Играя с огнём

— А можно… — начала, но тут же замялась и обернулась к нему. — Погулять по саду? — всё же решилась попросить его о прогулке. — Или работа не ждёт? — вспомнила о насущном, кинув взор на видневшийся в дверном проёме кусочек интерьера гостиной.

— Немного времени у нас есть, — тепло улыбнулся Рафаэль.

Едва сдержала порыв запрыгать и с радостным визгом захлопать в ладоши. Лишь ещё шире улыбнулась ему, а после вовсе нагло скинула с себя обувь, с блаженным стоном ощутив под ногами ровную поверхность, и сбежала вниз по лестнице, осторожно ступая на траву. Мягкая, пружинистая, она приятно щекотала кожу, а тёплая земля согревала всю меня изнутри. Подошла к первому цветку и вдохнула его аромат. Необычный. Ярко-синие мелкие соцветия неожиданно напомнили глаза моего начальника.

— Это генциана.

— Угу, — промычала довольно, тут же переключившись на разглядывание других растений.

— Это, кстати, тоже роза. Альпийская, — кивнул в сторону густого раскидистого кустарника с нежно-розовыми цветами. — А это — аквилегия, — продолжил перечислять, когда мы поравнялись с хрупкими белыми соцветиями с жёлтой сердцевиной.

— Вы что же, прям все-все названия цветов знаете? — не могла не удивиться, погладив по лепесткам очередной бутон, и переключилась на небольшое деревце с яркими эффектными алыми листьями.

— Бересклет, — пояснил Рафаэль, через короткую паузу вернувшись к моему вопросу. — Не все, но большинство, — по новой улыбнулся, правда вышло с оттенком грусти. — Моя мама очень любила садовые цветы. Когда я был маленьким, как привязанный за ней таскался повсюду, пока она занималась ими… вот и запомнил.

— В жизни бы не подумала, — хмыкнула я, а после по какому-то наитию взяла его за руку и потянула дальше вглубь сада.

Наверное, просто захотелось его поддержать, уж слишком грустным он выглядел, и мне отчего-то это не понравилось. Вряд ли я смогу его развеселить, но, может, отвлечь получится.

— Канна — цветок без запаха, — продолжал рассказывать Рафаэль. — Это гейхера, — кивнул в сторону растения с крупными листьями, различной комбинации кремовых и серебристых оттенков. — Лаватера, — дал название кустарнику с травянистыми стеблями и крупными желтыми цветками, собранными по несколько штук в соцветия.

Он снова и снова называл каждое из растений, пока я поражалась его памяти. Вот я бы в жизни не запомнила их все — точно. Тут же их целая туча!

— А я в океане постоянно пропадала, — заговорила немного погодя, так и не выпустив его руки, продолжая осматриваться с искренним восторгом. — Мне нравится наблюдать за жизнью на дне. На суше всё-таки не так интересно, да и изучила я дома всё довольно быстро. А вот морские жители… Они всегда передвигаются, сменяя друг друга. За ними интересно наблюдать. А ещё многие актинии и кораллы красивей любого цветка. Но это надо видеть, на самом деле. А ещё меня ни животные, ни птицы, ни насекомые, ни рыбы не боятся, — похвасталась. — А хотите в следующий раз, если вдруг доведётся вместе искупаться, поплаваем на глубине? — обернулась к нему, мысленно поражаясь собственной смелости.

Рафаэль тоже удивился. Правда, эмоция, промелькнувшая в его глазах, быстро пропала, а на смену ей поселилась неподдельная заинтересованность.

— Очень… хочу, — чужая ладонь в моей руке сжалась чуть крепче.

— Договорились, — кивнула радостно и направилась дальше, правда, ладонь всё же забрала.

Слишком личным вдруг показался этот жест. Доверительным. Я и сама не понимала, почему захотелось увеличить дистанцию. Не из-за опасений или страха. Нет. Скорее, наоборот. Я вдруг поймала себя на мысли, что мне приятно с ним вот так идти, словно это уже было много раз. Слишком естественным показалось чувствовать тепло его прикосновения.

Или уже привычка выработалась?

Отвлекло меня от самокопаний внезапное появление беседки, увитой цветущими лозами. Внутри оказалось просторно, а скамейка, обитая подушками, так и манила присесть на неё. Правда, я не стала заходить внутрь, остановившись у входа. А дальше… Это не я. Это мой переработавший мозг, видимо, решил, что ему пора немного отдохнуть. Иначе бы я точно никогда не задала подобного вопроса своему спутнику.

