Слезы ангелов

— Именно потому, что ты всю жизнь общаешься с этими придурками, ты сам стал таким же болваном и не понимаешь главного. — Герлинг прищурил глаза. — Согласно статистике, ренегаты совершают импульсивные убийства под действием веществ. Методичное планирование своих поступков для них нехарактерно. В случае исчезновений сенсорок мы имеем дело со злым умыслом, который преступник последовательно воплощает в реальность. Вначале — похищения, и вот теперь — убийство. Все логично.

Голова продолжала гудеть после вчерашней потасовки, поэтому смысл сказанного Герлингом доходил с небольшим отставанием. Шеф оказался как никогда разговорчивым. Впрочем, ничего нового Картер все равно не узнал: Герлинг выдавал одно клише за другим.

— Спасибо за ликбез, — скривился Картер: ему надоело тратить впустую время, выслушивая лекцию Герлинга. — Очень познавательно.

— Это было последнее предупреждение. Еще одна такая выходка — и ты уволен. — Герлинг вновь провел рукой по волосам — привычка, которая намертво к нему прицепилась. — К тому же тебе есть, чем заняться. Как там дела с этим новым энхансером, «Слезы ангелов»?

— Работаю над этим. — Картер демонстративно посмотрел на наручные часы. — Я могу быть свободен?

— Нет.

Герлинг изобразил на лице нечто, отдаленно похожее на издевательскую ухмылку — во всяком случае, исходя из контекста беседы, иммортал постарался воссоздать именно ее. После чего, выдержав паузу, добавил безразличным тоном:

— Я назначил тебе внеочередную консультацию корректора. Явка обязательна.

Картер сжал поручни кресла, стараясь сохранить невозмутимое выражение лица, хотя внутри все клокотало от негодования.

Вот только общения с корректором ему не хватало!

* * *

Джой молчала на обратной дороге. Она думала о том, что сказал ей Отис Хагер — человек, мнение которого действительно имело для нее значение.

Если верить его словам, то получалось следующее: Джой, в силу своих врожденных особенностей, обладала повышенной чувствительностью, которая делала ее восприимчивой к кошмарным сновидениям.

Но почему они ей снились и как от них избавиться?

Ответа на эти вопросы Джой по-прежнему не знала.

Пока автопилот вел электрокар по улицам Трокар-Сити, Астер комфортно развалился на сиденье рядом с Джой, продолжая трещать о том, как он душевно пообщался с Папой Мартином — одним из наставников «Колыбели», который вместе с Хагером воспитывал маленьких Астера и Джой.

Устав слушать болтовню друга, Джой прислонила голову к окну, наблюдая за тем, как на город медленно опускались сумерки: дневной свет сдавался под натиском неоновых огней витрин, вывесок и билбордов.

Когда они приехали домой, Джой первым делом попросила Астера дать ей доступ к медиавизору — вернее, не ей самой, а ее голосовому помощнику.

— Доступ получен, — произнес в ушах Илон. — Что дальше?

Джой хотела ответить, но ее перебил Астер:

— Давай я что-нибудь нам приготовлю, — предложил он, вставая с дивана.

— Я думала, ты умеешь только разогревать пиццу, — улыбнулась Джой.

Астер рассмеялся:

— Готов поспорить, что я тебя удивлю.

Он подмигнул, остановившись в дверях спальни, а затем удалился на кухню. Спустя мгновение оттуда раздался грохот кастрюль (похоже, они упали из шкафа), за которым последовали чертыхания Астера.

— Илон, включи запись сновидения, — попросила Джой своего голосового помощника, когда шум из кухни, наконец, утих: Астер принялся за стряпню.

На экране медиавизора появились кадры кошмара, и Джой пришлось взять всю волю в кулак, чтобы продолжить просмотр.

Казалось, она уже наизусть выучила запись: длинная дорога среди заброшенных строений, полная луна в ночном небе, силуэт преследователя вдали, у ворот, вот он приближается к ней, бежит, она прячется внутри здания, он находит ее, набрасывается, душит…

Джой буквально приходилось сдерживать тошноту, вновь и вновь по кругу просматривая запись, как вдруг она заметила нечто, на что раньше не обращала внимания.

