Страница 14 из 161
Перед прогулкой Ира, желая сделать что-то приятное хозяину дома, с сожалением сняла с себя наряд, добытый Ирруором, и надела кое-что из принесённого Лашкеном – круглую накидку до талии и юбку-брюки с короткой понёвой для верховой езды. Подобрать одежду не составило большого труда – у предыдущей её владелицы был хороший вкус.
Судя по одобрительному взгляду Лашкена, он вполне оценил это.
Ира торопливо вскочила с травы и послушно пошла к дому вслед за форсианцем…
6.
Старшую дочь плантатора звали Веюли. Она была немного выше ростом, с тёмной косой, толще и длиннее, чем у Иры. Постоянная брезгливо-обиженная мина делала скуластое лицо юной эрминки со слишком близко посаженными глазами, чрезмерно крупным носом и широким ртом ещё более некрасивым.
Приблизительно подобранная по цветам одежда смотрится хуже, чем вовсе не подобранная. Веюли не понимала этого.
Она металась среди груд одежды, которой была завалена вся мебель в её комнате, орала на рабынь и норовила схватить самое яркое, а в довершение нацепить на себя сразу все имеющиеся у неё украшения.
Увидев отца и Иру, она завопила ещё громче.
-Как это понимать?! Ты же обещал отдать платья Рагарсы мне, когда выгонял её! И украшения! Скоро придёт господин Баган, а мне нечего надеть! Я хочу выглядеть сногсшибательно, совершенно особенно – именно сегодня! Это вопрос жизни и смерти!
-Молчать! – прикрикнул Лашкен, но не слишком строго. – Ты и будешь особенной. Слушай вот её, она тебя причешет и оденет.
-Твою новую любовницу! Не буду я её слушать! Что сказала бы мама…
Веюли сморщила лицо и заплакала. Лашкен грубовато обнял её.
-Успокойся, а то придёт господин Баган, а у тебя глаза красные. Любовница она мне или кто – не твоего ума дело, человек или демон, не суть важно, а одеться умеет, так что не бузи и слушайся.
-Демон! – взвизгнула Веюли. - Что скажет святой жрец Солнечного Эрбека?!
-Заткнись, я сказал! И держи язык за зубами, не то поплатишься и всю семью подставишь! У меня дел по хозяйству полно, а я тут твои сопли подбираю! Заткнись и сначала посмотри, что тебе предлагают, а потом вякай! Всё, я ушёл!
Лашкен поспешно выскочил в коридор и что есть силы хлопнул дверью.
Веюли всхлипывала и клацала зубами от страха.
-Не бойся, я тебе ничего плохого не сделаю, - сказала Ира и едва не рассмеялась истерически. – Твой Баган упадёт, как мы тебя оденем. Тут столько всего, что наверняка найдётся что-нибудь сногсшибательное, а если не найдётся, то сошьём.
Ира критически оглядела эрминку, молниеносно перерыла несколько груд одежды, выбрала вишнёвое платье, из куска нежно-розового кружева соорудила тут же придуманную ею ажурную бурку с подплечниками, потом причесала Веюли, замаскировав двумя локонами слишком широкие скулы. Наружные углы глаз форсианки были подкрашены, отчего глаза стали казаться крупнее и более широко расставленными. Углы рта плантаторской дочки припудрили, подкрасив середину губ, в результате рот теперь выглядел меньше. Массивный узел волос в античном земном стиле уравновесил слишком крупный нос.
Веюли посмотрела в зеркало и заулыбалась. Особенно ей понравилась необычная накидка, какой ещё ни разу ни у кого не было.
-Довольна? Тогда помоги мне. Ты ведь не хочешь, чтобы я тут оставалась?
Услышав, что новая рабыня просит помочь ей бежать, Веюли в гневе завизжала.
-Ты рехнулась! Я не пойду против воли отца! Он обязательно узнает и убьёт меня!.. А-а, всё наоборот! Ты никуда и никогда не побежишь, отдашь мне все платья и украшения и будешь делать всё, что я скажу, не то я донесу отцу…
-Не донесёшь! Иначе я расскажу твоему Багану, какая ты на самом деле безобразная и глупая, и он больше ни разу на тебя не взглянет!
Веюли протянула руку, чтобы вцепиться в Ирину косу, Ира машинально подставила ей подножку, а потом поймала эрминку за руку и заломила эту руку ей за спину.
-Ай, моя причёска! – завопила Веюли и сдалась.
За дверью кто-то захихикал.
7.
Ира быстро обернулась.
В дверях показался мальчишка лет десяти на вид по земному счёту. Он несколько секунд вглядывался в Ирино лицо, потом заулыбался и поманил девушку в коридор. Улыбка у него была широкой, щербатой и радостной.
-Иди – покажись отцу, похвастайся, - буркнула Ира эрминке, отпустила её руку и со вздохом облегчения выбежала в коридор.
Глаза мальчишки горели неистовым любопытством, но он постарался принять очень-очень суровый и величественный вид.
-Я — Лэтъель Ыррах ун Лашкенарто Норгари, - важно представился мальчик и тут же снова заулыбался. - Можно просто Лэт, хоть отец и не велит. А я всё про тебя знаю! Тебя зовут почти так же, как меня, и ты оттуда! - он показал рукой на потолок. - Не обижайся на мою сестру, она — дура, и её никто не слушает, так что не бойся!
Ира невольно улыбнулась.
-А ты правда демон? Скажи, не бойся, я не испугаюсь и никому не разболтаю!
-Нет, Лэт, я не демон, я такой же человек, как и ты. Пойдём, я объясню тебе.
Но рассказывать нужно было так много, что в конце концов она не рассказала почти ничего. Сначала пришлось бы растолковывать самое элементарное из области биологии, астрономии и всякого такого. Впрочем, она попыталась это сделать, но быстро устала. И не удержалась.
-Мне надо туда, обратно в небо, я не могу здесь оставаться, эта жизнь не по мне! Мне надо найти одного... моего... в общем, одного мужчину, которого тоже продали в рабство! Поэтому я должна бежать отсюда, а одна я это не сумею, мне нужна помощь!
Она не выдержала и заплакала. Попыталась себя уговорить не перекладывать свои проблемы на плечи ребёнка, который всё равно ничего существенного не сделает, но тщетно.
Лэт одно мгновение молча и серьёзно смотрел на неё. Он уже сам готов был заплакать и еле сдерживался.
-Я бы помог, да что я могу? Я ничем не распоряжаюсь...
Он некоторое время раздумывал. Потом внезапно резко бросил:
-Я — дурак. Я мог бы всё устроить, но у меня нет друзей. Рабы мне скучны, взрослые приятели отца и их дети — противны, стражники грубы и пугают... Тебе нужна лошадь, иначе догонят... За ворота тебя не выпустят... Погоди... Ты иди пока, а мне надо много думать...
Ира погладила его по плечу и ушла, глотая слёзы, в свою комнату. Что может придумать десятилетний ребёнок?
Она потеряла надежду, сидела и молча лила слёзы, опасаясь рыдать громко и тщетно уговаривая себя. «У Ирруора стёрта память, поэтому всё на тебе. Возьми себя в руки и думай».
Но пока что она не могла думать. Могла только плакать.
8.