Клетка для сломленной

Занятия? Посидим с Ксюшей? Видимо я много пропустил.

— А что за занятия? — Интересуюсь у девушки, но мне наперебой начинают объяснять сестра с племянником.

— По английскому.

— Ника по скайпу учит языкам.

Я перевожу удивленный взгляд на брата — «Ты знал?». Он кивает.

Брат, сестра и племянник знаю, где их накормят. Знают, что Ника учит языкам. А что знаю о ней я? Упущение, но я твердо намерен его исправить. Почему мне в принципе не пришло в голову навести справки об этой девушке. Жена друга… жена друга… но это же еще не все.

— Идите, — отпускаю.

Через минуту за столом остаемся только мы с Расулом.

— Преподает языки? — Спрашиваю его.

— Был бы чаще дома, тоже бы знал, — правильно понимает мое удивление.

Я лишь вдыхаю. Он прав.

Решаю сменить тему:

— А где Лейла?

— Ну, официально на диете… — начинает брат.

— А неофициально, не хочет садиться за один стол с Никой. — Заканчиваю за него. Брат согласно кивает.

И чего ж ей спокойно не живется? Она ни в чем не нуждается. Живет рядом с дочерью. Захочет, может замуж снова выйти. Если захочет чем-то заниматься или пойти учиться мы с Расулом только поможем. Но нет же, не довольна. И понятно, ей было 18, когда ее выдали за отца, который мягко говоря, был не молод, и она почти сразу родила Алию, но его нет 2 года и она мало того, что сама ничего не хочет, так еще и характер показывает.

Но так дело не пойдет. Я намерен оставить Нику и Ксюшу рядом с собой. И хочет она или нет, я не позволю неуважения к своей женщине.

— Я не стал тащить ее сюда, — брат продолжает жевать, — чтобы не портила никому настроение. Не хочет есть, пусть посидит голодная. Далии я на выходные запретил наготавливать. Ника детей накормит, да и нас с тобой тоже. А Лейла… если не хочет сидеть с ней за одним столом, пусть сама себе готовит.

Я киваю и благодарю брата.

Хватит, пять дней, я бегал от Ники. И что в итоге? Кому хуже сделал? Может, узнаю ее поближе, а там выползут такие тараканы, что все это наваждение к ней спадет за долю секунды. Этим и надо заняться.

Но внутреннее чутье противно шепчет, что я сам себя обманываю. Пускай оно заткнется. Сам буду решать к кому, и какие чувства испытывать.

Глава 16

Встаю и выхожу в коридор, попутно набирая номер Артема — толковый парень по части компов, такую информацию про тебя может нарыть, сам знать не захочешь. Заманил его работать к нам в организацию года полтора назад и еще ни разу об этом не пожалел.

— Темыч, дело есть, — говорю, когда парень поднимает трубку, а сам заглядываю в гостиную, где перед ноутбуком сидит Ника. Алия с Яримом и Ксюшой в другой части комнаты, что-то строят из кубиков. — Нарой мне информацию на одного человека, я все данные вышлю в смс.

— За какой период? — интересуется невозмутимо. Для этого парня нет понятия выходной, он засиживается в компах так, что порой теряется в днях недели.

— С рождения и до сегодняшнего момента. — И да. Я, черт побери, помню, что я обещал Максу не копаться в прошлом, глубже трех лет, но он тогда еще был жив, и такой угрозы для Ники, как сейчас, не было, а я должен знать, к чему быть готовым и чем на нее могут надавить. А если он просил не копаться, значит там, действительно что-то серьезное есть.

— Когда надо?

— Вчера, — отвечаю, прекрасно понимая, что я конкретно так расслабился. Это все надо было делать на следующий день после клуба, а не почти через полтора месяца, но лучше поздно, чем никогда. Мы вляпались в историю с отмороженными людьми, которые не брезгуют убийствами и, поэтому, надо быть готовыми ко всему. Или хотя бы к тому, что «сюрпризы» не появятся со своей же стороны. Поэтому я должен знать все.

— Завтра утром предварительная инфа будет.

— Добро, — отключаюсь и отправляю всю информацию на Нику Артему.

Сам же продолжаю наблюдать за девушкой. Она сидит на диване, по-турецки сложив ноги. На ней наушники с микрофоном, в который она говорит. Сидит ко мне спиной и не видит меня, зато я могу ее разглядеть.

