Страница 20 из 88
Глава 7. Железный заговор
— …Благодарю, Раисе существенно лучше. Доктор сказал, скоро и бинты снимут.
— Душевно рад за вашу рыжую красавицу!
— Арон Исакович, ваше сочувствие весьма приятно, но хотелось бы знать, чему обязан такой настойчивости?
— Видно занятого человека — сразу к делу! — отозвался еще один голос. Холодноватый. Чуть надменный. И одновременно льстивый, будто… приказчицкий. Так мог бы говорить приказчик личной императорской лавки, если бы такая существовала в природе. С затаенным ощущением причастности к величию и превосходства над прочими, непричастными.
— Позвольте, ваша светлость, представить моих гостей: Моисей Карпас, представляет «Общество каменноугольных и железных рудников Юга России», а также товарищество Брянских металлургических заводов, и господин Гунькин…
— Секретарь акционерного общества Путиловских заводов. — все тот же высокомерно-приказчицкий голос вмешался надменно, и одновременно — торопливо.
Митя мог поклясться, что фамилию свою господин Гунькин не любит.
— Прибыл специально из Санкт-Петербурга по поручению правления. — и с прорезавшимся недовольством добавил. — Неделю то поездами, то в коляске! А у меня в секретариате, к вашему сведению, дела, господа!
— Мы ценим стремление правления Путиловских заводов способствовать решению непростой ситуации! Со своей стороны, также стремимся сделать все возможное… — новый собеседник едва заметно картавил, но когда начинал частить, картавость слышалась сильнее, а голос становился невнятнее. — Ваша светлость, речь пойдет о пропавшем после варяжского набега железе.
Митя прикусил губу, чтобы не заорать. Железо! Гости, которых он еще сомневался — подслушивать или нет, и не стал бы, не разозли его старый портной, — приехали ради того самого железа!
«Великие Предки, отныне я буду подслушивать и подглядывать все, что только можно, везде и всегда!»
— Железо, которое варяги успели вынести со складов в Екатеринославе, а также со склада у села Каменское… — продолжал картавый.
— Погодите, господин Карпас, я лучше объясню! Все дело в паровозах, ваша светлость. — безапелляционно вмешался Гунькин. — Путиловские заводы расширяются — мы начинаем делать паровозы! Что, как вы понимаете, без железа решительно невозможно! Давние деловые отношения с синдикатом Брянских и Варшавских сталелитейных заводов подвигла нас передать заказ им… — некая царственность в голосе Гунькина заставляла думать, что передавал он лично, собственными руками. — Нас заверили, что никакие обстоятельства не помешают выполнить наш заказ. А теперь железа нет! — невозмутимость слетела с него в один миг, голос сорвался почти на визг. — Мы, изволите ли видеть, в ближайшее время обязаны выпускать не менее восьми четырехосных паровозов системы «Кампаунд» в месяц…
— А мы, соответственно, обязаны поставить питерским заводам соответствующее количество железа. — подхватил Карпас. — И вот… все обязательства срываются!
— И что же вы хотите от меня, господа? — отозвался Урусов. — Поиски ведутся непрерывно…
— Не сочтите за обиду, ваша светлость… так ли уж непрерывно? — в голосе Гунькина появились неожиданно склочные нотки. — Варяги, насколько мне известно, захвачены, а железо так и не найдено!
— Правильно ли я вас понимаю, сударь… Вы полагаете, что Департамента полиции ваше железо… присвоил? — голос Урусова был мягок… и опасен, как пушистая лапа его любимой рыси.
«Да что ж сразу — присвоил? — искренне обиделся Митя. — А как же «Уложение о воинской добыче»? Что с боя взято — то свято!» Хотя случись в данных обстоятельствах судебное разбирательство — кому принадлежит взятое с варяжского паро-драккара железо — оно бы тянулось годами! А господа заводчики спешат. Митя почувствовал, как губы неудержимо растягиваются в улыбке. Как удачно он нынче сюда зашел! А задержался еще удачнее!
— Как можно, ваше светлость! — переполошился Гунькин — почти искренне. Не будь у Мити опыта питерских гостиных, фальшивая нотка могла и проскользнуть мимо ушей. — Всё волнение мое… Однако я уполномоченный секретарь, и обязан отчетом правлению… Как человек служащий, вы должны меня понять…
— Я, господин Гунькин, служу царю, отечеству и роду, а не частному капиталу. Извольте не сравнивать! — сухо отрезал Урусов. — Было сделано все возможное. По приказу господина Меркулова, главы губернского Департамента полиции, прочесан маршрут, по которому двигались варяжские паро-драккары и пешие отряды. Осмотрены места нападения, опрошены свидетели, и наконец, мы неоднократно допрашивали пленных. Те рассказали, что командовавший набегом ярл велел верным людям увести и спрятать драккар с уже захваченным железом. Куда — они не знают.
— А сам ярл? — явно волнуясь, а от того все больше картавя, вмешался Карпас.
— Зарублен при попытке варягов захватить женскую гимназию.
— Экие у вас тут страсти! — хмыкнул Гунькин.
— Вы правы, господин секретарь правления. — в голосе Урусова звучала насмешка. — Страсти у нас тут действительно нешуточные. Увы, с момента набега минуло больше месяца, а сведений никаких. Два дня назад его высокоблагородие начальник Департамента приказал прекратить поиски, в связи с малыми шансами что-либо обнаружить. Если появятся новые сведения, мы вас оповестим. — судя по звукам, Урусов попытался подняться.
— Я не за тем сюда приехал, чтоб мне сказали, что ничего сделать нельзя! — возмущенно выпалил Гунькин. — Если железо не найдется, и мы не получим его вовремя, правительственный заказ на паровозы уйдет в Коломну или в Сормово! Деловые интересы и репутация Путиловского общества пострадает изрядно, а следовательно, мы не можем этого позволить. Ежели вы, господа, не способны выполнить свои обязательства, я имею полномочия встретиться с представителем бельгийских заводов «Шодуар» и «Коккерель». Для Путиловского общества договор с ними мало выгоден: их железо несколько… изрядно дороже. Да и в качестве мы пока не имели возможности убедиться. Но выбора у нас нет и… полагаю, выплаченная вами неустойка скомпенсирует наши потери, не так ли? — в голосе Гунькина была откровенная угроза.
«К бельгийцам? И доход уйдет Лаппо-Данилевским? Да ни за что!» — за дверью возмутился Митя.
— Тише, сударь, не стоит так волноваться, ведь еще ничего не потеряно! — вмешался Карпас. — Ваше светлость! Вы патриот империи, как любой Кровный… — вместо претензий, отчетливо звучащих в голосе Гунькина, его голос был полон просительной вкрадчивости. — Но смею думать, вы и патриот губернии тоже! Разве можете вы допустить, чтоб заказ ушел иностранцам?