Атомные в ремонте

– механизмы, для которых ресурс увеличивается при условии определенного увеличения возимого ЗИПа (40% механизмов):

– механизмы, для которых ресурс увеличивается после определенных доработок;

– механизмы, которые после выработки ресурса требуют замены новыми (десять механизмов).

Тему «Ресурс» я изучал незадолго до этой командировки, но мне тогда не пришло в голову ею воспользоваться, так как мы привыкли, что научно-исследовательские работы служат в основном личным целям авторов. Теперь же она всплыла в памяти и оказалась палочкой-выручалочкой. На флоте с темой знакомы не были.

Взяв на вооружение тему «Ресурс», мы для каждой лодки определили объем работ по следующей схеме:

– устранение фактических неисправностей;

– снятие ограничений в использовании, если лодка их имела;

– доработка механизмов и доукомплектование возимого ЗИПа для продления ресурса;

– докование, если подошел срок.

Теперь, когда выявился объем работ, центр тяжести в наших действиях переместился на представителей судоремонтных главков. Берман привлек пару специалистов со своего завода в Полярном, и вскоре нам стало ясно, сколько на какую лодку требуется нормо-часов, рублей и времени. Для лодок, требующих докования, продолжительность работ составляла четыре месяца, без докования – три месяца.

Мы условно назвали комплекс этих работ «усиленным навигационным ремонтом». Несколько лодок мы решили поставить в такой ремонт на заводе в Полярном, откорректировав заводу план за счет переходящих на будущий год лодок. Туда же направились лодки, требующие докования и перезарядки реакторов. Заодно мы планировали выполнение на них работ по снижению шумности. Эти работы были уже хорошо освоены заводом. Пару лодок я имел ввиду направить на плавзавод флотилии, а остальные отдать «Звездочке», которая силами выездных бригад работала бы в акватории «Нерпы».

Но из этих моих намерений ничего не вышло. Н.Г.Макаренко наотрез отказался делать, как он выразился, «выборочный ремонт». Отдавайте нам лодки целиком, заявил он, и мы сделаем на них средний ремонт, но для этого снимите с нашего плана ракетные лодки. Это меня не устраивало. Получался «Тришкин кафтан»: здесь я улучшаю дело, а там ухудшаю. Я пытался «додавить» завод, порой выходил из себя, угрожал, стыдил, но вскоре понял, что здесь ничего у мен не выйдет.

Берман, присутствовавший при этих схватках, вошел в мое положение и взял на свой завод еще одну лодку. От предложения Макаренко помочь рабочими он отказался, заявив, что с контрагентами одни неприятности – жалобы на плохое размещение и пьянство. Лучше уж все делать самим и ни с кем не делиться прибылью.

Куда девать еще две лодки, я не мог приложить ума. И тут выручил Женя Балабанов. Он с расчетами убедительно доказал, что плавзавод флотилии, состоящий из трех хороших плавмастерских, по своей мощности и квалификации персонала может не только обеспечить все лодки флотилии межпоходовым ремонтом, но и произвести не менее пяти усиленных навигационных ремонтов. Плавзавод обладал огромным потенциалом и скучал по настоящему делу. Леонард Борисович недооценил завод и мало с него требовал. Я запланировал плавзаводу четыре лодки, и у меня почти сошлись концы с концами.

Одна лодка была в плохом состоянии, на ней нагромоздилась куча проблем. Я посвятил ей два дня и убедился, что этому «больному» не могу даже поставить диагноз, не то, что прописать лекарство. Лодка была опытная, и мы решили просить завод-строитель взять ее к себе на средний ремонт.

Мы с Леонардом Борисовичем согласовали график ввода в строй лодок ленинградской постройки и пошли к командующему флотилией вице-адмиралу Аркадию Петровичу Михайловскому. Командующий был моих лет, но уже во многом преуспел: он был и Героем Советского Союза, и доктором военно-морских наук. Это был человек небольшого роста, с крупной головой, с резкими движениями. Впечатление оставляли его пронизывающий взгляд и речь: он говорил так, будто диктовал текс для записи.

