Страница 35 из 95
Митя снова припал к рычагам, догоняя умчавшегося вперед Шабельского. Пар из ноздрей автоматона уже обдавал круп гнедого — конь поручика несся, роняя хлопья пены с боков. Позади грохнуло, будто там свалилась громадная туша, а земля под копытами паро-коня дрогнула так сильно, что автоматон сбился с шага и зашатался, балансируя на двух копытах. Митя всем телом навалился на рычаги, удерживая паро-коня от падения… и поручик снова вырвался вперед.
— Сдавайтесь… именем императора! — провизжал Шабельский. Хрипящий конь почти распластался в прыжке и… понесся прямиком на големов.
Петр потянулся к сабле…
Выхватил ее…
С улюлюканьем закрутил над головой и…
С размаху опустил клинок… прямиком голему на глиняный зад.
Дзенькнуло.
Ударившийся о твердую, как камень, глину клинок жалко хрупнул… В руках у Шабельского осталась рукоять. Поручик безумными глазами уставился на обломок сабли… и завопив:
— Бееей! — выхватил из кобуры паро-беллум, и выпалил по подпрыгивающей на плече голема человеческой фигуре. Раздался короткий вскрик, и один из седоков кувыркнулся вниз, прямиком своему голему под ноги. Голем замер, приподняв ногу.
— Прекратить! — отец на своем серебрёном вынырнул из темноты — лицо его украшали длинные кровавые царапины, сюртук изорван, будто он летел кувырком прямиком в заросли колючек. Одна нога паро-коня заметно подламывалась.
«Опять Ингвару работы…» — мелькнуло в голове у Мити…
— Прекратить! — снова заорал отец, но вошедший в раж Шабельский уже гнал коня к упавшему, вытянув руку с паро-беллумом, как на дуэли.
Каббалист что-то резко, гортанно прокричал, туго свистнул воздух. Растопырив руки-ноги в поручика летело… тело. Брошенный големом мертвец вышиб Шабельского из седла, и они покатились по степному ковылю, сцепившись, как враги в смертельной хватке. Оставшийся без седока гнедой коротко заржал, и умчался в темноту.
Второй труп полетел в улан.
Каббалист закричал снова, големы повернулись… и роняя мертвые тела, как удирающие от садовника мальчишки — ворованные яблоки — ринулись в промежуток между мчащимися на подмогу уланами и подстреленным беглецом.
— Чýды жидовские православных повбывалы! Бей их, хлопцы! — конь перескочил упавшее тело, и молодой улан прыгнул из седла голему на грудь.
Голем отбил человека ладонью, как игрок в лаун-теннис — мяч. Улан отлетел в сторону — его короткий вскрик слился с разъяренным воплем вахмистра. Тот тоже выхватил паро-беллум…
Отец бросил паро-коня навстречу уланам. Лошадь вахмистра шарахнулась от пышущего паром автоматона, прицел сбился, пуля зло взвизгнула, чиркая голема по плечу.
Каббалист кувыркнулся голему за спину и повис, цепляясь за толстую глиняную шею и прижимаясь к монстру всем телом.
— Не сметь! Прекратить! — надрывался отец, но крик его утонул в грохоте выстрелов. Уланы палили. Пули били по глиняным великанам, откалывая глиняную крошку. Грубо вылепленные лица будто покрыли пятна оспин.
Меж громадных глиняных ног ужом выкрутился человек…
— Куда вы, стойте… — сквозь грохот выстрелов завопил болтающийся у голема за спиной каббалист.
Человек пошатнулся, прижимая локоть к окровавленному боку, и с натугой вскинул руки.
Вахмистр торжествующе взревел, отбросил разряженный паро-беллум, и выхватил саблю.
В слабом отблеске света из глаз големов в руках у раненого блеснул металл…
Сабля вахмистра взмыла над его головой.
Тяжелый гаечный ключ свистнул в воздухе и ударил вахмистра по затылку. Тот коротко охнул и ткнулся лицом в луку седла. Лошадь пронесла его мимо големов.
Скачущий за ним молодой улан извернулся в седле, и не глядя, выпалил в сторону прилетевшего ключа.
Единственное, что Митя успел сделать, это припасть к железной шее паро-коня. Пуля ударила в полудюйме от его головы. Глаз паро-коня ярко вспыхнул и погас.
Было слышно, как громко, совсем по-детски улан ойкнул, разглядев, в кого выпалил.
— В Сибири сгною! — взревел отец, и в стихшем на краткий миг оре и гомоне стало слышно, как стоящий перед големами человек орет:
— Взорву! Всех взорву к Мораниной бабушке!
На трясущихся от напряжения руках человек держал…