Маленькая и хрупкая, словно хрустальная, фигурка, в кофточке соблазнительно обнимающей изгибы девушки. Волосы собраны в небрежный пучок, так и просят освобождения и падения в мои руки.

Делаю шаг в сторону, что бы заглянуть в ее лицо, но взгляд падает на показавшийся экран ноутбука.

Это что еще за херня?

С экрана смотрит парень. Смазливый, лет двадцати пяти. Хвалится Нике количеством зубов, которые, до зуда в ладошках, захотелось пересчитать.

Это что за нах? Это она так деток языкам учит? Этот-то точно дитятко.

Но их диалог добивает окончательно. Я, конечно, не шпарю по английскому, как Ника, но понять, что она говорит, могу. Жаль этого самоубийцу не слышно.

Она рассказывает ему про свою любовь к танцам, языкам, о том, что у нее есть дочь (про меня, как впрочем, и про Макса не говорит).

Ника еще что-то рассказывает, но я уже не слышу, кровь бьет в висках. Это, мать его, урок или реклама «Возьми меня замуж»?

Ведь по голосу слышу, что улыбается ему. Какого черта. Ему. Ему! Брату, племяннику и сестре. Почему бл@дь не мне? Планету бы перевернул за одну улыбку для МЕНЯ.

Сжимаю кулаки и стискиваю зубы, чтобы прямо сейчас не подойти и не раздолбать чертов агрегат, по которому она мило шебечет с этим утырком.

Спокойно, Амир… Спокойно… Тут дети… Ты напугаешь Ксюшу.

Вылетаю из гостиной и бросаюсь на кухню. Достаю из холодильника бутылку воды и высушиваю ее одним махом. Не помогает. Подхожу к столу и несколько раз долблю по твердой поверхности. Хорошо, что стол этот дубовый и тяжелый, а то рассыпался бы, не успев толком послужить.

Постепенно пелена с глаз спадает, и уже вижу более отчетливо, но дыхание еще не ровное. Брат сидит с другой стороны стола и невозмутимо попивает чай из кружки, предусмотрительно не опуская ее на стол.

— Успокоился? — Интересуется, сделав очередной глоток. Я просто киваю головой — сейчас вместо слов способен только на рык.

— Ну и что тебя так вывело из себя?…

Еще минут через тридцать, когда по моим подсчетам занятие у Ники должно было закончиться, я решил с ней поговорить и снова направился в гостиную.

Ника, как я и предполагал, уже сидела и вовсю играла с дочерью и ребятами.

— Ника, — позвал ее. Она подняла на меня свои глаза-океаны и я снова начал тонуть. Да, что ж такое? От глаз девчонки крыша едет. Тряхнул головой, — пойдем поговорим.

Девушка поднялась и напряженно направилась в мою сторону. Все ее движения были скованы. Я развернулся и вышел в коридор, через пару секунд она вышла следом.

— Ника, кто это был? — Встал напротив нее. Старался говорить спокойно, но не получалось.

— Где? — в ее глазах промелькнуло удивление напополам с непониманием.

Вдохнул поглубже. Я не хочу ее напугать. Не хочу:

— В ноутбуке. Ты сказала, что у тебя занятие. — От напряжение воздух чуть ли не звенел.

Но Ника видимо этого не замечала. Ее губы тронула легкая улыбка и она пожала плечами.

— Это и есть мой ученик.

— Что-то он не тянет на ребенка, — нависаю над ней, но ей это видимо до лампочки. Задирает голову выше, чтобы заглянуть мне в глаза.

— А я и не говорила, что мои ученики дети. — Говорит невозмутимо. — Почти все совершеннолетние.

— А рассказы о дочери и танцах тоже часть обучения? — продолжаю свой допрос. Сам понимаю, что кроме как допросом его больше никак не назовешь, но мне пофиг, я должен узнать, что так за такие уроки.

— Ну да, — она снова пожимает плечами, а мне уже хочется рычать, — Павлу нужна языковая практика, вот мы, в формате диалога, и обсуждаем с ним все от политики до семьи и увлечений.

Пока я собираюсь с мыслями, чтобы задать очередной вопрос и не нарычать, в дверь звонят. В несколько шагов преодолеваю расстояние и резко открываю. На пороге стоит один из охранников.

— Амир. Тут приезжал курьер. Для вашей жены. Просили передать, — и протягивает букет белых роз.