Клетка для сломленной

Для меня эта ночь все равно уже не сможет стать безмятежной.

Глава 22

Ника.

Слышу треньканье над ухом и пытаюсь сообразить, что происходит и, что за звук.

Будильник. Стоп. Как будильник? Я всю неделю просыпалась от кошмаров и больше не могла уснуть, а тут блаженный сон. Я что, спала всю ночь? Помню, что кошмар мне снился, а потом всю куда-то исчезло и было спокойно, легко и приятно.

Распахиваю глаза. Мне Амир снился? Еще этого не хватало. Он дома стал появляться пару дней как, а мне уже не по себе, если будет еще и снится — вообще атас.

Протягиваю руку и выключаю будильник. Может сегодня позволить себе поваляться подольше? Неее, нельзя. Зная себя, дам один раз слабину и вообще заброшу утренний спортивный ритуал.

Поднимаюсь с постели, бреду в ванную и уже через двадцать минут бегу по тропинкам в лесу.

Домой возвращаюсь через час. Иду в душ и спускаюсь вниз готовить завтрак.

Но в дверях кухни замираю в ступоре. На столе стоит просто огромный букет лилий. От такой красоты перехватывает дыхание. Подхожу и касаюсь пальчиками белых лепестков, наклоняюсь и вдыхаю тонкий аромат.

— Нравится? — слышу голос над собой и поднимаю глаза. В нескольких шагах от меня стоит Амир с полуулыбкой на лице.

Я выпрямляюсь и отхожу на пару шагов.

— Красивые, — отворачиваюсь.

Достаю из холодильника яйца и молоко, замешиваю омлет. Чувствую, как спину прожигает взгляд.

— Они для тебя, — я чуть венчик из рук не выронила. И как это понять?

— Зачем?

— А почему я не могу подарить цветы своей жене? — Он это сейчас шутит, что ли? Но голос серьезный. Поворачиваюсь к нему.

— Ну, мы вроде как… — глубоко вдыхаю и взмахиваю руками, обдумывая, как выразиться, — У нас же не настоящий брак.

— Да? — удивление явно притворное, — Что же у нас не настоящего? Живем вместе, ты готовишь мне завтраки и ужины, играем с Ксюшей, в субботу отдыхали всей семьей.

— Хм… — все, на что способна, это выдавать нечленораздельные звуки, — мы как бы не… — и снова жестикулирую. Почему я мямлю, как ни знаю кто? По глазам же вижу, он понимает, о чем я говорю.

«Мы не спим с тобой вместе».

— Ни что? — интересуется насмешливо. Издевается зараза, по лицу вижу, издевается.

Чувствую, как полыхают щеки. Дыши, Ника, дыши.

— Ничего, — отворачиваюсь и продолжаю готовить завтрак. Не собираюсь больше на него реагировать.

Омлет, оладьи, выставляю все на стол. Беру нож и нарезаю овощи, сыр.

— Ты так и будешь сидеть и смотреть? — не выдерживаю его взгляда. Он все еще сидит и наблюдает за каждым моим движением. Под таким надзором из рук все валится.

— Ну да, — закидывает в рот оладушек. — Мне нравится.

Вот только не понятно к чему это «нравится» относится. Разворачиваюсь и ухожу из кухни. Поднимаюсь в комнату к дочери. Моя маленькая принцесса сладко посапывает. Нужно ее разбудить, но сегодня у меня хорошее настроение, не смотря на утро.

И вот почему я так реагирую на Амира. Мужчина, как мужчина, ничего необычного. Ну да, довольно симпатичный. Но характер — это ж невозможно предугадать, что выкинет в следующую минуту — разозлится, рассмеется, подарит цветы и станет подкалывать. А еще дурацкая реакция на его присутствие. Как будто внутри стрелочка, показывающая в его направлении. Не хочу сейчас спускаться вниз — снова появится это чувство неловкости, робости или как это называется, я уже перестала понимать реакции своего тела.

Не буду будить Ксюшу и сама посижу здесь. Ксюшку разбудит и покормит няня. Дам своей принцессе подольше сегодня поспать.

Следующий час, пока жду няню, разбираю игрушки и вещи дочери, лишь бы чем-нибудь занять руки и голову.

— Покормите ее, пожалуйста. Еда, как всегда на кухне. Если раскапризничается, что меня нет, звоните. Вообще в случае чего звоните. — оставляю последние наставлении няни дочери.

