Страница 3 из 11
Она была молоденькой, семнадцатилетней девчонкой. Работала на шахте в посёлке Шерловая Гора. Весь день Дуся с такими же девчатами толкала по рельсам вагонетки, наполненные рудой. Ноги в ледяной воде, невыносимо тяжело и невозможно холодно. Но иногда им удавалось сбежать вечером на танцы, в гарнизон на станции Даурия. Там, в Доме офицеров, в вихре вальса «На сопках Манчжурии» Валентина и Евдокию закружила страстная, безоглядная любовь.
Высокий, галантный, совсем не похожий на других, лейтенант был красив и остроумен. Дуся и сама была хороша. Наивный взгляд её прекрасных голубых глаз не мог оставить его равнодушным. Валентин служил в разведке и постоянно был при командире, делал «кроки» – наброски местности с обозначением военных объектов противника. Но однажды, взяв бинокль из рук лейтенанта, командир заметил, что окуляры его странно накручены. Медицинская комиссия выявила, что один глаз лейтенанта очень плохо видит. И тогда Валентин был переведён в тыл, начальником продовольствия. На этом месте он так «преуспел», что через три месяца попал в госпиталь с диагнозом тиф и дистрофия, насмешив весь гарнизон. Но вот таким честным, абсолютно не меркантильным человеком он был всю свою жизнь.
Через полгода после знакомства Валентин привез свою Дусю на «смотрины» к командиру.
Командир дал «добро», он был хорошим, добрым человеком. То, что Дуся была дочерью «врага народа», не смутило его. Шла война, но любовь не спрашивает разрешение у времени. В октябре сорок четвертого у них родилась дочка, Людмила. Командир приказал выдать молодым родителям десять метров белой портяночной ткани. В то, военное время, это был бесценный подарок. Но ведь и ребенок на весь Даурский гарнизон был один, зато нянек было много. Солдатам, уставшим от войны, давно не видевшим своих жён и детей, так хотелось поводиться с малышкой. А она была чудо, как хороша! Евдокия умудрялась наряжать дочку, перешивая на неё старые вещи, украшая их вышивкой, рюшами, вязаным кружевом.
Наша мама была прирожденной мастерицей и неутомимой труженицей. Она умела всё – и обед приготовить почти из ничего, и обувку детям отремонтировать, и забор, если надо, поставить. Но не такую жену хотела для своего талантливого сына Мария Митрофановна. Слишком простой, необразованной показалась ей невестка. Поэтому, когда после окончания войны, в сорок шестом году, Валентин вернулся с женой и дочкой в Барнаул, она делала всё, чтобы разрушить этот брак, но так и не смогла этого достичь. И Валентин с Евдокией и уже тремя дочками вернулись в Забайкалье.
Отец был человеком городским и абсолютно не хозяйственным. Зато интеллигентным, эрудированным, хорошо знал историю, литературу, прекрасно играл на аккордеоне. В доме было много книг, и не только художественной литературы. На верхней полке книжного шкафа красовалась в тисненом коричневом переплёте загадочная книга – «Мифы древней Греции».
Запретный плод сладок. Мне не было и десяти лет, когда я тайком от родителей начала читать эту книгу. Теперь уже не помню, понимала я что-нибудь из прочитанного или нет, но тогда в душе моей появилось осознание причастности к чему-то такому, о чём многие даже не подозревают.
Это чувство переполняло, распирало меня изнутри, хотелось поделиться с кем-нибудь. Но сестры мои уехали учиться, а с мамой поделиться было нельзя, ведь мне не разрешали брать эту книгу.
Забайкальская бабушка моя была из староверов, очень набожная. Однажды она завела разговор с мамой о Боге. Я слушала и ничего не понимала. Бабушка что-то путает, казалось мне, ведь бог был не один, она просто не знает этого, а я-то знаю! Неожиданно для всех девятилетняя девочка вступает со взрослыми людьми в спор, да ещё несет какую-то ересь про то, что богов было много, перечисляет их по именам и объясняет, что главным среди них был Зевс. Надо было видеть лицо моей бабушки в тот момент! Наверное, она решила, что сбылись предположения врачей, и девочка сошла с ума! Ведь ничего подобного она никогда не слыхивала. Мама, хоть и поняла, откуда я нахваталась таких обширных знаний древнегреческой мифологии, всё же была в шоке. После этого увесистый фолиант был снят с полки книжного шкафа. Больше я его не видела и очень досадовала на себя за то, что не смогла сдержаться и сохранить свою тайну, чтобы продолжить изучение этой захватывающей книги.
