Страница 29 из 33
Но были и социальные причины запустения языческих храмов. Богатые египетские помещики, сплошь язычники и по большей части греки, угнетали население, прогоняли его с насиженных мест, присваивали имущество, заставляли по дорогим ценам покупать у себя негодное мясо и кости, отдавали на прокорм свою скотину или бесплатно, или за ничтожное вознаграждение. Во время набегов нубийцев заставляли их охранять имение, подвергая явной опасности, дорого брали за бани, не платили поденной платы и т. п. И всё это происходило в эпоху всеобщего экономического и социального упадка в III и IV столетиях, причём в Египте ещё присоединилось и недостаточное разлитие Нила. Правительство было бессильно даже против яростных набегов нубийцев; с помещиками оно не могло ничего сделать, чиновники-язычники не обращали внимания на вопли бедных, и только те из них, которые сделались христианами, считали своим долгом облегчать, насколько возможно, их положение. Но особенно видная роль в этом отношении принадлежит церкви. Когда не действовали увещания и угрозы, представители церкви прибегали к решительным мерам, и в этом отношении особенную деятельность обнаружили монастыри и их наиболее яркий представитель, создатель всего того, что является характерным для копта — знаменитый архимандрит Шенути.
Это была исключительная натура — египтянин с сильным характером и твёрдой волей. Он родился ок. 333 г. и умер в год 4-го Вселенского собора — 451 г., таким образом, жил 118 лет. Это было время, когда массовые переходы в христианство стали понижать уровень верующих, переносивших с собой в церковь свои языческие привычки и нравы. Праздники в честь мучеников стали напоминать древнеегипетские паломничества с их оргиями и разгулом; древние суеверия стали возрождаться в новом облике, благочестие и нравственность падали. И вот люди, воодушевлённые ревностью, уходили в пустыни, собирались в обителях, монашество росло и развивалось. Но после кончины Пахомия В., его монастырь стал склоняться к упадку и терять притягательную силу для коптов также благодаря засилию братии из греков. И вот, в том же номе Шмина, в половине IV столетия, возникают две новые кеновии — аввы Пшаи и аввы Пжоля у Сохага и Атриба, монастыри, так наз. Красный и Белый. Уставы их в смысле строгости шли дальше Пахомиевых, — этого требовало время. Пжоль был дядей по матери Шенути, который поступил в его монастырь и после его кончины сделался его преемником. Под его управлением монастырь стал процветать. Он упорядочил послушничество и ввёл строгое общежитие. Первою обязанностью членов общины был труд; богослужение и содержание менее интересовали Шенути и далеко не занимали в его обители такого места, как в греческих или сирийских. Он управлял жезлом железным, его распоряжения регулировали до мелочей всю жизнь. В своих проповедях и посланиях он и гневно, и любовно призывал богатых к состраданию и помощи бедным, усовещивал заимодавцев и помещиков, увещевал чиновников, обличал распутные нравы богачей. Он даже решился совершить путешествие в Константинополь ради насилий чиновников над бедными. Но все эти усилия редко приводили к цели. Тогда Шенути выступил на активную борьбу с языческим населением. В своих громовых проповедях он высмеивал идолопоклонство, почитание светил и животных, высмеивал мифы и культы. Запрещая христианам служить у язычников, он стремился экономически подорвать последних. Наконец, он поднял руку на средоточие врагов и утеснителей христианского населения — храмы. Сжёгши последние в близлежащем Атрибе, он подал пример к разграблению и разрушению их в Ермополе и Антиное. Жалоба жрецов пред игемоном не имела успеха — собравшееся христианское население не позволило коснуться своего благодетеля и этим отплатило ему за многое. Особенно много делал для него Шенути во время нашествий нубийцев; об этом он сам рассказывает в своих письмах к общинам: «Или ты не видишь и не слышишь, что варвары причинили Собранию, подобно тебе и городу, близкому к тебе, весям и всем городам? Скорбь, разрушения и грабежи, наведённые врагами на чад церкви, достаточны, чтобы удручить сердце мудрых. Или разве не чудо, что ты знаешь, как много погибло в реке, много умерло в горах, много взято в плен, много дев осквернено, церкви частью сожжены, частью разграблены, и нашим сочленам и нашим братьям причинено тяжкое горе — и что всё-таки в эти времена не перестают в тебе