Страница 7 из 11
Кукольный гардероб состоял из платьев, пальто и костюмов. Было и нижнее бельё, сумочки, туфли и шляпки. Всё это можно было менять в зависимости от обстановки и ситуации, в которой находилась героиня маленького спектакля, что и представляла собой по сути игра. Родители Тамары, по тем временам, жили богато. В доме у них стоял красивый стол ручной работы. Его круглая столешница покоилась на массивной резной ножке. Кроме этого, по сторонам были ещё четыре фигурные ножки, соединяющиеся с основой замысловатыми резными перекладинами. Когда мы играли под этим столом, в моём воображении представлялся чудесный сказочный дворец. И тогда мы играли в принцев и принцесс, а кукол одевали в прекрасные наряды, срисованные с иллюстраций из книжек с волшебными сказками. Вот так, под столом и проходило наше с Тамарой тихое детство.
Иногда маме всё же удавалось отправлять меня на улицу, играть с соседскими ребятишками. Но не любила я шумные спортивные игры. Не привлекали меня ни лапта, ни волейбол. Набегавшись, кто-нибудь из старших детей предлагал пойти «на вагоны». За нашим домом, на запасных путях стояли пустые грузовые вагоны. Толпой мы забирались в один из них, и тогда, за плотно закрытыми дверями начиналось самое интересное. Старшие начинали рассказывать страшные истории. В кромешной тьме мы, малышня, слушали эти жуткие рассказы, пугаясь каждого шороха. Долго ещё в детских снах гонялась за мной «синяя рука». Может быть, ещё и поэтому я предпочитала чтение книжек и игры бумажными куклами общению с уличной детворой.
После отъезда сестёр на учёбу я очень скучала по ним. Писала письма, а на полях этих листочков рисовала придуманные модели одежды, которая всегда была только нарядной. Мама сама обшивала детей. Может быть, поэтому я так рано пристрастилась к шитью. Мне было десять лет. Мама и предположить не могла, что её дочка тайком осваивает швейную машинку. Однажды, когда она ушла на работу, я достала из старого шкафа заветный кусочек голубого сатина… и через два часа предстала перед мамой в новом, сшитом по последней моде, платье. Вырез лодочкой, бантик на плече! Мама не сразу узнала свою дочь. После этого она начала учить меня азам портновского мастерства.
Глава шестая
Ах, детство, родная Даурия… За нашим маленьким домиком была горка, с которой зимой ребятишки катались на санках. Сразу за ней, огибая огород, проходили железнодорожные подъездные пути. Однажды летом мама отправила меня в гарнизонный магазин. Идти надо было по шпалам. Я топала, весело напевая какую-то песенку. И вдруг, из зарослей высокой травы услышала тихий жалобный писк. Раздвинув траву, увидела Шарика, нашу маленькую дворняжку. Он лежал на боку, шерсть его была в крови. Вспомнив как погибла Эльба, я сразу поняла, что в Шарика стреляли из ружья. Надо было спасать своего друга. Вернувшись домой, незаметно поманила рукой маленького братика. «Саня, пойдем спасать Шарика, он ранен» – сказала я брату. Долго объяснять не пришлось. Аккуратно положив собачку на кусок какого-то железа, мы принесли его домой. Соорудив в прошлогоднем сене лежанку, положили Шарика, прикрыв сеном.
Два месяца выхаживали мы своего питомца, скрывая его от родителей. Смазывали раны стрептоцидовой мазью, которой мама всегда лечила наши болячки, кормили своей едой, поили молочком. Почему мы не сказали ничего родителям? Наверное, просто хотелось поиграть в заговорщиков. Но удивительное дело, Шарик тоже никогда даже звука не издал, хотя мама каждый вечер была рядом, доила корову. Все в доме понимали, что его, скорей всего, застрелили во время облавы на бездомных собак. Поэтому, когда Шарик вышел из укрытия, и на слабых, дрожащих лапах пришел к дому, радости и удивлению не было предела. Много лет после этого Шарик жил в нашей семье. Преданный и благодарный дружок радостно встречал меня, когда я приезжала в гости к родителям, будучи уже сама мамой.
