Страница 22 из 95
— Никогда не думал, что альвы в ценных бумагах разбираются! — покачал головой Ингвар.
— Не знаю насчет альвов, ни с одним не знаком. — покачал головой Йоэль. — А я — еврей.
— Я… могу это забрать? — Даринка протянула дрожащие пальцы к бумагам, отдернула, протянула снова…
— Конечно, можете, Дарья Родионовна! — протянул Митя тоном настолько ласковым, что в глазах Даринки тут же метнулся испуг. — Гнедого братцу Петру купите, платье из альвийского шелка сестричке Лидии… что там с вас еще семейство требует? Поездку в Петербург?
— Это… это подло! — прошипела Даринка, и глаза ее стали жутко-прозрачными, как стекло, а взгляд острым, как стеклянные грани. — Выставить на всеобщее обозрение семейные секреты, которые вам удалось случайно узнать!
— И вправду, Митя! — промямлил Ингвар. — Если Лидия так хочет платье из альвийского шелка…
— Она его не получит. Равно как и Петр Шабельский — гнедого. — холодно бросил Митя. — Во всяком случае, из этих средств.
Ловким, змеиным движением Даринка метнулась вперед, и схватила стопку ценных бумаг. Стул рухнул. Девчонка прижала бумаги к груди, скакнула в сторону и… исчезла, будто ее и не было!
— Держи ее! — кричать было нельзя, Митя это прошипел, но Йоль начал действовать раньше.
Гибкая лоза мгновенно затянула двери от косяка к косяку — точно зашила проем зеленой нитью. Вторая переплелась, запечатывая окно. Еще две свесились с потолка, изгибаясь, как охотящиеся питоны.
Пустота в середине комнаты взвизгнула… и тут же лозы кинулись вперед, плотно обматывая возникшую посреди комнаты тоненькую фигурку. Конец лозы зажимал Даринке рот. Лоза запульсировала, рывком подтягивая вырывающуюся девочку к поднятому Митей стулу.
— С ума сошли — кричать? А если сейчас прибегут? — нависая над Даринкой, прошипел Митя и все замерли — и трое юношей, и их отчаянно извивающаяся в путах пленница — напряженно прислушиваясь. — Обошлось! — вздохнул Митя, и Даринка молча принялась брыкаться с удвоенной силой. — Да прекратите же вы! — с досадой сказал Митя, а лоза вокруг Даринки предостерегающе сжалась.
— Это вы прекратите! — зло зашептал Ингвар. — Это дело Шабельских, куда потратить их деньги!
— Только вот господин Карпас и мои дядюшки будут внимательно наблюдать, у кого в городе неожиданно появятся средства. Новую лошадь и платье альвийского шелка они не пропустят. — заметил альв.
— Тем паче, что у вас шелк и купят! — фыркнул Митя.
— Но… вы же можете продать шелк для Лидии как-то… тайком? — промямлил Ингвар.
— И носить она его тоже будет — тайком. — процедил Митя и повернулся к переставшей брыкаться Даринке. — Что продав бумаги сейчас, вы потеряете половину денег — меня не касается. Равно как и ваше желание удовлетворять любые капризы своего семейства! Но выдать нас всех я не позволю. — он кивнул Йоэлю и лоза, послушно разжав тугие кольца, вдруг… выхватила у Даринки стопку бумаг и перенесла их Мите.
— Вы! — почти вскрикнула Даринка, но тут же спохватилась и зашептала. — Не понимаете! Я ведьма Шабельских! Для этого мне сила дана! Мой долг — заботиться о них!
— Заботиться! А не потакать! — прошипел Митя и вдруг замер, поняв, что повторил ту самую фразу, что говорил ему отец каждый раз, отказывая в очередном прекрасном, но дорогом жилете. Как же Митю эта фраза всегда злила — и вот он говорит ее сам!
— А долги, говорят, у семейства Шабельских не маленькие. И проценты все растут. — сообщил Йоэль.
— Но самое необходимое, это, конечно, гнедой и платье! Еще Алевтина что-нибудь пожелает — конфет, например. На всю сумму. — Митя хмуро помахал пачкой бумаг. Лошади его не интересовали, но вот будь это автоматон… или сюртук от хорошего портного… сумел бы он отказаться? Добровольно? Митя мысленно представил эту чудовищную моральную пытку — и тряхнул головой, отгоняя жуткое видение. Он сделает все, чтобы ему не пришлось ни от чего отказываться!
— Вы не понимаете! — всхлипнула Даринка. — Как я могу им отказать? Они же… взрослые! Старшие! Папенька, маменька… брат…
И она скорчилась на стуле, обхватив себя руками за плечи. Маленькая. Серенькая. Несчастная.
— Насели на девочку. — неодобрительно проворчал Ингвар.
— Да уж не так, как ее семейство! — огрызнулся Митя, тоже поглядывая на девчонку с брезгливой жалостью. — А вы, Дарья Родионовна, уж решите как-нибудь: вы ведьма Шабельских, которая их всех опекает… или младшая дочь Шабельских, которая каждого из них слушается! И то, и другое у вас не выйдет!
— Не ваше дело! — простонародно огрызнулась Даринка. — Так что, мне и вовсе этими деньгами не пользоваться?
— Никто из нас не станет ими пользоваться в ближайшие два года. — покачал головой Йоэль.
— Мне так ничего и не надо. — пробормотал Ингвар.
Митя поглядел на него с завистливым раздражением — счастливый человек!
— Только где вы их будете хранить? Два года-то?
Раздражения стало больше, чем зависти: вот как этот германец всегда умудряется ткнуть пальцем в самое уязвимое место?
— Полагаю, на самое ближайшее время мы можем оставить их у господина Меркулова-младшего: навряд у кого-нибудь из нас бумагам будет безопаснее, чем в доме главы полицейского Департамента. — неожиданно предложил Йоэль.
— Неужели доверяете? — насмешливо вздернул брови Митя, хотя доверие от почти настоящего альва льстило.
— Не слишком. — легко ответил Йоэль, и вся «лестность» развеялась, будто и не бывало. — Но взвесив иные риски, нахожу такой расклад приемлемым.
Митя поглядел на него исподлобья: еврейский портной смеет сомневаться в его чести?
— В дальнейшем же вижу два способа сохранить бумаги. Либо арендовать банковскую ячейку… Сами мы, конечно же, это сделать не можем, если желаем сохранить тайну. Но можно воспользоваться особыми талантами господина Меркулова-младшего… — он многозначительно поглядел на Митю.
Ингвар с Даринкой явно не поняли, но пояснять Митя сейчас не собирался.
— Либо? Какой второй способ? — поторопила Даринка.