Страница 23 из 36
Некоторые изображения являются новыми для солнцепоклоннического искусства. Такова особа с переделанною головою и серьгами, вся окаченная струями очистительной влаги. Такова и маленькая прислужница с боковою прядью волос, как царевна. Она стоит между царем и его спутницей, лицом к последней, п подносит ей дары для солнца. У царицы Нефр-эт, когда она служит солнцу, даже дочери стоят позади нее. Л тут за маленькой прислужницей непеределанная надпись: «Кормилица дочери царевой Анхс-эм-п-йот Тана»! Впрочем, приписку могли добавить впоследствии: саму Кийа переименовали в Анхс-эм-п-йот, а дочку Кийа — царевну — в кормилицу своей сводной сестры…
Итак, одно ли и то же лицо изображено было с Амен-хотпом IV и маленькой девочкой на камнях из Шмуна то в женском наряде, то в царском мужском облачении? Думается, что одно и то же. Если второй фараон был женщиной, но не царицей Нефр-эт, то кем бы он мог быть еще, как не Кийа? Никаких иных подходящих особ назвать невозможно. Как второй фараон, так и Кийа на камнях из Шмуна появляются в сопровождении одной дочери.
Если загадка второго фараона разгадана правильно, если таинственный младший царь действительно Кийа, то мы обогатились немаловажными сведениями о ее судьбе. Остается свести воедино все, что поведали о Кийа ее гроб, ее погребальные сосуды, ее изображения и надписи из Ax-йот, Мэнфе, Шмуна, затем добавить еще кое-какие неиспользованные источники и так восстановить необыкновенную судьбу этой женщины в самую необыкновенную пору фараоновского Египта.
СОПЕРНИЦА ЦАРИЦЫ
На положении жены венценосного возлюбленного мы застаем Кийа сравнительно рано — через несколько лет после появления рядом с ним его царицы, «жены царевой великой» Нефр-эт. Самые ранние известия о Кийа восходят к средним годам царствования Амен-хотпа IV, главные источники их — два невзрачных сосуда, надписанных на имя солнца, царя и Кийа. Однако к тому же примерно времени должна быть приурочена первоначальная отделка золотого гроба. Он был заготовлен впрок, задолго до кончины хозяйки, подобно тому как алавастровый ящик с сосудами для внутренностей самого фараона был приготовлен много раньше его смерти. До находки гробов Тут-анх-амуна, обшитых золотом или целиком из золота, гроб Кийа был самым роскошным из всех известных древнеегипетских гробов. Его великолепие красноречиво свидетельствует о значении Кийа уже в средние годы царствования. Ее молитва царственному возлюбленному, начертанная на гробе, отражала большую близость к фараону, задушевность их отношений. Да и само необыкновенное титло ее на сосудах и гробе говорило о том же: «Жена-любимец большая царя (и) государя, живущего правдою, владыки обеих земель Нефр-шепр-рэ — Единственного для Рэ, отрока доброго солнца живого, который будет жив вековечно вечно, Кийа».
Впрочем, это же титло доказывало, что обладательнице его при всем ее значении было далеко до царицы. Дело не только в том, что титло было составлено по-новоегипетски, на обыденном, разговорном языке того времени, тогда как титло Нефр-эт было сложено по-среднеегипетски, на языке древнем, торжественном.
Кийа. Крышка самого сохранного погребального сосуда спереди.
Самый состав титла у побочной жены был совсем иной, чем у царицы, произвольный, необычный, отнюдь не государственного порядка. Нефр-эт величалась, как издавна подобало царицам: «Жена царева великая, возлюбленная его, владычица обеих земель, Нефр-нефре-йот Нефр-эт — жива она вечно вековечно!», и имя ее окружал ободок, присвоенный царям и царицам. У Кийа ни одно звание не намека по на причастность к государственной власти: «владычицею обеих земель», «госпожою Верхнего и Нижнего Египта» побочная жена не была. Она оставалась частным лицом, и в ней не видели ничего такого, что позволяло бы желать ей, как Нефр-эт, «жить вечно вековечно». Ободком вокруг имени Кийа также не располагала Не носила она и налобного знака царского достоинства — изображения змеи-аспида. Нынешний аспид был приставлен ко лбу ее человекообразного гроба впоследствии, при его переделке.
