Страница 26 из 67
И. д. Начальника штаба ЛибВМБ капитан 3-го ранга Радкевич М. Т.
Общий вид подорванного экипажем советского эсминца «Ленин».
Подъем немцами подорванной и затопленной экипажем советской подводной лодки «Ронис».
Иначе действовал командир подводной лодки С-3, капитан-лейтенант А. Н. Костромичев. Командир 1-й бригады подводных лодок ещё 22 и 23 июня, на основании указания начальника штаба КБФ, отдал приказы об ускорении вывода С-1 и С-3 из дока и последующем их переводе в Ригу. Причём, 23 июня с дополнительным приказом был послан нарочный. Приказы были адресованы командиру 3-го дивизиона подводных лодок капитану 3 ранга А. К. Аверочкину, который был старшим по «Либавской группе дивизионов подводных лодок». Аверочкин с исправными подводными лодками убыл из Лиепаи накануне. Своим заместителем он оставил командира подводной лодки С-1 капитан-лейтенанта И. Т. Морского, на которого и перешла ответственность за выполнение приказов командира 1-й бригады ПЛ. Скорее всего, решение об отказе от подрыва С-3 и выходе на ней в море было принято Костромичёвым и Морским совместно, на основании имеющегося на руках приказа о переводе подводной лодки в Ригу. Около 23 ч 23 июня, не закончив ремонт и не имея возможности погружаться, подводная лодка вышла из Лиепаи. На её борту находилась часть экипажа подводной лодки С-1 (38 человек) и прикомандированные из Ленинграда специалисты, работавшие на заводе «Тосмаре» (около 20 человек). Около половины четвертого утра следующего дня у маяка Ужава подводная лодка была перехвачена германскими торпедными катерами S.35 и S.60, возвращавшимися с выполнения боевого задания. По данным журнала боевых действий немецкой 3-й флотилии[214] торпедных катеров, немцы выстрелили по нашей подводной лодке по одной имевшейся торпеде, но торпеды отказали. После нескольких выстрелов заели у немцев и 20-мм орудия. По воспоминаниям В. Н. Носарёва, взятого вплен радиста С-1, непосредственного участника того боя (взят в плен немецкими ТКА, в конце войны освобождён, снова призван, поучаствовал в штурме Берлина, после войны проживал в Харькове): «С начала войны наша лодка стояла на заводе «Тосмаре»… По приказу оборудование лодки разбиралось для ремонта… На третий день [войны] в 3 часа утра мы пришли из общежития всей командой на завод к лодке для продолжения проведения ремонта. Как радист я занимался чисткой аккумуляторов. Наш командир получил приказ — затопить лодку, открыв кингстоны, а всему экипажу перейти на береговую базу в одну из частей. Но командир Морской, вопреки приказу, после затопления лодки приказал экипажу выйти в море на неисправной ПЛ С-3, которая имела все для надводного хода, но не могла погружаться. Когда подошли латышские буксиры, чтобы вывести лодку в аванпорт, было еще темновато. Латыши набросили конец троса буксировочного не на кнехт, а на штурвал поворота 100-мм пушки, чем согнули его… Впоследствии оказалось, что 100-мм пушка из-за погнутого штурвала не могла стрелять. Когда катера подошли ближе, мы открыли огонь из 45-мм пушки и стали стрелять из винтовок, где у нас было по 5 трассирующих патронов… Скоро они [немцы — Авт.] перестроились, и, обстреляв нашу «сорокапятку», побили ее прислугу, командира икомандный состав…». Немцы, в свою очередь, писали (отчёт командира группы ТКА S.35 и S.60): «Орудие противника калибром 10,5-см не было использовано в бою, так как первыми выстрелами в бою мы повредили механизм горизонтальной наводки»
Экипаж подлодки пытался вести огонь из 45-мм пушки, немцы обстреливали рубку из пулеметов. С катера S.60 бросили гранату в рубку, лодка прекратила вести огонь, но продолжала идти на высокой скорости. Катер S.60 зашел перед носом С-3 и сбросил глубинную бомбу. После этого в 4 ч 40 м лодка затонула.[215] По данным противника, в плен попало двадцать человек. Тело командира лодки, капитан-лейтенанта А. Н. Костромичева прибило к острову Саарема, где его предали земле.[216]
