Слезы ангелов

Джой рассказала о нем Хагеру — абсолютно все, что знала и понимала сама, без утайки.

Он слушал внимательно, ни разу не перебивая. Лишь пальцы рук, сложенных на коленях, мелко подрагивали.

— Папа Отис, вы можете объяснить мне, как такое возможно? — спросила Джой, завершив свой рассказ. — Почему мне все время снится этот кошмар? Как он вообще попал в запись эмоций?

Немного помолчав, Хагер перевел равнодушный взгляд с поверхности пруда на Джой. Спокойно сказал:

— Во время записи эмоций в нейромодуль к ним иногда могут примешиваться артефакты в виде сторонних воспоминаний и впечатлений. Как правило, они должны быть невероятно интенсивными и яркими, чтобы «пробить» основные эмоции, записываемые в нейромодуль. Подобные ситуации происходят достаточно редко и считаются допустимой погрешностью, поэтому широкой публике о них неизвестно.

Джой покачала головой: объяснение Хагера дало ответ на одну загадку, но другой, куда более важный вопрос, так и остался для нее неясным.

— Ну хорошо, Папа Отис, а как объяснить тот факт, что две недели я каждую ночь вижу один и тот же кошмарный сон?

Он пожал плечами, вновь устремив взгляд на водную гладь пруда.

— Джой, как ты знаешь, в результате тщательной селекции генным инженерам вроде меня удалось вывести клонов-сенсоров, способных вычленять нужные для заказчика эмоции и контролировать их. — Хагер замолчал, что-то обдумывая, а затем продолжил, посмотрев на Джой. — Мы создали множество уникальных генераций сенсоров, предназначенных для доставки разного рода эмоций. Но даже среди такого разнообразия клонов иногда — я бы сказал, крайне редко — встречаются особо чувствительные копии.

Джой сглотнула вязкий комок в горле.

— Вроде… меня?

Хагер кивнул, продолжая смотреть на нее все тем же холодным взглядом, напоминавшим стальную поверхность пруда.

— Я давно заметил, что ты отличалась от своих «сестер» по генерации QX-11.03, — сказал он. — Ты была еще более чувствительной, чем они.

— Но как такое возможно? — удивилась Джой. — Ведь мы же клоны, у нас идентичный генотип!

На лице Хагера мелькнуло некое подобие улыбки — впрочем, фальшивой и натянутой, как это всегда бывало у имморталов.

— Вероятно, во время твоего синтеза произошел минимальный сбой в репликации генов, который привел к появлению новых свойств, — предположил Хагер.

— Получается, я… бракованная? — с горькой ухмылкой сказала Джой. — Ошибка в последовательности генов?

Хагер взял ее ладонь в свои руки, и она ощутила тепло, исходившее от них.

Тепло, которому она была благодарна, даже несмотря на то, что старый добрый Папа Отис, воспитавший ее в детстве, превратился в бездушного биоробота.

— Я бы считал по-другому, — глядя Джой в глаза, проговорил Хагер. — Должно быть, твоя невероятная чувствительность действительно уникальна. Джой, ты не бракованная. Ты — особенная.

Глава 7. Раздражение

Картер сидел в кабинете начальника Секции криминальных расследований, внимательно наблюдая за тем, как Нейт Герлинг с невозмутимым видом читал рапорт на мониторе, встроенном в поверхность стола. Лицо иммортала оставалось спокойным и безучастным, как будто он изучал не докладную записку о неподобающем поведении своего подчиненного, а скудное меню в дешевой закусочной.

Картер вспомнил: когда он поступил на службу в Бюро Порядка и Контроля, Герлинг уже тогда выглядел моложе его, хотя на самом деле был лет на двадцать старше. С тех пор за прошедшие годы Герлинг, казалось, не постарел ни на день: все то же гладкое, моложавое лицо с острым носом и зачесанные назад темные волосы без единого признака седины.

— Как ты это объяснишь, Картер? — наконец, спросил Герлинг, оторвавшись от чтения.

Он взглянул на подчиненного. Холодные, серые глаза — такие же, как небо за панорамным окном позади стола Герлинга.