От средних лет царствования не дошло даже намека на какие-либо сооружения в честь Кийа. Сама усадьба на юге солнцепоклоннической столицы в первые годы после ее основания устраивалась совсем не для Кийа. В величественном преддверье, ведшем в южный сад (северного сада еще, возможно, не было), были в те годы изображены и поименованы Нефр-эт и ее дочь Ми-йот, но не Кийа с дочерью. От тех же средних лет не сохранилось и изображений Кийа вместе с царственным возлюбленным. И это в то время, когда новооснованная столица, окрестные скалы и усыпальницы в них пестрели изображениями царя в обществе царицы. Царская чета на подобных изображениях представала не только в торжественной обстановке, во время служения солнцу, приемов, выходов, выездов, но также в обстановке самой непринужденной, в тесном семейном кругу, в саду, дома…
Но время шло, и к поздним годам царствования значение Кийа заметно возросло. Правда, взаимные любовь и дружба царя и царицы изображались по-прежнему бесконечно часто, но рядом с царем теперь на изображениях не раз появляется и его побочная жена со своею дочерью. Кийа появляется, разумеется, не на одних памятниках с царицей, и вообще памятников с ее изображениями сохранилось не слишком много. Нельзя также сказать, что сохранившиеся изображения ее были разнообразны. Чаще всего Кийа и ее дочь представлены позади фараона служащими вместе с ним его многорукому солнцу. Однако не это ли именно участие Кийа в царском богослужении на правах царицы как раз и показывало, насколько она приблизилась к ней по значению? Ведь и царицу чаще всего изображали служащею солнцу совместно с супругом и дочерьми. Тысячи раз была изображена она таким образом, и вот так стали изображать побочную жену царя… Впрочем, не всегда и не во всем так, особенно, по-видимому, на первых порах.
Самыми древними можно считать те изображения служения солнцу Амен-хотпа IV и Кийа, которые дошли до нас, к сожалению, только в обломках из царской усадьбы на юге Ax-йот. На этих изображениях солнечные руки-лучи не подносят знака жизни к лицу Кийа, более того, — даже не простерты к ней. А ведь царицу солнце наделяло жизнью, ласкало и обнимало ее лучами. На самих усадебных изображениях они подносят знак жизни к носу царя и широким потоком ниспадают на него. Не изображена на лбу Кийа и царская змея, тогда как меж бесчисленных изображений царицы не отыскать ни единого, где б она не была увенчана царским аспидом. Не удивительно, что и полное титло Кийа в усадьбе все то же, что и в прежние годы.
И все-таки, как ни умалена на этих изображениях по сравнению с супругой царя его побочная жена, она все же служит, как та, вместе с фараоном его солнцу. Да и не только служит, а имеет собственную великолепно отделанную божницу ее имени. Ведь часть изображений совместного служения солнцу царя и его побочной семьи происходит как раз из такого места почитания солнца в усадьбе — из «сени Рэ» побочной жены царя Кийа. «Сени Рэ» своего имени смели иметь в солнцепоклоннической столице мать царя Тэйе, его супруга Нефр-эт, старшая дочь Ми-йот. И вот теперь «сень Рэ» получила также Кийа… Правда, у тех это были или обширные самостоятельные сооружения, или маленькие храмики внутри больших зданий посреди столицы. У Кийа ее «сень Рэ» была пока что божницей в пригородной усадьбе, и тем не менее это была все-таки «сень Рэ», солнечный храм ее имени, как у настоящих цариц…
Но и «сень Рэ» в самой столице, видимо, недолго заставила себя ждать. Именно оттуда должны быть камни с изображением Кийа, откопанные в Шмуне. Их, очевидно, перевезли в Шмун для строительных надобностей, когда соседняя с ним солнцепоклонническая столица была покинута и разорена. На одном из камней солнце обозначено как чтимое «в сени Рэ дочери царевой от утробы его, возлюбленной им, Анхс-эм-п-йот, в доме ликования солнца в доме солнца в Ax-йот». Эта «сень Рэ» была воздвигнута в самом сердце солнцепоклоннической державы, в средоточии ее веры и государственности. В том, что за Анхс-эм-п-йот на камнях из Шмуна кроется Кийа, мы уже имели случай убедиться. Поэтому вполне вероятно, что «сень Рэ» Анхс-эм-п-йот была первоначально «сенью Рэ» Кийа. Буковка т между словами «возлюбленная им» и «Анхс-эм-п-йот» в титле царевны вовсе неуместна, но была бы точно на месте, стой тут некогда титло Кийа. Ненужная буква похожа на остаток, по недосмотру уцелевший, первоначальной надписи (окончание слова «большая»). Проверка по подлиннику решила бы вопрос окончательно.