Страница 15 из 27
— Веронка, мне холодно. Я вся мокрая. Веро-о-нка, яичко в кармане лопнуло!
— Как так лопнуло? — Веронке стало ужасно жалко яичка. Она пожалела яичко, пожалела, а потом сказала: — И мне холодно. Но мы скоро-скоро придем. Только что мы теперь дадим Йожко?
— Не знаю, Веронка. Я забоялась чуть-чуть, потому и яичко крепко сжала. Вот оно и треснуло. А теперь я вся буду грязная! — Она показала руку, перепачканную в яйце. — Наверно, у меня и пальто грязное.
— Покажи, я очищу.
Агатка вдруг расплакалась.
— Не очистишь, Веронка. Не надо чистить. И рука у меня от яичка зябнет.
— Выкинь его!
— Как так? А что мы Йожко отдадим?
— Выкинь его, а то я дальше с тобой не пойду.
Девочки стали дергать друг дружку, бороться, но яйцо в конце концов выкинули. Обе, конечно, успели перепачкаться. Потом очищались мокрым снегом. Агатка плакала. Руки зябли все больше.
Тут и Веронка вдруг в слезы:
— Думаешь, у меня руки не зябнут? У меня тоже зябнут. И я тоже боюсь. Агатка, бежим!
Девочки побежали. Но пробежали немножко. Агатка вдруг снова остановилась и зашлась в ужасном реве.
— Веро-о-нка, мы, наверно, заблудились. И во всем ты виновата, я хотела идти другой дорогой.
— Это я хотела другой, — плачет Веронка. — Теперь все на меня сваливаешь. Надо было подождать маму. Все равно ты виновата. Если бы ты не дала это невеличкино яичко поросенку, мы бы теперь не заблудились.
Наконец они перестали ссориться. Даже плакать громко боялись. Уже плакали тихонько, но потом Агатка не выдержала и снова в рев. Веронка за ней. И обе закричали не своим голосом:
— Мама! Маму-у-у-сенька! Па-а-пка-а!
РОДИТЕЛИ ВЕРНУЛИСЬ С РАБОТЫ
Часто получается не так, как хочется. Вот и маме не удалось вернуться с работы пораньше. Вдобавок она еще опоздала на автобус, ведь маме хотелось купить ткань бабушке на блузку. Она поспешила в магазин сразу же после работы, а когда подошла к остановке, автобус уже ушел.
Мама подождала следующего. А с автобуса — прямо к Фиаловым. Удивилась, не найдя там девочек. А когда оказалось, что ни Якубкины родители, ни сам Якубко не знают, где девочки, мама и вовсе всполошилась.
Она пыталась что-то вытянуть из Якубко, но он в ответ только мямлил. Дядя Фиала даже накричал на мальчика:
— Ты почему не отвечаешь как следует? Ты же был с ними в детском саду. Куда вы оттуда пошли?
— Ну к нам. Только я чуточку завозился, и они на меня рассердились.
— А потом куда они пошли? — Дядя Фиала так и тянул его за язык.
— Не знаю, — отвечал Якубко. — Они взяли яйцо и ушли.
Мама побежала к дяде Штецко. Но и он ничего не мог ей сказать.
— Неужели они отправились к бабушке без меня? — заметалась в беспокойстве мама. — Кто знает, что им в голову взбрело. Надо быстрей бежать туда, искать их.
И мама — назад к Фиаловым. А там уже Веронкин и Агаткин папа дожидался. Якубко — тот совсем приуныл. Теперь и его грызла совесть, что он поссорился с девочками и не задержал их.
— Не вешайте нос! Не подымайте сразу панику! — сказал дядя Фиала. — Я беру машину и едем.
Собрался было с ними и Якуб, но дядя Фиала сказал ему:
— Оставайся-ка ты дома. Разве не видишь, что все на тебя сердятся. Не рассорились бы, не было б с вами никакой мороки.
Но Якубко не сразу пошел на попятный. Он еще разок всунул голову в машину и сказал:
— Пап, если меня не хотите, возьмите хотя бы Бобчо.
— Бобчо, сюда! — Дядя Фиала махнул рукой, хотя Бобчо и без того впрыгнул бы в машину.
БОБЧО
Веронка с Агаткой вымокли до нитки. Они шли-шли и все время громко плакали. Пробовали даже назад повернуть, но и это не помогло. Кто знает, может, они опять спутали дорогу. Ведь дороги-то не было видно. Повсюду одна слякоть да грязь.