В ответ на доклад немецкой 3-й флотилии о потопленной подлодке, командующий крейсерами телеграфировал: «Поздравляю с успехом, вы все проделали отлично. Надеюсь, скоро вы сможете доложить о целой дюжине утопленных подлодок».[217] Из показаний советских пленных с подводной лодки: «Подлодка С-3 сегодня утром потоплена между Либавой и Штайнортом в 1500 м от берега, на глубине примерно 15 м. Командир и шифровальщик мертвы. Радист о кодовых материалах ничего не знает. С-3 с октября 1940 г. была в Либаве в ремонте вместе с С-1. С-1 вчера была взорвана, предположительно вместе с латвийскими подлодками «Спидола» и «Ронис». Еще вечером 23-го в гавани были: М-81, М-82, которые только 20-го вышли из дока. Эсминец «Ленин» и 4 ТКА тоже в Либаве. С-3 не могла погружаться, была без торпед и с половиной экипажа С-1 на борту. Длины волн подводников радисту неизвестны. Подводная связь только используется лишь иногда».[218]
Командир 291-й пд в 0 ч 15 м 23 июня отдал приказ № 3. В нем говорилось: «Вражеские части большими силами восточнее и северо-восточнее… Хорошо сражающиеся части снова организуют сопротивление вокруг Либау силами 10-й стрелковой дивизии и морского командования. Дивизия, [291-я пд] 24 июня занимает Либау, очищает ее от противника и организует оборону по линии Скуодас — Прекулн — Дурбен. Захват и зачистка Либау осуществляется силами 505-го пехотного полка (505-й пехотный полк, 10-й пулеметный батальон, морская штурмовая группа, 1-я рота противотанкового дивизиона, 3-я рота саперного батальона, 2-й дивизион артполка, 3-я батарея 637-го дивизиона тяжелой артиллерии, 3-я батарея 531-го дивизиона береговой артиллерии). Для обеспечения безопасности части 505-го пехотного полка выступают из Прекулна на Гробин таким образом, чтобы последние подразделения покинули Прекульн в 8.00. 506-й пехотный полк с 3-м дивизионом артполка, 3-й ротой противотанкового дивизиона с 8 ч 24 июня занимает район юго-западнее Прекульн — Бунна и западнее Дурбен. Его задание прикрывать северное и северо-восточное направление. При необходимости быть готовыми к движению на Либау и севернее. Группа 504-го пехотного полка (504-й пп с 1-м дивизионом артполка и противотанковым дивизионом без 1-й и 2-й рот) обеспечивает охранение на восток и юго-восток от линии восточнее Скуодас — Бунна (включая)… 403-й самокатный батальон атакует через Гробин на Либау… Морская группа Биглера выступает в 4 ч из Скуодаса на Прекульн и Либау. Помогает 505-му полку в Либау зачисткой портовых сооружений. Дополнение: С гражданскими лицами с оранжевыми повязками хорошее обращение, оставлять на свободе или по желанию направлять в разведотдел дивизии».[219]
Советским командованием ночью были предприняты усилия по укреплению восточного сектора обороны. В течение ночи в район перешейка были переброшены комсомольцы и рабочие судоремонтного завода. Батальон судоремонтного завода «Тосмаре» под командованием А. Петерсона (450 человек) занял оборону у фортов и вдоль крепостного канала. Отряд рабочих завода «Сарканайс Металлургс» под командованием Э. Муциеника (250 человек) разместился на позициях у рощи Аспазия. Участок обороны от Гробиньского шоссе до Лиепайского озера заняли отряд ОСОАВИАХИМа и комсомольцы. В ночь на 24 июня сюда же был переброшен 36-й отдельный батальон связи, который занял оборону вдоль бывшего крепостного канала («Черная речка»), в районе Зеленой рощи. К утру 24 июня в Лиепае, в основном, сформировалась оборонительная группировка. В северном секторе обороны войсками руководил командир 56-го сп майор А. П. Кожевников. Войска сектора состояли из подразделений 56-го сп, 32-го местного стрелкового батальоны ЛибВМБ, отряда милиции и группы рабочих судоремонтного завода.