Саня, мой младший братик, был любимчиком всей родни, маленьким ангелочком с белыми, как лён кудрями. Огромные, любознательные, голубые глаза его были широко распахнуты всему миру. Однажды в степи, недалеко от нашего дома, приземлился небольшой военный самолет. Все поселковые ребятишки прибежали к месту приземления и столпились около самолета. Летчики весело шутили с детворой, а дети кричали: «Дяденька, а можно в кабине посидеть»!? Летчик выбрался из кабины и нагнувшись, подхватил кудрявого малыша. Саня был в восторге! Он сидел за штурвалом самолета!
Рос он мальчишкой отчаянным. Бесстрашно гонял на велосипеде, играл с пацанами в войнушку, пел блатные песенки про цыплёнка жареного, а если попросят, и сплясать мог запросто. Очень рано он встал на лыжи и научился метко стрелять. Отец сделал из своего сыночка такого же заядлого охотника, как и он сам. О, Боже, как давно всё это было…
Очень скучала я по своим сестрёнкам. Первой из дома уехала Людмила. Училась она хорошо и после окончания семилетки поступила в педагогическое училище в Сретенске. Как понравился ей этот старинный городок, утопающий в зелени садов! Весной, когда зацветала черёмуха, весь город окутывал необыкновенный, дурманящий аромат, а в городском парке, в его тенистых аллеях, так романтично… танцплощадка, качели-лодочки. А Шилка, полноводная красавица река, воды которой так и манят поплескаться молодую девчонку! Ах, молодость, молодость…
Людмила была необыкновенно хороша. Кудрявые русые локоны, огромные зелёные глаза. Неудивительно, что в неё влюбился самый красивый парень в городе – Валера, высокий брюнет с большими, карими глазами. Ах, какая это была парочка! Когда Люда с Валерой шли рядом, взявшись за руки, все просто заглядывались на них.
Первые свидания, первая любовь… всё случилось, как и должно было случиться. Но родители Валеры и слышать не хотели о женитьбе сына.
Скучая по своим сестрёнкам, я с нетерпением ждала их на каникулы. С их приездом начинался праздник! К сёстрам прибегали подружки, и дома становилось шумно и весело. На стол водружался патефон, и начинались танцы. Ах, как хорошо танцевала чарльстон сестра Ольга! Я смотрела на неё с восхищением. Вечером, когда все они уходили на танцплощадку, я примеряла на себя нехитрые наряды своих сестер и мечтала о том, что когда-то тоже стану взрослой и буду танцевать на танцплощадке.
А сестры были просто красавицы. Обе они рано вышли замуж. Людмила привезла жениха из Сретенска. Свадьба была весёлой, все одноклассники Люды пришли на ее свадьбу, не было только Саши. Он был тайно влюблен в Люду, хотя она, конечно, догадывалась. Было теплое лето, столы накрыли во дворе. Свадьба пела и плясала до самого утра. А как хороши были молодые! Людмила в голубом бархатном платье – мама сама его сшила и неважно, что совсем недавно это были шторы, главное, что оно получилось очень красивым. По плечам невесты вьются густые каштановые локоны, Валера в строгом чёрном костюме, пара – просто загляденье!
А после окончания техникума и Ольга приехала с практики не одна. Николай был совершенно не похож на Валеру. Полная противоположность. Я смотрела широко открытыми глазами на сестру и ничего не понимала. Не такого мужа я представляла рядом со своей красавицей сестренкой. Родители тоже были поражены выбором дочки. Николай показался всем человеком совершенно не подходящим Ольге. Был он малообразованным, простым трактористом, жили они вдвоем с матерью и, как говорили люди, беднее их никого не было в деревне. С детства пришлось ему работать, чтобы помогать больной матери,
может быть поэтому, так чувствовалось в нём мужское начало. Не стали родители противится выбору дочери. Почему, я не знаю. Видела я, как Оля плакала, разговаривая с мамой в тот день.
Несколько лет спустя я узнала, что первой любовью Оли был совсем другой человек. После семи классов Ольга поехала вслед за старшей сестрой в Сретенск, поступать в педагогическое училище. Поехала не одна, с подружкой. Приёмные экзамены обе завалили но, чтобы не возвращаться домой, подали заявления в Сельхозтехникум, и поступили. Год успешно отучилась Оля в техникуме, а в мае, когда пришла пора сдавать экзамены за первый курс, подружка уговорила её бросить учёбу и уехать домой. А домой, к маме, так хотелось! Ведь она была совсем ещё ребенком – четырнадцать лет.