— Веронка, мы совсем заблудились, — хныкала Агатка. — Может, мы даже никуда не придем. Потому что, когда мы ходили с папой или мамой, мы всегда по обеим сторонам дороги видели деревушки. А вечером в них всегда горели такие маленькие огоньки.
А Веронка лишь обняла сестру и снова расплакалась:
— Ма-а-мочка-а! Ма-а-мочка-а!
И вдруг что-то заюлило, запрыгало вокруг девочек. Веронка ни жива ни мертва от страху. А Агатка нагнулась да как закричит:
— Веронка, это же Бобчо! Бобинко, Бобинко, золотой ты мой!
А Бобчо прыгает вокруг них — сам не свой от радости.
Тут уж и Веронка смеется:
— Агатка, слышишь гудки? И кто-то кричит нам! Это же мама, Агатка! Это наша мама!
— Я тоже слышу. Нам кричат. И гудки слышу. Это нам дядя Фиала гудит. Поэтому и Бобчо здесь. Наверно, его Якубко к нам послал. Пошли следом за Бобчо!
А ВОТ И ЯЙЦО
Наконец девочки снова с родителями. И папа с мамой даже не ругают их, знай все беспокоятся:
— Вы же совсем, совсем мокрые! И что вам только в голову взбрело! Почему вы нас не подождали? А вдруг теперь простудитесь? Заболеете?
— Мы хотели подождать. Только дяди Фиалы не было дома. И тети Фиаловой тоже. Якубко сказал, что она ушла в магазин. А с Якубко мы поссорились.
Дядя Фиала вез девочек в машине и говорил:
— Только не охать! Бобчо вон тоже мокрый. Поглядите, как он к вам прижимается. А он вовсе не охает. Якуба я уже пробрал как следует, теперь и вам надо головомойку устроить. Были бы послушнее, и забот никаких. А так мы даже не сыграли с вами в «огонек», из-за вас нынче вообще «огонька» не было. Ладно, полный порядок! Нос кверху держать! Ого! А вот и яйцо! Раз про это яйцо было столько разговоров, я на всякий случай прихватил еще одно. И яйцо отдадите своему Йожко, и бабушку поздравите, а я пока подтоплю в машине как следует, не то еще простудитесь…
ЮРЧИКУ ПРИВЕТ ОТ ЮРЧИКА!
(СКАЗКА ДЛЯ МАЛЕНЬКИХ И БОЛЬШИХ)
ЛАСТОЧКИ
Каждый год по весне прилетали ласточки.
И сразу все кругом заливалось щебетом. Веселел и дом и двор. А мы тотчас бегом к соседям — похвастаться:
— У нас уже ласточки! Пойдемте к нам поглядеть!
— А вы думаете, у нас их нету? — хвастались и соседи. — Вон смотрите, они и у нас! Нынче прилетели чуть свет и враз взялись за работу.
Ласточки ужас какие усердные. Вот взмывает одна, за ней следом другая, они забирают все выше и выше, а то опускаются совсем низехонько, бьют крылышками над землей и, ежели не грозит им никакая опасность, присаживаются на миг, но тут же снова — порх — и весело летят назад, неся в клювиках глину.
На что им глина? Ну-ка, дети, отгадайте! Да полно, надо ли гадать! Вы и так это знаете. Из глины они себе гнездо вылепят. Сперва одно, затем второе, а там, глядишь, и третье. И при этом все щебечут, судят да рядят:
— Три иль четыре? Три иль четыре? Четыре иль три? Сколько гнезд мы себе выстроим?
— Четыре выстроим!
— А зачем четыре?
— Зачем четыре? А нас разве мало? Да нас еще и прибавится! Вот потом и не надо будет в гнездах тесниться.
И вправду, слепили ласточки четыре гнезда, даже стали носить глину на пятое, да пятое уж не достроили — не понадобилось. И строить-то они его начали, видать, просто ради потехи или шалости, потому что ласточки иной раз бывают куда как шаловливы. Перемолвятся о том о сем, а потом летают, шныряют, дурачатся, судачат, щебечут, вышучивают друг друга, а между тем и не забывают усердно трудиться! Раз, два, и все дела: гнездо готово! А не построить ли еще одно, лишнее?