Одобрив наш график, Михайловский сказал, что этого маловато. Надо к нашему докладу приложить еще один график, в котором показать по месяцам процент боеготовности лодок в обеих дивизиях. В течение двух месяцев этот проект был ниже нормы. Михайловский хотел, чтобы ему сверху санкционировали это снижение боеготовности. Я согласился доложить Чернавину такой график, а Михайловский обещал дать команду вычертить графики и отпечатать наши материалы в течение двух дней, после чего выслать с нарочным в штаб флота. Я оставил Жданова проследить за всем этим, а сам с другими членами группы уехал в Мурманск заниматься последним оставшимся делом – комплектованием оборудования и запасных частей.

Наш снабженец Андреев много поработал на базе флотилии. Его можно было застать и за полночь за составлением перечней потребного для лодок имущества. Такой необыкновенной работоспособности он добивался, взбадривая себя спиртом. Пока мы говорили о требующемся имуществе, у нас с ним было хорошее взаимопонимание. Когда же речь зашла о том, чем мы располагаем, Андреев стал темнить, проявлять самостоятельность и договорился до того, что он мне не подконтролен. Пришлось просить его подумать, что будет, если я отправлю его в Москву как не справившегося с заданием, да еще злоупотреблявшего спиртным. После этого он перестал валять дурака, но я для верности подключил к делу Балабанова и Харько. В результате удалось четко выяснить, что флот сам может дать на подводные лодки к определенному сроку, а что надо просить в Москве.

Мищук созвонился с Чернавиным, и тот назначил нам время для доклада. За те десять минут, что мы ему докладывали, трижды входил дежурный адмирал и докладывал не терпящие отлагательства вопросы о кораблях, попавших в циклон, о флотских самолетах, летящих на другом краю океана, об обнаружении американской лодки в оперативной зоне флота. Чернавин мгновенно давал свои решения, формулируя их двумя-тремя словами. Наши документы он завизировал и поблагодарил за помощь флоту.

Мы отправились домой, и после прибытия документов я пошел докладывать Новикову о результатах нашей работы и о необходимости дать флоту к определенному сроку имущество по прилагаемому списку, поскольку без этого имущества никакой пользы от мероприятия не могло быть.

Новиков охотно слушал доклад об эксплуатационных и ремонтных делах, но когда речь заходила о снабжении, становился безразличным, глухим и немым. Я попытался без него договориться со снабженцами, но встретил организованное сопротивление. Пришлось опять тормошить Новикова, и опять безрезультатно.

И все же мы своего добились.

Вслед за нами на Северный флот приехала инспекция министерства обороны и стала строго спрашивать с флота за то, что в составе боевых сил числятся корабли с ограничениями своих характеристик. Лучшей реакцией на замечания инспекции, чем наш материал, нельзя было и придумать. Новиков заторопился, у него открылись и глаза, и уши, он «накрутил хвоста» снабженцам и помчался к Главкому утверждать наши графики.

Через год, когда инспекция министерства обороны снова приехала на Северный флот проверять, как идет устранение прошлогодних замечаний, ей вынесли наши графики, работы по которым были уже полностью выполнены. Говорят, что маршал Москаленко был в восторге и поставил флоту оценку «хорошо».

Если бы я за всю свою службу добился только одного этого положительного результата, то и его хватило бы, чтобы утверждать – на флоте я прослужил не зря. Сам же я считаю, что эта операция, позволившая двум дивизиям подводных лодок успешно выполнять задачи боевой службы, по быстроте решения и привлекаемым силам была близка к операциям военного времени.

АВРАЛ НА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ

Зимой 1979 года китайская армия вторглась во Вьетнам. В этом конфликте Советский Союз помогал Вьетнаму современным оружием, разведывательной информацией со спутников и военными советниками.

Когда Вьетнам воевал с американцами, наша материальная помощь шла во Вьетнам в основном через Китай. Теперь этот вариант отпадал, и вся нагрузка легла на торговый флот. Чтобы обеспечить безопасность наших торговых моряков, нужна была эскадра в Южно-Китайском море. Выполненный на всякий случай подсчет возможностей китайского и нашего Тихоокеанского флотов вызывал тревогу. Если исключить из рассмотрения ядерные силы, продолжавшие сдерживать американский флот, то по числу артиллерийских кораблей, ракетных и торпедных катеров китайцы нас превосходили. Правда, у наших кораблей боевые возможности были выше за счет оснащения современными боевыми средствами, но еще раз подтвердилось, что флот должен быть сбалансированным, и никакие перекосы в сторону тех или иных классов кораблей к добру не приводит.