню из мягкой балетки, которые ношу в офисе, и, ловко извернувшись – спасибо хорошей растяжке – тянусь пальчиками левой ноги к мужским штанинам. Ох, что я умею вытворять пальцами ног, Даня, ты даже не представляешь! Жаль, колготки слегка сдерживают мой нрав.
Но пальчики все равно мягкой поступью ползут под кромку мужских брюк, задевают косточку на лодыжке и бегут вверх, до участка, где заканчиваются носки. Я с разгоревшимся азартом наблюдаю за изменениями в упрямом непробиваемом профиле. Они едва заметны, но мне хватает и этого: как тяжело дергается кадык на мужской шее и как вспыхивает его взгляд под стеклами очков.
Легкое касание ручки под столом сменяется тяжелой ладонью, коротко сжимающей колено.
Из меня невольно вырывается приглушенное «Ах!». А потом я дергаюсь и громко бьюсь тем самым коленом о столешницу.
Чертовски чувствительное место!
И взгляды коллег тут же приклеивается ко мне. Особенно зоркий принадлежит, конечно же, нашей вездесущей Лидочке Сергеевне, которая выгуливает сегодня новый шиньон. Боюсь даже представить, какой зверь пострадал ради этого чудесного хвоста мышиного цвета на ее макушке.
– Простите, – тоненько пищу я, снова покрываясь отчаянным румянцем.
И утыкаюсь в свой блокнот, принимаясь записывать там за Тарелкиным. Как под диктант. Не разбирая что вообще пишу.
Кидаю быстрый взгляд на коварного Килиманджаро и возмущенно пыхчу, наблюдая, как он прячет легкую полуулыбку за сложенным кулаком. Прикидывается тут скульптурой мыслителя!
Но нужно признать, совещание за всеми этими игривыми манипуляциями проходит гораздо быстрее. Я и не замечаю, как часы показывают половину одиннадцатого, и Тарелкин вольным жестом руки отпускает н̶а̶м̶ ̶г̶р̶е̶х̶и̶ нас на волю.
Обрадованная, я громко хлопаю блокнотом и резко сбрасываю ногу, все еще заигрывающую с мужской лодыжкой, на пол. Неудачно. В балетку я не попадаю, а легким движением носочка отправляю ее в скольжение по офисной плитке. Вот черт!
С надеждой на счастливый финал, заглядываю под стол и тут же ловлю свой обреченный вздох. Улетел аккурат под ноги Тарелкина!
Резко выпрямляюсь и впиваюсь взглядом в стену, решая, как выйти из ситуации. Лезть у всех на глазах под стол генеральному в юбке… ох, к этому меня жизнь не готовила.
– Пошли, – плеча легко касаются мужские пальцы, подгоняя.
Я вскидываю взгляд и теперь таращусь не в стену, а на Даню. Наверняка обреченно.
– Что случилось? – тут же обеспокоенно интересуется он, наклоняясь ниже.
– Тапочек, – шепчу я.
– Что? – еще ниже.
– Тапочек улетел, – выговариваю сквозь зубы, шифруясь.
– Куда? – тут же включается Даня, сохраняя невозмутимость.
По прошествии этих выходных его, наверное, таким и не удивить. Не знаю правда, на плюс это мне играет или напрочь уводит в минус, как неадекватную женщину.
– Под стол, – все еще сквозь стиснутые зубы выдаю я, кивая на директорский стол с самим директором за ним, собственно.
Выдерживаю секундный тяжелый взгляд, а затем не менее тяжелый вздох, а потом Даня делает немыслимое. Выпрямляется, картинно хлопает себя по карманам и говорит нарочито громко: черт, кажется ключ от серверной выпал.
И хотя свидетелей в кабинете уже не так много, внимание вечно задерживающейся со своими бумажками на подпись Лидочки Сергеевны и самого Тарелкина с ручкой в руке, привлекает. Хоть и мимолетное. Так что, когда Даня, как истинный герой, наклоняется, чтобы взглянуть под стол в поисках моей улетевший обуви, не обращают на него особого внимания.
Я, смущенная ситуацией, принимаюсь хаотично перебирать собственные скудные вещи – блокнот, ручку да телефон, чтобы хоть как-то оправдать свою задержку в директорском кабинете, пока Даня добывает мне туфельку. И изо всех сил стараюсь нервно не хихикать, поражаясь собственной невезучести, когда мне в ногу прилетает потерянный тапочек. Мой герой. Мой добытчик. Как виртуозно достал попавший в логово зверя предмет одежды! Для полноты картины не хватает только, чтоб самолично водрузил Золушке туфельку на ногу. Но проявить еще больший героизм я ему не даю, быстро всовываю ногу в балетку и разворачиваюсь на выход.