Школьный вальс

— Ты не понимаешь…

— Горгулья действительно могла не заметить, если бы ты исправила, — непривычно мягким голосом замечает.

Он что, пытается меня успокоить?

— А если бы заметила? — нервно восклицаю. — Это было бы…

— Ничего бы тебе не было, — уверенно отрезает Арсен. — Ты лучшая ученица школы. Директор буквально молится на тебя. Горгулья бы повозмущалась, но она и без этого все время недовольная.

Когда Герасимов так говорит, все действительно кажется некритичным. Он же не знает мою мать, помешанную на оценках и репутации.

Положение дел таково: я должна быть лучшей. Должна поступить на бюджет в лучший физико-технический университет. Должна быть примером и гордостью семьи. Возможно, для семнадцатилетней девчонки на меня слишком много возлагают ответственности, но, знаете, я уже привыкла. Мне и самой нравится наука и математика, но иногда… Хоть на чуть-чуть мне хочется стать нормальной. Обычной девчонкой, которая, черт побери, знает как подделывать оценки и прогуливать уроки.

Похоже, Герасимов на меня плохо влияет, раз уже такие мысли лезут в голову.

— Думаю, ты прав, — задумчиво киваю головой.

Арсен как раз успевает спрятать журнал в стол, когда дверь открывается и в класс заглядывает Долматов. У него глаза чуть на лоб не лезут, когда он замечает меня.

— Да ты серьезно, что ли? Утка? — переводит ошарашенный взгляд с меня на Герасимова, а затем пошловато играет бровями. — Не знал, что ты теперь по хорошим девочкам.

— Заткнись, придурок. Это не то, что ты думаешь, — мрачнеет Арсен, подталкивая меня в спину рукой.

— А я и ничего не думаю, Арс, — облокотившись на косяк, Айдар покручивает на своих пальцах связку ключей. — Мне достаточно видеть.

Если вы ещё не догадались, эти двое — лучшие друзья. Обычно к ним прилагается еще третий недоумок — Сёма Грачов. К счастью, он не явился на мою аллею позора. Никак иначе это назвать нельзя. Не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы догадаться какие именно мысли витают в голове у Долматова.

— Чтобы ты не увидел, это не оно.

— Тогда что же ты делал в одном кабинете с нашей паинькой?

Вот сейчас Герасимов меня сдаст. Долматов узнает, что я хотела исправить свои оценки, а завтра и вся школа. Поверьте, парни те еще сплетники. Иногда они треплются хуже девчонок.

— Не твоего ума дело, — резко отрезает Арсен.

Они с Долматовский сверлят друг друга глазами. Должно быть, это какой-то исключительно мужского способ разрешения конфликта. Айдар чешет затылок, хмыкает и отступает, говоря:

— Ладно, понял. Не кипятись.

Что ж, по-моему самое время откланяться. Наверное, мне стоит поблагодарить Арсена за то, что он тут меня не оставил. Да и вообще, что сообразил запихнуть в шкаф. Видит Бог, без него меня бы засекли, но язык почему-то не поворачивается. Кивнув на прощанье, я бросаю тихое:

— Пока.

И буквально выбегаю из класса. Клянусь, я чуть не врезаясь в стену, настолько спешу убраться.

— Что ты сделал с нашей недотрогой? — доносится до меня в коридоре приглушенный вопрос Долматова.

Ответа я уже не слышу. И, откровенно говоря, этому рада. Надеюсь то, что произошло в классе действительно останется только между мной и Герасимовым, как бы странно это ни звучало.

Глава 3

Арсен

Мне определенно точно не нравится ехидная ухмылка, которая расплывается у Дара на лице. Если вы думаете что я невыносимый, то проведите в обществе Долматова хоть пять минут, и вы поймете, кто на самом деле король засранцев.

— Поверить не могу, что ты развлекался с Уткиной!

— Я с ней не развлекался, — недовольно бубню себе под нос.

Не то чтобы мы с Долматовым никогда не обсуждаем девчонок. Эй, нам недавно исполнилось по восемнадцать, что нам ещё по-вашему обсуждать? Инфляцию? Падение акций на фондовом рынке?

— Она, кстати, симпатичная. Если бы я знал, что она не такая уж недотрога…

— Повторяю для особо одаренных, у нас с Уткой ничего не было.

