Страница 2 из 27
А вот уже и Йожко тут. Лойзо помог ему с гусями сладить, потому что гусям домой еще не хотелось. А не хотелось им потому, что солнце не зашло.
— Лойзо!
— Ну чего?
— Солнце еще не зашло…
Лойзо не отвечал. Стал серьезным.
Стал серьезным и Йожко.
Гусям домой не хотелось, то и дело приходилось позади них хлопать в ладоши.
— Подрежем им крылья, — сказал Лойзо, когда они вошли во двор.
— Гусям?
— Ага. Подрежем им крылья и посадим в клетки. Завтра начинается сентябрь, некому за гусями ходить.
НЕ ПОЙДУ Я В ШКОЛУ…
Йожко сидел на лавке у окна, на столе перед ним стояла недоеденная похлебка.
Ма́рьенка с Ма́гдой сидели у печи и надевали башмаки. Они без устали повторяли стишок, который выучили еще в прошлом году.
Мама принесла корыто, поставила его посреди горницы, стирать собралась.
— Ты чего не ешь? — спросила она, подойдя к малышу.
Он поднял голову и захныкал:
— Мам, не пойду я в школу…
Мама всплеснула руками.
— Это почему ж ты не пойдешь?
— Чего мне там делать? Не умею ни читать, ни писать.
— Научишься.
— Как научусь, если не умею?
— Вот там и научишься.
Мама взяла его за руку и повела по двору вниз. Со двора в канавку, что тянулась по всей улице, стекала навозная жижа. Вдоль канавки росли ромашки и просвирняк. Подсядь Йожко к канавке, у него бы сразу была полная пригоршня зеленых просвирок.
На дороге остановилась тетушка Дри́на. Она протянула маме полынь, из полыни варят противный, горький-прегорький чай.
— Куда ведешь хлопчика? — спросила тетушка Дрина.
— В школу, — ответила мама.
— В школу? Неужто в школу? — заудивлялась, качая головой, тетушка Дрина.
А они пошли.
А Магда с Марьенкой прыгали впереди.
А Ка́рол был уже в школе.
— Мам, Карол где?
— Карол уже в школе.
Бе́та училась на портниху.
Лойзо пошел на поденку к тетке Пе́трачихе.
— Мам!
— Ты чего опять?
— Мам, не пойду я туда, — снова заупрямился Йожко.
А вот уже и улочка, а перейдешь улочку — школа.
— Ма-ма! — оглянувшись, крикнули Магда с Марьенкой. Мама улыбнулась им, и они тут же замешались в стайке других девочек.
Мать с сыном постояли чуть во дворе, а как раздался звонок, поспешили за всеми в класс.
— Вот и наш Йожко, — подвела его мама к учительнице. Учительница взяла мальчика за руку и подошла с ним к доске. «Теперь она начнет меня спрашивать,» — подумал Йожко, и глаза его налились слезами.
— Как тебя зовут? Скажи всем!
Он взглянул на нее, потом потупился.
— Йожко, — сказал он совсем тихо.
Дети шумели, наверно его и не слышали.
На четвертой парте Йожко заметил Ду́шана Ве́ртика. Тот кивал ему и показывал свои щербатые зубы.
— Ты плакал. По глазам видать.
Йожко хотел сказать Душану, что не плакал, но учительница перебила его:
— Тихо!
Он оборотился к двери, думал — еще увидит маму. Но мамы уже не было. Мальчик и не заметил, как она вышла.
— Руки за спину! — снова раздался голос учительницы.
Ему вдруг сделалось очень-очень грустно.
УРОК БЫЛ СОВСЕМ ЛЕГКИЙ
Учительница прошлась между партами и остановилась у доски. Все замерли. Даже Душан Вертик, который все время вертелся по сторонам, и то вдруг притих и заложил руки за спину.
Учительница взяла мел и так, чтобы все видели, нарисовала на доске кружок.
— Что это? — спросила она.
Виктор Пе́шко поднял руку, но остальные ученики опередили его.
— Кружок, — ответили все хором.
Потом учительница провела черточку и снова спросила:
— А это что?
— Черточка.
И еще один кружочек, и еще две-три черточки, несколько совсем маленьких крючочков, и вот уже на доске — настоящий человечек.
