Страница 133 из 161
Рейтанун увидела в золотых очах тоскливую отстранённость и встревожилась. Такое выражение глаз бывает у тех, кто потерял надежду.
-Не переживай. Всё будет хорошо. Ты, в самом деле, попал к друзьям. Калайют здесь один такой, ну, может, ещё парочка дураков найдётся, не все кайо ведь одинаковы, как и прочие люди. Отдохни, поспи. Позже поговорим.
Она погладила его по волосам, невесомо, ласково, усыпляюще.
Судя по истории, которую вкратце рассказал Моуэле, иной много пережил и очень устал. Это поправимо, лишь бы он не затосковал надолго. Шаманка отошла в сторону, ещё раз переговорить с вождём, но при этом постоянно оглядывалась. Иной всё-таки заснул.
-Хорошо, что ты привёз его сюда. Он чем-то важен для нас, я чувствую.
-Похоже, не только для нас. Над пустыней летают крыланы Унтандъена.
-Даже так?
Вождь и шаманка задумчиво посмотрели друг на друга.
Слабый ветер охлаждал горящую спину, мазь унимала боль. Пахло цветами, вокруг было тихо, только негромко переговаривались люди да в перистых вечнозелёных кронах чирикали птицы. Лалга незаметно уплыл в сон.
Когда он проснулся, Рейтанун сидела рядом и рассеянно поглаживала его по волосам. Мазь творила чудеса, спина почти не болела.
Шаманка ненавязчиво рассматривала его. Лалга тоже взглянул. Крупные глаза, тонкие черты лица. Женщина когда-то была красива.
-Не переживай. Разговаривающий-С-Духами сюда не приплывёт, я ему очень не нравлюсь. Поговори со мной. Расскажи, кто ты, откуда.
-Я ничего не помню, - безразлично сказал Лалга.
Женщина встрепенулась.
-Подожди! Как это – ничего не помнишь? Ты об этом не говорил. И рассказывал Моуэле о себе, пока не заснул в лодке. Ты прибыл с севера…
-Да, но что было до того, я не знаю. Я там очнулся уже взрослым. Вместо памяти – пустое место.
-Подожди-подожди, дай-ка я посмотрю! Ляг поудобней, расслабься и молчи. Мне надо сосредоточиться.
Рейтанун положила обе руки ему на голову, замерла и прикрыла глаза.
Прошло много времени. Прикосновение женщины не раздражало. Лалга не ощущал ничего необычного. Что делает шаманка? Впрочем, всё равно. Он снова чуть не заснул. Рейтанун отняла руки, Лалга открыл глаза.
-Что?
Шаманка глубоко вздохнула. Помолчала. Он ждал.
-Память не стёрта, - наконец, сказала она. – Но крепко заперта. Её можно вернуть, хотя это будет сложно, ведь твоё сознание отличается от человеческого.
Лалгу словно подбросило. Вернуть память! Он узнает, где искать свой дом!
-Когда? – только и спросил он, живо распахнув глаза.
-Тише, не скачи! Вот ты какой резвый! Не прямо сейчас, это точно. Мне надо хорошенько подготовиться.
Он вздохнул и улёгся обратно. Но уже улыбался. Ну, слава духам, ожил.
-А ещё мне нужно побольше узнать о тебе. Что-то ты ведь всё-таки помнишь? Так что мы будем разговаривать, и много.
-Я готов, - энергично заявил он.
И они разговаривали. Выяснили, что у него осталась память тела, навыки легко восстанавливались, как только Лалга брал в руки какой-нибудь инструмент, как это произошло с киарой и гураем.
Лалга начал звать шаманку просто Рейти, с её разрешения. Женщина часто гладила его по волосам, двухцветные пряди её удивляли. Он не возражал, ему это даже нравилось. Спина больше не болела, но рубцы заживали медленно, Лалга ещё неделю спал на животе, во дворе.
Однажды он лежал так, они беседовали, она с улыбкой перебирала его волосы. В горле у Лалги родился странный звук, тихий, низкий рокот. Иной, оказывается, умел урчать, словно он…
-Лалга, да ты же кот!
8.
Лалга жил у шаманки, помогал по хозяйству, хотя делать было особо нечего. Травы она собирала сама, готовила и стирала тоже сама.
Иной начал выбираться в Ирье-инго. Калайют делал вид, что не замечает его, смотрел, как на пустое место. Лалгу это устраивало.
К нему относились хорошо, как и обещала шаманка. По очереди кормили. Надарили вещей. Он теперь щеголял в короткой юбке со шнуровкой на боках и многоцветных вязаных сапожках с кисточками. Сапожки были мягонькие, движениям ног нисколько не мешали. Лалгу приглашали в гости, оставляли ночевать в домах и шатрах. Он многим помогал по хозяйству, иногда выбирался на охоту и рыбалку с Моуэле. Эти двое не столько гонялись за дичью и удили рыбу, сколько рассказывали друг другу смешные случаи и вместе хохотали.
На Лалгу обратили внимание девушки.
Пока они просто разговаривали, он тоже разговаривал, охотно рассказывал всё, ну, или почти всё, что они хотели.
Намёков не замечал или делал вид, что не замечает.
Шаловливые руки немедленно перехватывал.
На прямые, откровенные, решительные предложения отвечал столь же прямым, откровенным и решительным отказом.
Девушки стали использовать специальные средства.
Одна увешалась цветами с особым, возбуждающим ароматом.
Лалга расчихался и ускользнул от изобретательной девушки ещё быстрее.
Вторая угостила едой со специальной приправой. Приправа, может, и подействовала, девушка не успела в этом убедиться. Лалга сбежал купаться. Один.
Элерела, ученица Рейтанун, не только тянула руки, но ещё и передавала из головы в голову откровенные картинки, внушала мысли, чтобы заставить Лалгу прийти к ней в постель. Лалга закрылся наглухо. Оказалось, к удивлению девушки, он отлично это умел.
Он стал избегать юных кайосок.
Его преследовали по всему городку. Куда бы он ни пришёл, там неизменно оказывалась весёлая стайка горячих поклонниц.
Лалга прекратил мыться и причёсываться.
Это не помогло. Девушки решили, что он просто не любит ухаживать за собой сам и хочет, чтобы это сделали они. Они предложили его всем вместе помыть и причесать.
Он отказался выводить из волос насекомых, которыми заразился от ящера. Насекомые до сих пор не обнаруживали себя, Рейтанун их даже не заметила, и вдруг они активно размножились в шевелюре иного.
Это тоже не помогло. За ним упорно гонялись с частым гребнем и вонючей настойкой для волос.
Он выпустил напоказ когти и подробно поведал, как их можно использовать. Девушек это не испугало. Они предложили другой способ использования кошачьего оружия. Испугался уже Лалга.
Молодые кайоски не поверили, что иной и в самом деле пустит в ход против них грозные кинжалы на пальцах. Девушки решили устроить облаву, поймать, помыть, причесать, а зате-е-ем…
Засаду Лалга почуял. И не нашёл ничего лучше, чем открыто убегать. За ним гонялись по всему городку.