Страница 39 из 88
Компанию? Завтракать… с портным? Логичное продолжение светского знакомства с сапожником и лавочником. Но если этот портной и впрямь из Лордов Холмов…
Йоэль непринужденно откинулся на спинку кресла и наблюдал: как исследователь особенно любопытного жука. Идеально очерченные губы кривились чуть презрительно, неидеальный нос едва заметно морщился… было ясно, что все Митины сомнения для альва — открытая книга.
— А впрочем… Не будем затягивать! — он поднялся, подхватывая саквояж. — Здесь изволите примерку делать или в вашу комнату проследуем?
— Проследуем… — приторможенно, как битый автоматон, согласился Митя. — В комнату…
— Та вы ж, паныч-евреич, навить чаю не попили! — возмутилась Леська и подхватила поднос. — Я виднесу!
Они покинули гостиную и торжественной процессией и проследовали через весь дом: сперва Митя, следом — мягкой, крадущейся походкой лесного хищника — Йоэль с саквояжем, и последней преисполненная важности Леська с подносом.
Поднос она водрузила на стол в Митиной комнате и застыла, скромнейше сложив руки на переднике и косясь на альва бедовым взглядом.
— Снимайте… это… — скомандовал альв, наскоро оглядывая комнату. Митя не мог отделаться от мысли, что хоть его комната больше и богаче обставлена, в сравнении с каморкой альва она — воплощение дурновкусия.
— Сюртук?
— Если это можно так назвать. — на сей раз альв поморщился совершенно открыто, что при его носе выглядело даже угрожающе. — Милая, благодарю за чай… А теперь ступайте, не стоит смущать вашего молодого господина.
Физиономия Леськи стала несчастной, она с мольбой на поглядела на альва, полоснула негодующим взглядом Митю… и гневно взмахнув косой, вымелась за дверь, бормоча сквозь зубы:
— Ой, и чего я там не видела?
— Как мило… — обронил Йоэль, открывая саквояж.
«Мы… у нас с ней ничего…» — хотел запротестовать Митя… порыв удалось подавить лишь отчаянным усилием воли. Оправдывающийся всегда жалок… и уж точно он не должен оправдываться перед своим портным… своим же, да?
— Ну-с, приступим! Извольте снять и жилет тоже, и стать поближе к свету! Руки в стороны, будьте любезны…
Он вытащил из саквояжа мерную ленту, и обошел торчащего посреди комнаты Митю будто столб. Митя невольно попытался оглянуться — присутствие альва за спиной тревожило.
— Не вертите головой… — равнодушно обронили из-за спины. — Что вы, право, как первый раз у портного…
Митя зло закусил губу: да, светский человек, шьющий новый гардероб, не стал бы вертеться, как непоседливый ребенок, но… если альв что-то задумал… если решил от него избавиться… что стоит сзади набросить и затянуть хоть ту же мерную ленту… Митя невольно напряг спину…
— Да расслабьтесь же вы… — хмыкнул Йоэль и… пальцы, оказавшиеся неожиданно твердыми и сильными, болезненно впились ему в лопатки, заставляя прогнуться. — Ошибусь вот, будет у вас сюртук перекошенный.
Это была серьезная угроза. Более серьезная, чем угроза смерти.
Мерная лента змеей скользнула подмышками… альв на миг прижался к его спине и шепот прошелестел в самое ухо:
— И сколько же вы хотите за ворованное железо?
Фи, как неделекатно! А еще альв!
— Вы — посредник, маэстро Йоэль, ваш процент зависит от того, что получу я. Вот и скажите, на сколько я могу рассчитывать?
И посмотрим, насколько названная альвом сумма совпадет с ценами на железо, которые Митя уже месяц исподволь выяснял!
Перехватывающая грудь веревка резко, до боли натянулась, вышибая воздух… и тут же ослабла.
— Тридцать два с половиной!
— Что — тридцать два? Рубля? Процента?
— Дюйма. — выходя из-за спины, сообщил альв. — В груди. — и встал напротив, накручивая мерную ленту на кулак. Медленно так, неторопливо… в натяжечку…
Мгновенным движением захлестнул ее у Мити на шее и затянул. Митя не дрогнул, хотя узлы ленты больно впилась в кожу. Они уставились друг другу глаза в глаза… и тут же торопливо отвели взгляды. Зеленые, как молодая листва, глаза Йоэля тянули к себе, манили, как… манит зеленью залитый солнцем лужок. А ступишь и… бульк! Под ним болото. Впрочем, смотреть Мите в глаза альву тоже не понравилось.
— Я… связался с заводчиками…. Ждут вас в ресторации отеля «Франция», Карпас — его хозяин. В полдень.
— Вы сошли с ума? — прохрипел Митя.
Мерная лента ослабла и медленно сползла с его шеи. Митя невольно схватился за горло и прохрипел:
— Как вы могли назначить встречу в ресторации! Я же считаюсь малолетним! Нас в ресторации не пускают!
— Ничего я не назначал! — прошипел в ответ Йоэль. — Да если б они меня увидели, и слушать бы не стали! «Цильки нашей сынок, ни к чему, кроме дел портновских, не пригодный, не обращайте на него внимания…» — передразнил он — голос его звучал совершенно как голос старого Якова. — А что связи с губернатором они получили только благодаря моим «делам портновским»…
— Меня не волнуют ваши семейные распри! — процедил Митя. — Как вы с ними…
— Записку в номер господина Гунькина подбросил! Что есть человек, который знает, где железо, что это их единственный шанс, иначе он железо придержит, а потом перепродаст тем же варягам… Всё как вы говорили!
— Я немного не так…
— А ответ велел у швейцара оставить… Тот до сих пор по приказу хозяина караулит, кто за письмом придет! — Йоэль выхватил из саквояжа распечатанный конверт.
— А вы его чем… — Митя забрал из рук альва конверт.
— «Франция» — дорогой отель, растения в кадках на каждом углу. — не дожидаясь пока он закончит вопрос, хмыкнул Йоэль. — И никто за ними не следит.
— Резонно: в городе же нет альвов, а тем паче — альвийских лордов. — протянул Митя и в ответ на гневный взгляд Йоэля невинно улыбнулся.
Место и время встречи было небрежно нацарапано на засунутой в конверт карточке «Карпас Моисей Юдович, купец 1-й гильдии».
— Ресторация… Полдень… — Митя вдруг поймал себя на том, что нервно заламывает руки. А он-то был уверен, так только провинциальные актеры делают! — Как мы туда попадем?
— А как вы собирались убедить серьезных людей, заключить с вами… с нами договор? Сколько вам лет?
— Шестнадцать… Почти… Скоро… Именины на Дмитрия Ростовского…[1]
— Вы даже младше меня! Вчера мне казалось, вы понимаете — они не станут иметь дело с мальчишками!
Быть молодым лучше, чем быть старым, с этим согласны все! Но почему, если ты молод, это мгновенно ставит тебя в положение существа ущербного и недостойного внимания?
— У меня был… есть… план!
— Ну так давайте его сюда — ваш план! Или он годится для переговоров с заводчиками, но не годится, чтобы пройти в ресторацию?