Страница 13 из 42
Фу, мерзкие мысли с успехом выдворяются, когда мы вываливаемся из магазина с первым неопытным уловом. Кругом предзакатное мягкое солнце, перламутровое небо, перебор струн гитарных доносится. Теперь овощи – фрукты. Их, понятно, в достатке, горами наложены на громадных лотках, которые стоят через каждые пятьдесят метров. Выбираем один, что зазывает громче других. Прицениваемся, собрав все знания испанского. Не, на Куки ни фига не дёшево. В полный противовес с мечтами о тропиках, типа «обожремся фруктами». Не обожремся. Печалька. Овощи еще дороже.
– Помидоры давай не будем покупать? – предлагаю я, – Хватит пасты томатной.
– Да, вполне, – даже Пятачок соглашается поэкономить без лишних разговоров.
Впрочем, по сравнению с нашими ценами, на что-то прайс кажется вполне демократичным. Например, любимого нами с Людой авокадо покупаем много, тут он, слава те, не в цене. Ананас сторговываем. С трудом. Упираются для белых иностранцев, гады. Но мы тоже не лыком шиты, бананы по полкука покупать! Это же дороже чем у нас! В стране вечнозеленых помидор.
«Не пошли бы они, – сердито переглядываемся мы с Людой, – Наглость тоже в меру хороша!» И затем, чувствуя себя героями после битвы, с победой разворачиваемся ближе к дому.
Город в середине красивый. Океан рядом, морским воздухом опахивает. Мы втягиваем его чуткими ноздрями.
– А жизнь-то налаживается – ухмыляется Пятачок, прислушиваясь к растекающейся в груди неге.
По пути присматриваемся к местным кафе, на которые еще возлагаем надежды:
— Чего-то не очень здесь с этим делом. С общепитом. Так, что тут в меню написано?
— Блин! Ну и цены. Москва отдыхает, – таращусь я в красиво оформленный лист прейскуранта, – И закрыто почти все вечером в будни! Короче, похоже, так просто даже не пожрать, если припрет.
– Ладно, завтра на разведку выйдем с большим охватом территории. Приспособимся, – успокаивает Людовик.
До дому добираемся по указанному Алехандро азимуту на удивление нормально.
Вечер, наш первый вечер в кругосветке. Темнеет быстро и рано. Макароны с авокадо, посыпанные чем-то похожим на «сыр», в исполнении домовитого Пятачка прелестны. Отполировав все чайком с галетами, запускаем вовнутрь тишину.
Хочется посмотреть на фиолетовое тропическое небо. С одной стороны комнаты его видно совсем немного, потому что окна и двери квартир соседнего дома, расположенного колодцем как в Питере, выходят на сквозные, приделанные к стенам помосты – анфилады, этакие сквозные балконы-коридоры. Видно, как по ним иногда проходят к своим апартаментам люди, включают свет, двигаются неторопливо, гремят посудой, переговариваются.
Если открыть окно, то слышно всё, что произносится, дословно. Правда пока испанский для меня ещё запределен, и я могу ориентироваться только на настроение говорящих. Вот взлетает визгливый женский смех, это со второго этажа, мама с дочкой-подростком часто заливаются, их перебивает пожилой мужской, прокуренным, требующим внимания голосом, часто прилетает плач ребенка, иногда понятно, что детёныш просто капризничает от духоты или по привычке, на всякий случай, проверяя все ли ему рады.
Черный, плоский, между прочим, телевизор, прикрученный к оранжевой стене напротив зелёного холловского дивана, несмотря на заверения Алехандро, мы так и не можем настроить, одно снежное мельтешение с плохим звуком. И бог с ним, так как из рябящего экрана, понятно, что оба канала показывают либо кубинские новости, либо сериал на испанском.
Мы без интернета.
Из старого анекдота 90-х. Покупатель продавцу: – Взвесьте мне килограмм еды. Продавец: —Так Вы принесите, тогда и взвесим.
Еды – «нихт» (по карточкам для кубинцев), транспорта, ходящего по расписанию – «нихт», интернета – «нихт» (по карточкам, и это не из дома делается, а надо идти в ближайшую зону вай-фая, например, в отель какой-нибудь, расплатиться карточкой за покупки – «(нихт-нихт)2».