грабить и совершать злодеяния, полные преступлений, как и прежде?.. Паки прилагаю славить Господа Бога и благодарить Его за все блага, ниспосланные нам. — Это те многочисленные люди, которые искали у нас приюта, и во вратах этих собраний и во всех их окрестностях, с их жёнами и детьми, так что их было около 20 тыс. и больше. Все братья, кроме слабых, служили им три месяца тем, что у нас было по Его благословению; среди того, что они просили, не было ничего, что бы им не было доставлено. Семь врачей пользовало их больных, тех, которые подверглись стрелами и были ранены их остриём. Мы платили им; их содержание обошлось в 500 тыс. медных драхм. Умерло 50 и 44 человека; мы похоронили их у себя — это были христиане. Родилось 52 ребёнка, и мы израсходовали на их матерей, сколько им было нужно, единовременно 25000 медных драхм, еженедельно за овощи 30 тысяч, кроме овощей, которые были у нас. Однако мы не позволяли братии есть этого — иначе они хотя бы и имели продовольствие, но недостаточно, не считая их многочисленного скота, верблюдов, ослов, телят, быков, лошадей, овец, коз; я заботился о них. Чудесен был этот небольшой колодезь, ибо если бы Бог его не благословил, его бы для них было недостаточно. Впрочем, скажу тебе вкратце: воистину, если мы веруем, то познаем, мы, тщательно относящиеся ко всем сосудам, от которых что-либо берём. И мы издержали для этого множества, собравшегося из-за врагов, медь, золото, нижнее одеяние, сандалии, покрывала, плащи, погребальные пелены, овец, хлеб, ячмень, всякого рода зерно, вино, уксус, яйца, сыр, голубей, муку, елей, виноград, фрукты, всякого рода потребное для больных, словом, всё, что было израсходовано. Не менее 65700 медных драхм. Ибо только пшеница и хлеб составляют 8500 артоб и более… Далее. Мы в том же году выкупили 100 пленных, снабдив их всем, каждого за 400 тыс. драхм, не считая денег, издержанных на платье, приём, проезд на родину. И поистине, как я сказал, не было у них ни в чём недостатка, но Бог приложил им всё. И как могли нас не постигнуть упрёки, гнев и проклятия, если те, которые живут в этих монастырях, испытывали нужду в своих телесных потребностях? Ибо они не брегли о своих душах в эти дни. Но достаточно ли у нас всего этого? Если да, то мы лжём, говоря: “мы берём наш крест на себя и следуем за Господом”. Откуда и чрез кого мы это получили? Или на каком поле сжали или в какой торговле приобрели? Мы живём от дел рук своих — или скорее от благословения благословенного Господа, Бога всяческих. Верные дивились, говоря о Его святом месте и славили Его, ибо знают, что все блага — Его. Неверные и эллины были поражены и говорили о нас: “где эти люди нашли всё это?”. Ибо они не знали, что Бог благословил пять ячменных хлебов и семь хлебов, и все могли есть и насытиться, и ещё наполнили корзины, что Бог и теперь всё благословляет, что принадлежит тому, кто верует, что Он может творить всё, что хочет. Старающийся размышляет об этом и рассуждает так: из-за беззакония нубийцев произошло утеснение в Египте, но вследствие праведности надеющихся на Иисуса они вызвали на небе радость и мир. Из- за слепоты нубийцев принесены жертвы Велиару, князю злых духов, благодаря же благочестивому смыслу рабов Христовых они стали жертвой милосердия и даров — ему принадлежат люди, его медь и золото и все вещи. Так славят Его, молят Его, благодарят Его за все Его блага, телесные и духовные, да благословит он их достояние, исполнит сердце и душу их всякими мыслями правости, да познают, что все получили от того, Кому всё принадлежит до последнего обола».
Само собою понятно, что такая деятельность носила живой отклик в сердцах народа, который ответил на неё исключительным почитанием. Шенути — один из самых чтимых национальных святых; службы и песнословия в честь его многочисленны. С его именем соединены сказания о видениях и откровениях, дошедшие до нас на коптском, арабском и эфиопском языках. В них он является восхищаемым на небеса, беседующим со Спасителем и ангелами о покаянии, прощении грехов, страшном суде, читающим небесные надписи о постах и покаянии. Эсхатология и здесь интересует больше всего египтянина, который вспоминает любимые древние образы демонов-чудовищ, весы и т. п. Абиссинцы, также чтущие «авву Синода», ожидают, что в чудесно созданной им церкви сойдутся некогда цари римский и эфиопский, установят мир церковный, обратят иудеев, язычников и еретиков.