— Никочка, деточка, не беспокойся, все будет хорошо, — женщина мне тепло улыбается. Рядом с ней порой тоже чувствую себя ребенком.

Целую доченьку и ухожу в свою комнату.

Платье, пиджак, сумка. Спускаюсь вниз. Прошло уже больше часа, а значит можно спокойно ехать на работу не боясь столкнуться внизу с Амиром. Вряд ли он столько станет там столько торчать. Но мои ожидания не оправдываются.

— Далеко собралась? — слышу жесткий голос, как только беру пальто. Ну вот — Амир и его тысяча и одна смена настроения во всей красе.

— На работу, — говорю, так и не повернувшись к нему.

— Ты не завтракала. — По голосу слышу, насколько он недоволен. Понимать бы еще из-за чего. Хотя, это ж вообще не мое дело. Почему я должна об этом думать?

— Опаздываю, нет времени.

— Хорошо, — слышу едва сдерживаемый рык.

Амир берет свое пальто и вместе со мной выходит на улицу.

— Ты едешь со мной, — берет за руку и ведет к своей машине, когда я пытаюсь пройти мимо него к машине с водителем, выделенной Расулом.

Молчу, спорить бесполезно. Всю дорогу едем, не проронив ни слова. Вот только не до моей работы — останавливаемся у небольшого ресторанчика.

— Мне нужно на работу. — Смотрю на напряженный профиль мужчины.

— Поедим, поговорим и поедешь на свою работу. — Даже не поворачивается в мою сторону. Потом выходит из машины и идет в сторону ресторана.

Выхожу и иду следом. Хотя честно, вообще не хочется. Захожу внутрь и иду к столику, за которым он сидит. Возле него уже стоит официантка и призывно стреляет глазками. К чести Амира он не реагирует и спокойно диктует заказ, судя по всему сразу на двоих. Снимаю пальто и присаживаюсь за стол.

— Что ты будешь пить? — решает поинтересоваться у меня.

Меня передергивает — я не знаю, что туда нальют, поэтому предпочла бы совсем ничего не пить.

— Ничего.

— Девушке сок, яблочный, — Не воспринял мои слова. Амир отдает меню, так и не посмотрев в сторону официантки. Она поджимает губы и удаляется. Эх, так старалась, а он не оценил.

Сидим и сверлим друг друга взглядом. Он молчит, и я молчу. Становится скучно — рассматриваю вид из окна.

Через пятнадцать минут приносят заказ, и я принимаюсь за еду — ну, а что, я привыкла завтракать с утра. Хотя сегодня еду приходится буквально впихивать, напряжение, повисшее за столом, давит.

Съедаю сырники, под бдительным взглядом, так и хочется сказать — надзирателя. Сам же он к своей порции так и не притронулся.

— Почему сок не пьешь? — наблюдает за мной, скрестив руки на груди, — не нравится этот, давай другой закажем.

Вот чего ему от меня надо? Прицепился к этому соку.

— Я не пью напитки в незнакомых местах и приготовленные не мной. — Хотел ответ, получай. Откидываюсь на спинку стула и отзеркаливаю его позу. Вот только что ты будешь делать с этой информацией?

Амир некоторое время смотрит на меня, прищурившись. Разглядывает, будто что-то вспоминает. Потом протягивает руку к моему стакану с соком, делает глоток и возвращает мне.

— А так?

Мне кажется, моя челюсть упала и разбилась об стол. Он это мог видеть один лишь раз, в клубе, полтора месяца назад, и запомнил? Ожидала насмешки или всего чего угодно, но явно не этого. Под тем же тяжелым взглядом выпиваю сок.

— Теперь я могу ехать на работу?

— Нет, покушать и поговорить. Я же сказал.

Вздыхаю и пожимаю плечами.

— Хорошо. О чем?

— Что это было сегодня утром? — ставит локти на стол и опирается подбородном на сцепленные кулаки.

— А что было? — главное понатуральнее изобразить удивление. Мне как-то не очень хочется говорить на эту тему.

— Я подарил тебе цветы. — Разъясняет как маленькой. — Это всего лишь знак внимания. Тебе не понравилось?

— Понравилось, — глупо отрицать, — я просто не понимаю к чему эти знаки внимания? Скоро, я надеюсь, вся эта ерунда с наследством закончится, и мы с Ксюшей уедем. — сама не знаю для чего, поясняю.

— А если я не хочу, что бы вы уезжали? — вот и как прикажете реагировать на такое заявление? Правда организм уже среагировал, странным разлившимся теплом в груди и пропустившим удар сердцем.