— Скажите, а вы никогда не думали о том, что ваша невеста может быть в вас влюблена?

Внимание я сосредоточила на розовых бутонах, пристально разглядывая каждую прожилку на каждом лепестке.

— Скорее, был уверен, что ей глубоко плевать на моё существование, — отозвался, спустя небольшую паузу Оливейра.

Невольно хмыкнула на его слова, вспомнив вырезку из журнала, которую в своё время хранила под подушкой.

— Как одна моя родственница не скажет, маленькие девочки склонны придумывать себе много чего ненужного, — обернулась к нему, прижавшись спиной к деревянной балке, и посмотрела в бирюзовые глаза стоящего рядом. — Особенно, когда им постоянно читают сказки про всяких принцев, — не удержалась от ухмылки, надеясь, что вышла она не слишком горькой. — Ей ведь наверняка говорили, что у неё есть жених? Лично я бы, наверное, олицетворяла его как раз с тем самым принцем.

А у самой внутри всё замерло в ожидании ответа.

И зачем я завела этот разговор?

Решила вспомнить детство?

Глупость какая!

— Знаешь, — альфа шагнул ближе, ухватившись за ту же балку, к которой прислонилась и я сама. — Я не очень силён в том, что может твориться в голове у маленьких девочек, — склонил голову, пристально рассматривая меня, будто впервые видел. — Но, если бы моя невеста была здесь, обязательно бы поинтересовался на этот счёт. Как думаешь, познакомившись со мной в реальной жизни, по-прежнему бы считала также?

— А ещё маленькие девочки имеют привычку вырастать и израстать свои иллюзии, — постаралась сдержать дрожь в голосе.

Сердце никак не хотело успокаиваться и, казалось, наоборот, ещё быстрее забилось, стоило мужчине приблизиться ко мне вплотную. Хотя куда уж быстрее. И без того готово было вот-вот выпрыгнуть из груди. И снова не получалось отвести от его взора своего.

— А на мой вопрос ты так и не ответила, — склонился он ближе, приподняв бровь в явном ожидании.

Принц?

Нет. Скорее уж, Цербер!

Но ведь так даже интереснее, да?

Наверное…

— Я ответила, — криво ухмыльнулась своим мыслям. — На мой взгляд, иллюзии рано или поздно развеиваются, а детская влюблённость не слишком долговечна. Но я сужу по себе. Кто знает, может, вам повезло, и ваша невеста всё ещё пребывает в плену своих детских фантазий и надежд, — деланно безразлично пожала плечами, шагнув прочь от беседки и оборотня, чтобы скрыть своё смятение.

Не стоило задавать ему эти вопросы. Но меня будто кто-то дёрнул, вернув на двенадцать лет назад. А может, это солнце виновато, в лучах которого Рафаэль внезапно показался тем самым принцем из моих снов, который надевает мне туфельку на ногу.

М-да… глупо получилось.

Ещё надумает себе чего… ненужного. Для меня.

Так и не призналась ведь в обмане. Да и Рафаэль, похоже, не понял намёка.

— Повезло или нет, то всё равно ни черта не изменит, — донеслось мне в спину приглушённое.

Кто бы сомневался…

Грустно улыбнулась, раз уж он всё равно не видит моего лица, а после нацепила выражение отстранённой доброжелательности, тряхнула головой, отгоняя ненужные мысли, и только тогда обернулась к нему.

— Нам пора работать, синьор Оливейра, — произнесла деланно ровным и даже деловым тоном. — Да и это всё меня никоим образом не касается. Извините, что завела этот никому ненужный разговор. Сама не знаю, что на меня нашло. Такого больше не повторится.

На деле же готова была разрыдаться, как когда-то в прошлом, когда поняла, что моему жениху и дело нет до меня. А ведь я долго ждала, что он всё-таки приедет ко мне, представляла нашу встречу. В какой-то момент в итоге вдруг всё перегорело. Тем нелепее вся эта ситуация и моя реакция. Захотелось повторить любимое папино выражение, очень хорошо вмещающее в себя описание всей ситуации, но не стала. Вслух не стала, а вот мысленно от души так выругалась.