Навязанная игра

Спутник незадачливого опера слушал эту тираду с возрастающим интересом, но оружие, слава богу, поставил на предохранитель.

– Так, а вы кто такой? – переключился на него Щербатов. – Что, представляться не учили?

– Коль, а это что за алкаш борзый?

Вопрос, что характерно, был задан Вострякову. Хозяина квартиры вошедший игнорировал от слова «совсем».

– Э-э… это мой начальник, майор Щербатов. – До незадачливого опера, наконец, дошла некая неправильность в ситуации. – Здравствуйте, а что вы тут делаете?

Очень интересно. Хотя… работает человек недавно, откуда ж ему знать?

– Живу я здесь, Коля. А вот какого рожна ты без приглашения посреди ночи в гости приперся, пистолетиком размахивал и кого с собой привел, вот это будь любезен объяснить.

Сказано было с улыбкой, но сквозь зубы и таким тоном, что с мечтой о веселой встрече Нового года бедняга распрощался сразу. Отныне вопрос о дежурном по отделению на этот праздник не стоял. Но отвечать-то надо.

– Это наш коллега из Центрального округа. Тут такое дело – у них на земле вроде как иностранца завалили.

– Та-ак. И при чем здесь ты?

– Я ж говорю, сегодня Леха Петров должен дежурить. Ну он и попросил поменяться, там у него дома что-то. А мне что, жалко, что ли?

– Та-ак, – Щербатов едва не зарычал на балбеса. – Дальше, пожалуйста.

– Ну… – Востряков вконец растерялся, но все же закончил, – так у трупа нашли бумажку с московским телефоном. Вашим, получается, телефоном, Василий Петрович. Так коллега, – он указал на спутника, все еще стоявшего в дверях с гордым видом супермена, – к нам на установку приехал.

Бедный МУР, подумал Щербатов. Прислать на установку сопляка в форме и с автоматом! Куда катится сыск.

– Ну и мне приказали помочь, типа по горячим следам, с самой Петровки звонок был. А какая сейчас установка? Ну мы и решили на месте определиться. Только я ж не знал, что это вы, там, в записке, какой-то Клод значился.

Приплыли. Хмель не то чтобы совсем рукой сняло, но уменьшило знатно. Щербатов уселся на стоявший рядом табурет и смотрел на все еще стоявших гостей снизу вверх.

– Документы при нем были?

– Понятия не имею, это ж даже не на нашей земле. Ну, знаю, что иностранец… ограбление, ясен пень – ни часов, ни денег. Но это-ж иностранец, так что все на уши встали.

– Когда убили?

– Часа полтора назад.

– Где тело?

– Да откуда ж… Где тело? – это уже Востряков спросил у коллеги.

Тот пожал плечами.

– Когда уезжал, было на месте. Сейчас может уже и в морг увезли, – снизошел-таки до ответа орел. Но не отказал себе в удовольствии демонстративно помахать ладонью перед носом. Мол, не выносит запаха перегара.

– Так, машина есть? Отлично. Поехали на место. Да пошевеливайтесь вы, черт бы вас побрал!

Раздолбанный милицейский УАЗик остановился прямо в луже. На Петровке, неподалеку от Столешникова переулка.

– Сюда, – лейтенант указал на подворотню. Впрочем, мог бы и не показывать – три милицейские машины, скорая и пара черных «Волг» служили отличным ориентиром.

Суетились какие-то люди, четверо в форме бдили, отсекая поздних прохожих, чтобы не мешали великому делу сыска. Все знакомо и привычно, даже рутинно. Только в этот раз сердце… не то чтобы болит. Тесно ему, рвется вылететь из груди. Так рвется, что, кажется, выпусти его, и сразу жить станет легче.

Впрочем, есть еще надежда, что убили не Фрэнка. Слабая, почти призрачная, но есть. Ведь труп пока не опознан.

Так, вон в сторонке стоят солидные мужчины в костюмах. Начальство, к гадалке не ходи. Вот к ним-то и надо. Подошел, постарался встать ровно. Представился.

Солидные мужчины скривились от могучего запаха перегара, но снизошли. По крайней мере один из них.

– Полковник Галганов, замначальника Центрального УВД. Что вы делаете здесь, да еще в таком виде?