— Что это?
— Мальчик, — ответили ученики в один голос. Они радовались, что сумели ответить на все вопросы.
А мальчик на доске смеялся. Он смеялся и был очень похож на Янко Якубеца.
— Это же Янко Якубец! Правда? — развеселился весь класс.
Янко Якубец сидел на последней парте. Он очень обрадовался, увидав себя на доске.
Потом учительница подошла к столу. Взяла со стола ручку и показала ее ребятам.
— Что это?
— Ручка.
— А это?
— Карандаш.
— А вот это?
— Резинка.
И всякий раз новые и новые предметы. И ученики почти всегда правильно называли их. А если кто и „ошибался, если, например, на тетрадь говорил «книжка», то никто на него не сердился. Всякий раз все только смеялись, и ни с кем ничего не приключилось. Учительница была довольна, и ученики были довольны.
А потом раздался звонок.
ДОМА
По четвергам бывал свободный день, по четвергам не ходили в школу. Уже в среду вечером мама завела квашню, а в четверг с самого утра начала печь хлеб. Она принесла со двора кочергу и выгребла угли в старый глиняный горшок. Угли были раскаленные, и во все стороны пыхало от них жаром. В горнице скоро стало невыносимо дышать.
Карол сидел у окна, согнувшись над букварем, и читал:
— М-ма-аль-чи-ик Ми-ми-миланко. Б-бы-бы-была к-кра-си-и-вая м-ма-лень-кая д-де-ре-вушка… п-посре-е-дди д-ерре-вуш-ки с-сто-ял б-бе-лый д-до-м-мушко…
Деревушка была маленькая, а домушко и впрямь стоял посреди. Весь он был белый, и только по углам торчали кирпичи-сырцы из желтой глины и ячменной мякины. Из открытого двора стекала навозная жижа в канавку, которая тянулась через всю деревню. Вдоль канавки росли ромашки и просвирняк. Ах да, мы уже раз вспоминали про это.
Во дворе жил дядюшка Яно, который был ночным сторожем и всегда приносил детям яблочки. Ду-ду, ду-ду-ду — каждый вечер трубил дядя Яно в верхнем и нижнем конце деревни. Днем он спал или лущил дома фасоль. А то ходил взад-вперед по двору и нет-нет да и останавливался у их окна.
— Вы дома? — спросил, как обычно, дядя Яно.
— Дома.
— Так, стало быть, дома. А я только что встал. Иду по двору, дай-ка, думаю, к вам загляну. Что-то мне невесело одному. Не худо бы и вам ко мне наведаться. А вы, никак, хлеб печете?
— Печем.
— Так после зайдите ко мне. Что-то невесело одному.
— Зайдем.
Дядя Яно отошел от окна. Карол перестал читать и, отложив книжку, посмотрел на маму.
— А лепешки будут? — спросил он.
— Лепешки вот-вот испекутся, — ответила мама. — Сперва лепешки, а потом хлеб.
Карол взял букварь и снова уткнулся в него.
— О-о-отец по-по-шел в ле-е-с…
Отец пошел в лес, было еще темно. На голове у него была шапка, на спине большой зеленый мешок, в мешке топор и железный кол.
Лойзо пошел на поденку.
Бета поехала в город, потому что она должна учиться на портниху.
Магда должна сидеть у деревянной люльки и все время петь.
А Елене не хочется спать.
Карол должен читать.
А один и один будет два.
А лепешки, верно, уже начинают румяниться.
— Кто получит самую большую лепешку? — спрашивает Магда.
— Самую большую лепешку получит Лойзо, — отвечает мама.
— А почему Лойзо получит самую большую?
— А потому Лойзо получит самую большую, что он самый старший.
И Магда перестает петь. Перестает петь и сразу в слезы. Плачет, что не она самая старшая.
А мама уже заглядывает в раскаленную печь.
А на дворе уже совсем холодно.
ГЕЛЕНКА
В один прекрасный день кто-то постучал в класс.
— Войдите! — сказала громко учительница и направилась к двери.
Стучавший остался стоять в коридоре, но, когда учительница отворяла дверь, дети успели разглядеть его.