Но тепло, и все танцуют.
И раз приехали, то должны, решили мы, насладиться воздухом воспетого в песнях острова сполна. Не зря же многие наши товарищи в восторге от Кубы. Тем более, что билеты на Канкун взяты только на девятое октября.
Поэтому адаптируемся. В конце концов – не Гаити, и все люди – наши социалистические братья.
Через день, когда освоились с бытом, привыкли к жаре и разведали места, где все-таки можно купить еду и фрукты подешевле – жизнь на Кубе кажется не такой уж и ужасной.
Грязные улицы как-то нивелируются, прекращают, то есть, резать глаза, и мы почти перестаем обращать внимание на определенные запахи от мусорных баков – неизбежное зло старой Гаваны, где мы и забазировались.
А несколько центральных широких улиц со скверами даже роскошны и чисты, и если никуда не сворачивать, то впечатление очень даже ничего.
Гавана – город розовых кабриолетов. Наивысшим шиком считается для крутых туристов проехать с экскурсией на таком кабриолете. Местными считается, у нас, например, другое мнение.
Сто двадцать куков удовольствие. Поскольку к категории крутых туристов мы далеко не относимся, ни один розовый кабриолет не был согрет теплом наших …тел.
А куки … каждый равный доллару, и они так молниеносно профукукиваются в незапланированных объемах, потому что Куба, как оказывается, является виртуозным «высасывателем» денег, не торопясь дать что-то взамен. Нету просто ничего.
В общем причины понятны – «захочешь жить – не так раскорячишься». Приехали – платите. Смиряемся. Но, ребята! Давайте все ж вразумных пределах «хотеть».
И опыт- сын
Четыре дня в Гаване пролетают незаметно, мы посмотрели достопримечательности, походили по берегу океана, узнали, где можно с небольшой очередью добыть синюю интернет-карту для связи с миром, наслушались просто охрененных уличных ансамблей-исполнителей при ресторанах и просто так. Поприплясывали вместе с аборигенами под воодушевляющую и страстную латину.
Отметились у отеля Ambos Mundos, что ровно на полпути между Пласа-де-Армас и Пласа-де-Катедраль, обиталища Хемингуэя, папы Хема, как его панибратски называют кубинцы.
– Ага, вот именно здесь в номере 511 писатель в 1930-е и начал писать «По ком звонит колокол». Вот.
– О!!!
Смотались к океану. Точнее к Мексиканскому заливу, плавно переходящему в океан. Не обойти. Давно не видели море.
Забросили взгляд на синющую даль с прожаренной и практически безлюдной днем бесконечной набережной. Отсюда отлично видно Эль-Морро – колониальную крепость, которая защищает вход в бухту Гаваны, с маяком.
Она на скале на противоположной стороне гавани от Старой Гаваны. Британцы тут хулиганили в шестнадцатом веке, а потом, в восемнадцатом, американцы. Все завоевать хотели. Удалось. Куба была испанской колонией почти четыреста лет, до конца девятнадцатого века, потом США выгнали испанцев во время Испано-Американской войны. Потом выгнали американцев. Фидель выгнал. Все когда-нибудь кончается.
С благоговением поприкасались к горячим камням старинных зданий колониальной застройки. В отсутствие достаточной информации просто тыкали пальцами в понравившееся здание и бежали туда, смотреть ближе, куда указующим перстом попали. Читали какие-то исторические поясняющие таблички и названия улиц на латыни, бесполезно пытаясь их запомнить.
Вот ведь, сколько необъятой истории. Главное, по закону подлости, только обживешься, и время на усвоение прекрасного и познавательного появляется после бытовухи, так сразу надо уезжать.
– Ну хоть немного вникли, – успокаиваем мы сами себя, – Где ты, гугл?
Тоннами, но без фанатизма, насыщаемся всепроникающим солнцем. Как-то сразу становится ясно, что обуглиться, при желании, здесь можно за пару часов, и мы прикидываем, что «надо соблюдать меры предосторожности». Правда, получается все равно не очень, но я поначалу частенько под зонтом шествую. Синеньким, Людиным. Здесь это в порядке вещей, в большой моде даже – использовать их в качестве защиты не от дождя, а от прямых лучей.