— Они первые начали. — Картер дернул плечами, но сразу же об этом пожалел: малейшие движения причиняли боль в ребрах. Похоже, без трещин там точно не обойдется.

— Согласно рапорту, ты первым набросился на агента Финча. — Герлинг буравил Картера взглядом.

— Потому что он задел меня. — Картер поморщился. — У меня накипело, и я взорвался.

— Накипело? — Еще чуть-чуть, и в голосе Герлинга, казалось, могло бы прозвучать искреннее удивление, хотя он физически не был на него способен.

— Это такое чувство, когда все бесит, и ты готов порвать на куски первого попавшегося. — Картер не смог удержаться от язвительного комментария.

Проведя ладонью по волосам, Герлинг встал из-за стола и подошел к окну. Сложив руки за спиной, принялся рассматривать что-то с высоты двадцатого этажа штаб-квартиры Бюро Порядка и Контроля.

— Картер, я помню, через что ты прошел. И я думал, что ты справился с эмоциями. Но в последнее время… ты словно не в себе. — Он повернулся к подчиненному. — Парням из Отдела особо тяжких преступлений не нравится, что ты суешь свой нос в их расследование. Ты вообще в курсе, что не имеешь к нему никакого отношения?

— Они три месяца спустя рукава занимались исчезновениями сенсорок. — Картер сжал кулаки: пальцы больно впились в ладони. — И вот результат: обнаружен первый труп. Не сомневаюсь, что за ним последуют другие.

— Странно слышать упреки в адрес Финча и Андерса от человека, который звезд с неба не хватает, — заметил Герлинг. — Согласно статистике, ты не самый выдающийся агент Отдела по борьбе с энхансерами: раскрываемость преступлений составляет всего тридцать восемь процентов. С чего ты взял, что можешь расследовать похищения сенсорок лучше, чем Андерс и Финч?

Картер шумно выдохнул, дернув щекой: Герлинг задел его самолюбие. Раздражало еще и то, что шеф не собирался прислушиваться к его доводам и полностью встал на сторону Андерса и Финча. Кто бы сомневался.

Насмотревшись в окно, Герлинг вернулся за стол и вновь взглянул на рапорт.

— Ты нарушил место обнаружения трупа, огороженное лентой, — процедил шеф: если бы он мог испытывать чувства, то уже давно потерял бы терпение. — Финч и Андерс имели полное право тебя арестовать, к тому же ты подходишь под профайл убийцы.

— То есть? — опешил Картер.

Герлинг развел руками:

— Как известно, убийцы любят приходить на места преступлений, чтобы вновь почувствовать пережитые эмоции. Простой смертный, вроде тебя, отлично соответствует профайлу, составленному нашими психологами.

— Вы серьезно?! — Картер чуть не поперхнулся от возмущения. — Вы правда считаете, что убийства совершает кто-то из смертных? Имморталы, как обычно, ни при чем?!

— Странно, что ты не знаешь статистику. — Герлинг постучал пальцем по монитору, встроенному в столешницу. — Большинство убийств происходят на бытовой почве и носят импульсивный характер. Спланированные убийства тоже требуют эмоций — ненависти, затаенной злобы и тому подобных сильных чувств. Серийные убийства, совершенные психопатами, также завязаны на эмоциях. Имморталы не могут их испытывать, поэтому, согласно статистике, крайне редко замешаны в убийствах. — Он погладил подбородок, продолжая внимательно смотреть на подчиненного, словно оценивая его профессиональную пригодность. — Сенсоры тоже не подходят в качестве подозреваемых: в их нейромодули встроены алерт-системы.

Картер знал об этом без всяких напоминаний: алерт-система передавала в полицию сигнал тревоги в том случае, если сенсору поступал заказ на исполнение любого противоправного действия — или же если сам сенсор по своей инициативе совершал незаконный поступок, будь то убийство или причинение физического вреда другому человеку.

— Благодаря алерт-системам сенсоров технически нельзя использовать для убийств с целью доставки соответствующих эмоций, — продолжал Герлинг. — Тебя этому не учили?

Картер проигнорировал упрек начальника.

— Ну хорошо, а ренегаты? — спросил он. — Я всю жизнь занимаюсь этими психами, и могу точно сказать: они способны на что угодно ради дозы энхансера.