Не знаю почему, но это тот редкий случай, когда я не хочу быть полным придурком. К тому же, у нас действительно ничего не было с Ниной и быть не могло. Не поймите меня неправильно…

Она милая девчонка и все такое, но слишком сложная. Мне не нужны лишние заморочки и чтобы мой мозг пропускали через мясорубку по десять раз на день. Отношения — это полное дерьмо. Они все рано или поздно заканчиваются разбитым сердцем. Нет уж, спасибо.

— И что тогда по-твоему вы тут делали? — пытливо вздергивает бровь Айдар. — Вдвоем? Наедине?

Господь всемогущий, этот парень знает, когда нужно остановиться? Не будь Дар моим другом, я бы уже давно послал его чертям собачьим.

Мне не хочется отвечать, но я знаю Долматова. Поверьте на слово, если он чем-то заинтригован, то душу из вас вытрясет. А сейчас Айдар явно заинтригован. И то, что я пытаюсь соскочить только подливает масла в огонь.

— Я хотел исправить свои оценки, а Уткина пришла за журналом и спалила меня, а потом явилась Горгулья, и я попросил ее не сдавать меня. Конец истории! Доволен?

Бесплатный совет: если хотите соврать убедительно, то смешивайте вранье с правдой. Разумеется, я умалчиваю о том, что Нина тоже хотела исправить свои оценки. На самом деле, в этом нет ничего страшного. Я вас умоляю, этим грешит пол школы! Но, полагаю, для Уткиной это целая трагедия, учитывая, что она чуть концы не отдала, когда я ее застукал.

Кто бы мог подумать, что мисс паинька решится на такую авантюру. Сомневаюсь, что я хоть раз в жизни видел, чтобы она списывала или не сделала домашку, или не справилась с какой-то задачей. Эта девчонка без преувеличений вундеркинд. Должно быть, эта единица для неё, как для меня слитый сезон в баскетболе.

Дар явно ожидал чего-то более интересного. Даю руку на отсечение, грязных подробностей. Однако мой голос звучит убедительно и он сникает, спрашивая с надеждой в голосе:

— Что, вообще ничего не обломилось?

— С Уткой? — вперившись в него красноречивым взглядом, уточняю.

— Ладно, я понял, — сдаётся Долматов, морщась. — Она скорее дала бы тебе по яйцам, чем хотя бы дала потрогать свою грудь.

Меня накрывает волной раздражения от понимания, что он прав. Я думал, что Уткина мне реально врежет, когда мы вылезли из этого гребаного шкафа. А я, между прочим, всего лишь ее дразнил. И, стоит признаться, наслаждался этим слишком сильно. Можете назвать меня извращенцем, но есть определенный кайф в том, чтобы развращать хороших девочек. Запретный плод сладок.

Я уже подхожу к двери, когда вдруг резко разворачиваюсь и в два шага оказываюсь у кафедры. Достаю журнал, хватаю красную ручку, нахожу Уткину…

Какого черта я творю?

Я действительно хочу исправить ее оценки?

Мне хватает доли секунды, чтобы принять твёрдое решение.

Да, хочу.

Вряд ли маленькая умница еще раз решится на такой подвиг, а Горгулья ни за что не позволит ей исправить оценки. Давайте рассуждать здраво.

Решительно ставлю в пустых полях пару пятёрок. Этого хватит, чтобы перекрыть единицу и четверку. К тому же, Нина отвечает практически на каждом уроке.

Долматов странно на меня косится, и я спешу объясниться, чтобы он себе не надумал лишнего:

— Не успел поставить оценки. Чуть не забыл.

Друг хмыкает, пожимая плечами. Смотрит на спортивные часы на своей руке и произносит:

— Тренировка начинается через десять минут. Тренер нас за яйца подвесит, если мы опоздаем.

Захлопнув журнал, кладу его обратно в ящик и задвигаю.

— Тогда нам стоит поторопиться! — бросаю, уже выходя из класса.

И нет, я не собираюсь задумываться над тем, откуда во мне вдруг проснулся рыцарь. Будем считать это жестом доброй воли.

Нина

Я валяюсь на кровати, задрав ноги на стену, и бездумно листаю ленты соцсетей. Натыкаюсь в инстаграме на историю Каролины Королевой — главной стервы класса и, разумеется, популярной девчонки. Ага, именно из-за неё мне влепили кол за поведение.