Страница 124 из 161
Эта женщина была для Пантайи, как мать. Предыдущая царица рожала только мальчиков, и то мёртвых. Ни одной дочери. Её хотели сместить. Она поехала в храм помолиться, в сопровождении лучшей подруги, Тарсы. И вернулась с младенцем. Девочка была крупная для своего возраста, обещала стать могучей амазонкой. Но не стала, выросла менее крепкой, чем другие.
Царица воевала, её наследницу растила Тарса. Научила сражаться. Научила любить. Отдавала девочке всё, что могла.
И научила хорошо. Когда мать смертельно ранили, девушка поняла, что просто махать мечом нельзя. Наследница смогла спокойно разговаривать с убийцей матери, найти выгодное ему решение и выторговать жизнь для оставшихся. Они теперь живут только здесь, охраняют границу с пустыней.
Тарсе молодая царица доверяла больше всех, потому и послала на поиски. Но вот та ещё не вернулась, а иной нашёлся сам.
-Девочки просто увлеклись, - Пантайя искренне улыбнулась. – Они больше не будут так поступать. Правда, девочки?
Царица обвела строгим взглядом своих воительниц.
-Это гость, и обращаться с ним надо соответственно. Спускайся, поедем с нами. Поговорим за пиршественной скатертью.
Лалга поддался на её искренность. Она велела амазонкам отнестись к нему, как к гостю. Она их царица, они должны её послушаться. Он поверил в свою безопасность, возможность получить припасы. И слез с дерева.
-Только и всего? – пробурчала Тенча. – Так просто, никаких особых навыков для разговора. Я тоже так умею. Все так умеют.
Когда ехали в лагерь, каждая норовила потрогать, огладить. В конце концов, Лалга начал перехватывать шаловливые руки.
-Къены, что-то вы слишком торопитесь.
-Пожалуй, это верно. Сначала надо накормить, напоить, искупать, и только затем спать укладывать, - захохотала одна, и все подхватили.
Золотоокая предводительница махнула рукой, музыка заиграла снова.
На обратном пути в сёдлах приплясывали все.
Кроме Лалги.
Амазонки говорили на смеси языков, эрминского, ороле, кайо. Поскольку среди них были беглые представительницы всех национальностей Форса. Покидали родных и соплеменников по разным причинам. Нежеланное замужество, или, наоборот, никаких шансов на оное, потому что некрасивая и бедная…
Раньше, до поражения в войне с Герцогом, обитали везде, в том числе на север от Танфира, возле столицы.
Они жили без мужчин. Дети появлялись от тех, кого взяли в плен, или от тех, кто приехал добровольно, на время.
Всё это Лалге объясняла Пантайя по дороге в палаточный лагерь.
Царица представила иному своих телохранительниц. Заметила с улыбкой, что её забавляет сочетание имён. У первой, Тенчи – ударение на первый слог. У второй, великанши Тиники – на второй. У Тарсы – на последний. Но Тарсы пока что здесь не было.
Как бы ни был велик шатёр царицы, все амазонки там бы не поместились. Поэтому пир устроили снаружи. На попонах разложили еду, расставили кувшины с напитками.
Из шатра вынесли трон царицы. Им торжественно именовался обычный резной стул с высокой спинкой. Да и то сказать, таскать в походы настоящий, тяжеленный трон несподручно.
Пантайя зашла в шатёр переобуться. Вышла, улыбнулась Лалге.
-Это домашние тапки.
Одна из амазонок фыркнула. Шлёпанцы на шпильках, расшитые стразами.
-А это – мой подарок тебе. Парадные доспехи. Примерь прямо сейчас.
Лалге стало смешно, но он послушался, чтобы не обидеть, и надел жилет из толстой кожи, наручи, поножи и короткую юбку, густо расшитые стразами. Теперь гость сверкал на солнце стекляшками не хуже царицы.
Ели, пили, говорили. Лалга пытался напомнить о припасах. Попозже, всё время отвечала Пантайя.
После пира были танцы. Царица махнула рукой, маленький оркестр заиграл, остальные амазонки пошли танцевать.
Лалга с интересом смотрел.
Одна извивалась, как змея, забавно подёргивала бёдрами и плечами. Вторая неистово прыгала, размахивала руками и ногами, трясла волосами, казалось, вот-вот голова оторвётся. Третья кралась на цыпочках и притопывала. Четвёртая кувыркалась через голову…
Лалга с интересом слушал.
Плясали амазонки ловко и энергично, а вот играли из рук вон плохо. Гурай словно задыхался и звучал не в тон, не в такт, неровно. А у женщины с киарой пальцы спотыкались за струны.
Не подвела только барабанщица, под её бешеные ритмы и плясали.
Лалга усмехнулся, подхватил свободную киару. Выдал сложное тремоло.
Кто-то услышал, сделал знак, все с любопытством притихли.
-Ай-яй! У тебя киара хихикает! Как это ты так сделал?
Лалга играл. Пантайя не выдержала, соскочила с трона и пошла танцевать.
Тенча играла затейливо и яростно. Словно инструменты были её врагами. Можно было ясно представить, что так же легко, как барабанными палочками, она жонглирует оружием. Тенча своими барабанами заглушала всех. Но Лалга и сам давно забыл, что надо играть, засмотрелся на царицу. Женщины бросили киары и дудки ещё раньше. И Пантайя танцевала только под барабаны.
Лалга не заметил, как поднялся с места и начал двигаться рядом с ней, вместе с ней, не сводя глаз с гибкого тела. Женщина проделывала всё то же, что он видел у предыдущих танцорок, но гораздо изящней.
-Если бы они двое были моими детьми, я пришла бы в восторг.
Кто из женщин это сказал? В плотной толпе не понять.
Тенча бросила палочки внезапно.
-Раз ты гость, то можешь выбирать, - процедила сквозь зубы. – Которая у тебя будет первой, выбирай любую из нас.
Лалга посмотрел на Пантайю. Она молчала и призывно улыбалась.
-А мне нужна одна, - сказал иной и ушёл по знаку тонкой руки в шатёр.
-Что он о себе возомнил? – не сдержалась барабанщица. - Ему тут гарем предлагают, другой визжал бы от счастья, а этот нос воротит…
Царица остановилась посередине, посмотрела на Лалгу. Он не похож на других мужчин не только внешне. Он не стремится нападать, и при этом искренен. Поэтому и ей не хотелось сражаться, одерживать верх, усмирять. Она к своему удивлению поняла, что не хочет действовать силой, как принято у амазонок, а желает, чтобы он сам пришёл к ней, чтобы полюбил её. И даже — о боги! - чтобы остался с ней навсегда, вопреки обычаям.
Да ведь он и пришёл.
Пантайя дёрнула шнурок у ворота, прозрачные лепестки платья соскользнули к ногам. Под ними оказались две повязки, грудная и набедренная. Сверху две чешуйчатые чашечки и две ниточки, снизу чешуйчатый треугольничек и всё те же две ниточки.