Словно не может человек вечером выпить. Еще бы добавил, что сам трезвенник.

– Ко мне на дом приехал наряд, объяснили, что у убитого нашли записку с московским телефонным номером. Моим номером, товарищ полковник.

– Очень интересно, майор. У убитого при себе вообще никаких документов не было, видимо, грабитель забрал. Только по одежде поняли, что иностранец. Ну что ж, пошли опознавать, только смотри, не навернись с бодуна.

Подколку начальства Щербатов проигнорировал – не до нее. Так, вон тело… тело. На мокром после недавней грозы асфальте, в тусклом свете редких освещенных окон, из которых выглядывают любопытные жильцы. Черное, напрочь затянутое облаками небо и резкий запах озона.

Человек… нет, труп лежит лицом вниз. Но и так все ясно – в глаза бросилась малахитовая запонка на правой манжете белой рубашки, та самая, которую видел в прошлый раз.

– Переверните, – скомандовал Галганов.

Точно. Увы. Не к месту мелькнула мысль – где же ты, приятель, потерял вторую запонку?

– Гражданин США Фрэнк Кассиди, проживает в гостинице «Интурист».

Сказал скрипя зубами от бессильной злости, на автомате, потому что положено. Он и дальше делал то, что положено. Надиктовал протокол опознания, подписал. Только ехать на Петровку для дачи объяснений отказался.

– Господин полковник, а как с его сыном быть. Он в Россию с сыном приехал, двенадцать лет парню.

И тут пришла очередь скрипеть зубами полковнику. Ясно, что надо информировать консульство, но не самому же, для этого целая процедура прописана. А какие, к черту, процедуры среди ночи?

Опять же мальчишка в гостинице, без отца. Ну не в милицейские же казематы его везти!

– Ладно, майор, завязывай с господами. Лучше скажи, он, то есть сын, в Москве хоть кого-нибудь знает?

– Меня знает, товарищ полковник. Разрешите, я сейчас к нему. А утром уж…

Глава 5

Тот же скрипучий УАЗик привез Щербатова к «Интуристу». Ксива и поставленная местным ментам пять дней назад бутылка вискаря настежь распахнули двери этой элитной гостиницы. Старлей Серега, в отличном костюме, дорогом галстуке и яростно надраенных туфлях, лично проводил до двери.

– Ты, в общем, это, звони, если что.

Спасибо за помощь, приятель. Осталось всего ничего – сообщить двенадцатилетнему мальчишке, что отныне он сирота. И хоть как-то помочь пережить эту новость.

Мать мальчика убили хулиганы, когда тот еще из коляски не вылезал.

Теперь мертв отец. Есть ли у него вообще родственники на этой земле?

Вот и дверь номера. Стучим.

– Дядя Бэзил? Здравствуйте. А папа еще не пришел.

Заспанные глаза, мятая пижама. Удивленный взгляд.

– Войти можно?

Поль распахнул дверь и отошел в сторону.

– Беда, парень. – Щербатов положил ему руки на плечи. – Держись. Твой папа мертв.

И ничего не произошло. Поль спокойно кивнул, подошел к холодильнику, достал бутылку минералки, сел на кровать, налил стакан воды, медленно выпил.

– Отчего?

– Убит. Выстрел в спину. Больше пока ничего не знаю.

И тут мальчик заплакал. Без криков и стонов, молча. Из глаз потекли слезы, а сил их вытереть не было. Или было уже все равно.

Щербатов сел рядом, обнял парня за плечи. Так они и сидели, пока не прекратились всхлипы и спасительный сон не сморил Поля.

Василий уложил его в постель, накрыл одеялом, а сам сел в стоявшее рядом кресло. И вспоминал. Как познакомились, как гуляли по тенистым улицам далекого Кранбери. Фрэнки с сыном, Джудит с дочкой и он, представлявшийся тогда двоюродным дядей мисс Джудит Кэмпбелл с непроизносимым бразильским именем, которое все сокращали до простого «Клод».

В номер постучали ночью, около пяти часов.

– Кто там?

– Откройте, милиция.

Какая к черту милиция? Галганов же сказал, что раньше десяти никто не приедет. Просто потому, что с консульством связаться не успеют.

– Представьтесь, – сказал почти шепотом, стараясь не разбудить пацана.

За дверью заметно занервничали.