Бабушку, видимо, как-то смогли успокоить, что с ребёнком всё в порядке, она просто прочла не ту книжку. А бабушка была суровая. Я не помню, чтобы она когда-нибудь меня приласкала. Самое большее – погладит по голове. Как-то бабушка пришла к нам в гости. Мама поставила на стол тарелку с только что испечёнными лепёшками и молоко. Они сели чаевать. Я тоже уселась за стол и ждала, когда мне нальют чай. Бабушка строго глянула в мою сторону и произнесла своим суровым голосом: «Это что ещё такое, где это видано, чтобы дети садились за стол вместе со взрослыми без разрешения?» Моя мама, добрейшая женщина, покраснела и посмотрела на меня с укоризной. Мне стало стыдно и неуютно. Встав из-за стола, я тихонько присела на корточки в уголок. С тех пор, как только бабушка появлялась у нас в доме, я сразу же садилась в свой уголок. Бабушка уже и не рада была, что так сурово обошлась с внучкой, но её слова надолго укоренились в моем сознании. Суровая была бабушка, но добрая. В кармане её фартука для нас всегда были припасены карамельки. Все мы, внуки, побаивались её, но любили.
Непростая и нелегкая доля досталась бабушке Соломониде. Из близких людей у неё была одна сестра – Анисья. Обе они когда-то вышли замуж за казаков, а это было запрещено в семьях староверов. Может быть, поэтому, родственники не очень-то их привечали. Был у нашей бабушки и старший брат, который умер в молодом возрасте. Сестры выросли с отцом, Михаилом. Их мать пролежала десять лет парализованная. Ужасное пророчество тунгуски, её свекрови, приковало женщину к постели.
Когда-то прапрадед этого семейства из-за нехватки русских девушек в Забайкалье, женился на рыжеволосой дочери тунгусского народа, которая оказалась очень непростой девушкой. Она приняла веру старообрядцев и освоила грамоту. Постоянно читала Библию, набожная была. Но смесь христианства и идолопоклонничества каким-то странным образом уживались в ней. Заговорами и травами она лечила всю округу. Могла предсказать будущее и даже точно знала дату своего ухода в мир иной. Когда этот день наступил, старая тунгуска позвала сына с семьёй для прощания. Благословив сына, невестку и девочек, она, глядя на внука, произнесла: «А этого я не благословляю, его я заберу с собой». Михаила как громом поразило! Упав перед матерью на колени, он взмолился: «Матушка, не забирай у меня единственного сына»! На что старуха ответила: «А тебе на роду написано – век с девками маяться».
Денно и нощно, стоя на коленях вместе с женой, молил Михаил Бога избавить сына от пророчества тунгуски, но на сороковой день после смерти бабушки сын его не проснулся. Он лежал на полатях, вытянувшись во весь рост без признаков жизни, тело его было холодным. Зеркало, подносимое к губам мальчика, не запотевало, что так же подтверждало загадочную, необъяснимую смерть. Ночью, после похорон сына, его убитая горем мать не могла уснуть. И вдруг услышала голос, который произнес: «Живого похоронили»! В кромешной тьме бежала мать на кладбище. Над могилой сына она увидела свечение, которое, как ей казалось, подтверждало то, что мальчика похоронили живым. Как подкошенная, она упала на могилу и стала разгребать землю руками. Там её и нашли. От пережитого горя и ужаса мать Соломониды и Анисьи парализовало. Десять лет молила она Бога забрать её к себе, в надежде встретить там, на Небесах своего сыночка. К сожалению, я не знаю всех имён своих далёких предков, но эта легенда передается в нашей семье из поколения в поколение.
Отцу девочек, Михаилу, как и предсказала его мать, досталась очень тяжёлая жизнь. Десять лет ухаживал он за парализованной женой и воспитывал дочек. А они росли упрямыми и своевольными. Тунгусская кровь играла в них. После смерти матери, когда пришло время выходить замуж, обе они влюбились в казаков, и не знали, как признаться в этом отцу. Но не зря их бабушка была тунгуской. Женщины этого народа всегда были свободолюбивы и умны. Помню бабушкины рассказы о том, как они с сестрой нашли своему отцу невесту, вдовушку из казачек. Измученный и уставший от одиночества, он женился на ней, а потом и дочерям не смог отказать выйти за казаков.