— Илон, отмотай назад на пять секунд, — попросила Джой, прильнув к экрану. — Поставь на паузу.

ИИ выполнил просьбу: изображение застыло на моменте, когда убийца только начинал за ней гнаться по дороге среди заброшенных зданий.

— Включи воспроизведение.

Картинка ожила, и Джой снова увидела то, что привлекло ее внимание: короткий, едва заметный всполох белого цвета посреди экрана, словно какая-то помеха в изображении.

— Илон, сделай скриншот этого кадра, — приказала Джой.

Спустя мгновение на экране появилось изображение — белое размытое пятно на фоне силуэта убийцы, застывшего посреди дороги.

— Сделай картинку четкой. Более контрастной.

Илон исполнил приказ, и у Джой перехватило дыхание, когда размытое пятно обрело ясные очертания.

— Астер! — позвала она. — Взгляни на это.

Астер зашел в комнату, держа в руках сотейник, в котором что-то размешивал — судя по запаху, чесночный соус. Он уставился на экран медиавизора.

— Что это?

— Я не знаю. — Джой покачала головой. — Я заметила короткую вспышку белого цвета на записи кошмара, и когда мой ИИ обработал изображение, то получился этот символ.

Будто зачарованная, Джой не моргая смотрела на кадр, застывший на экране: широкая окружность, внутри которой вписан треугольник с буквой «А».

* * *

Картер ненавидел ходить на консультации корректора. Согласно законодательству, регулярные беседы с мозгоправами являлись обязательными для простых смертных людей, работавших в организациях, большинство сотрудников которых составляли имморталы. Еще одним условием для принудительных консультаций корректора был среднемесячный доход, позволявший оплатить Терапию.

Картер соответствовал обоим критериям, о чем в очередной раз напомнила сидевшая напротив него женщина-иммортал:

— Исходя из последних данных, девяносто восемь процентов сотрудников Бюро Порядка и Контроля являются имморталами. — Она сверилась с информацией, махнув пальцами по экрану планшета, который держала в ухоженных руках. — Кроме того, я вижу, что ваш среднемесячный доход стал еще больше и вполне позволяет тратить часть средств на Терапию.

Корректор посмотрела на Картера. У нее было красивое лицо молодой женщины лет тридцати, но потухший взгляд выдавал ее истинный возраст: она наверняка разменяла седьмой десяток, не меньше. Корректора звали Амелией Винзар, и она работала в Бюро уже в те времена, когда Картер только поступил на службу.

Шесть лет назад, на следующий день после того, как он отметил свое тридцатилетие, состоялась его первая консультация с Винзар. Голосом, лишенным каких-либо оттенков, она предложила ему начать Терапию, как поступало большинство сотрудников Бюро — на тот момент девяносто два процента из них были имморталами.

Картер обещал, что подумает: он не жаловался на здоровье и считал, что с началом Терапии можно повременить еще пару лет, да и накопленных средств на тот момент у него было не так много.

Спустя год все изменилось, и он окончательно отказался от Терапии.

С тех пор каждые шесть месяцев, как требовало того законодательство, Картер посещал консультации корректора, во время которых Амелия Винзар уговаривала его начать терапию, но он всякий раз отказывался.

Расположившись в удобных кожаных креслах, они сидели друг напротив друга в просторном, стильно обставленном кабинете. За окном стемнело: Картер видел, как ярко сияют окна небоскребов, а вдоль широких улиц мерцают гигантские 3D-экраны мультимедийных билбордов.

— Вы должны понимать, что поступаете неразумно, когда отказываетесь от Терапии, — продолжала Винзар, глядя на Картера: ее глаза напоминали шарики из мутного стекла. — Прежде всего потому, что ставите под угрозу не только свое здоровье и долголетие, но и благополучие других сотрудников Бюро.

— Решение о приеме Терапии является добровольным, — устало процедил Картер: он повторял эти слова на каждой консультации корректора, и обычно они действовали, как ритуальное заклинание. — Если я не хочу принимать Терапию, то никто не может меня заставить. Таков закон.