Страница 132 из 161
Лалга ничего не сказал.
Засвистел толстый кручёный ремень. Подаренная безрукавка лопнула на спине. Кожа тоже лопнула.
-Буду бить, пока не начнёшь слушаться! Зови тучу!
Лалга сцепил зубы и молча терпел. Он позвал бы на помощь, да кого ему звать? Кто пойдёт против самого уважаемого кайо? Беглец снова один и снова влип. Сам не вывернулся, никто не поможет. Называется, поверил, что, наконец, попал к друзьям.
В ворота заколотили. Голос Моуэле потребовал немедленно открыть. Калайют бросил плеть, Виркай и Деркай распахнули тяжёлые створки. Молодой вождь кайо быстро вошёл, почти вбежал во двор.
-Что тут происходит? Почему заперто? Старик, ты спятил? Как вообще додумался избивать гостя?
-Он отказывается помогать племени, помогать мне. Всего-то надо было позвать тучу. Это же совсем просто. Тому, кто подчинил зелёного, это тем более должно быть по силам, а он упрямится. Я решил его подтолкнуть, совсем немного. Я не спятил. Учат плавать, кидая в воду. Учат колдовать, кидая в боль. Сразу начинаешь делать то, что требуется, если не хочешь получить плетей. Меня учили именно так. А этот бродяга с непомерным самомнением…
-Кто бы говорил о бродягах и самомнении! Тебя так учили эрмины, у нас ничего подобного не делают. И в воду тоже никого не кидают.
Небесный Гром с жалостью посмотрел на зверски избитого иного.
-Мне всё ясно. Я забираю у тебя нашего гостя, ты не оправдываешь доверие.
Калайют невозмутимо и величаво кивнул.
-Ну ладно. Забирай. Может, он и вправду ничего не умеет, а если бы умел, то сделал бы.
Шаман говорил с виду добродушно, но на дне его глаз таилась злоба, Лалга ясно видел это. Калайют не оставит в покое непокорного гостя, будет изобретать другие способы подчинить либо извести того, кого, видимо, считает соперником.
Моуэле покачал головой.
-Нельзя ничего без присмотра оставить. Отлучиться невозможно даже для важных занятий. Вовремя я вернулся, хоть и по другой причине.
Шаман презрительно хмыкнул.
-Тоже мне, важные занятия – тупая муштра. Вместо того, чтобы пойти на охоту и принести мяса.
Моуэле вежливо огрызнулся.
-Пусть каждый занимается своим делом и не пытается влезать в дела другого, того, кто лучше в этом разбирается.
Урезонить шамана было сложно.
-Лучше разбирается? В чём тут разбираться? В эрминских никчёмных маршировках?
Молодой вождь не сдержался.
-Никчёмные маршировки помогли им победить нас! Организованность войска на поле боя это называется. А на охоту ходили вчера! Твой дом завален лучшими окороками! Старик, тебе мало?
Моуэле оглянулся на ворота.
-Уанью, Ингуа!
Двое воинов, знакомых по пустыне, принесли походный паланкин. Лесные кайо невелики ростом, Моуэле был редким исключением. Лалга казался воинам гигантом, они тащили его с трудом.
С гор сбегал ручей и возле городка превращался в неторопливую протоку, текущую на север, в отличие от Кауанки.
Всё так же, на ткани между двух армак, Лалгу отвезли к этой протоке, осторожно погрузили в лодку.
-Отвезу тебя к Рейтанун. Она тоже шаманка и поумнее старого дурака, - сказал Моуэле. – Жаль, что живёт не в Ирье-инго.
Путешествие через южный лес возможно только по воде, тропинки есть лишь рядом с поселениями.
Для исхлёстанного Лалги взяли самую большую лодку, в другую он не помещался удобно. Лежать пришлось ничком, вытянувшись во весь рост. Борта лодки не позволяли смотреть на скользящий мимо берег, а Лалга этого очень хотел. Пусть даже просто лес увидеть напоследок. Попытался приподняться и тут же уронил голову обратно.
-Успеешь всё разглядеть не одну тысячу раз, ещё смотреть надоест, не переживай, - утешал Моуэле.
Да, пожалуй, кайо прав, перед смертью не надышишься.
-Лалга, не спи. Я буду рассказывать, мимо чего мы проплываем. Ты тоже говори что-нибудь.
У эрминов есть ещё одна хорошая тактика. Не военная, повседневная. Они в упор не видят безнадёжности положений, потому выкарабкиваются. И друг друга вытаскивают.
Нельзя оставлять того, кто решил умереть и лёг под дерево.
Надо искать причину.
Надо вытаскивать.
7.
Лалга всё-таки заснул по дороге.
Проснулся, когда его вынули из лодки и снова понесли по лесной тропинке, мимо вечнозелёных деревьев, свисающих лиан, цветущих кустов, густо сплетающих ветви по сторонам и над головой. Тропинка выглядела, будто нора зверя. Тёмная земля под ногами светилась резкими солнечными пятнами, как шкура Таны.
Где Тана? Наверно, она бросилась защищать друга, и амазонки её убили. Иначе армака примчалась бы тогда, когда его отдавали ящеру. Или прибежала бы сюда, по следам.
Где Виззи? Крылан обещал сопровождать поверху. С ним тоже случилось что-то плохое?
Лалга молчал всю дорогу через лес, только со слабым любопытством посмотрел на необычное жилище. Большое дерево накренилось, его подпёрли куском скалы, а плакучую свисающую крону превратили в дом. Хижина из живых ветвей походила на корзинку. Она опиралась на сваи, потому что стояла близко от воды, и была сверху донизу заплетена цветущими лианами.
Навстречу пришедшим, раздвинув пёструю завесу, вышла женщина. Высокая, худая, старая, в тёмном платье без рукавов и без вышивки. С морщинистого лица на Лалгу взглянули светло-карие, строгие глаза.
-Калайют теряет силы, а с ними – власть. Вот и бесится, - сказала шаманка, услышав от Моуэле всю историю. – Хотел заставить иного работать вместо себя. Нет, в дом не заносите, оставьте его здесь.
-Полно у Калайюта сил. Вот только он власть не на то употребляет. Но он всё-таки помогает людям, его уважают. Иначе за разные выкрутасы я давно послал бы его куда подальше. Обратно к эрминам.
На сухую, нагретую солнцем, утоптанную землю постелили одеяло, уложили Лалгу. Пока вождь и воины сгружали в цветочную хижину продукты, шаманка занялась иным. Принесла травяной настой, мазь в плошках, чистые тряпицы. Обмакнула ткань в жидкость, промыла исхлёстанную спину, смазала. Работая, она что-то еле слышно шептала. Иной молчал, даже ни разу не дёрнулся, а ведь ему наверняка было больно.
-Эй, гость кайо, посмотри на меня.
Лалга неохотно поднял веки. Снова он попал куда-то не туда и не к тем.
-Ох ты ж! Была б я помоложе… Как тебя зовут, иной?
Тот смотрел мимо шаманки на цветущие лианы и не отвечал.
-Лалга его зовут, - ответил за иного Моуэле. – Вот думаю, что сделать со старым дураком, чтоб не зарывался. До сих пор он до такого не доходил.
-До сих пор ему иной в руки не попадался.