Бывшие. Дурман

Как многое нам хочется обсудить – я вижу по глазам девушки, что она еле сдерживается, так как рядом ребенок. И тут чистое везение: из внутреннего здания кафе выходит аниматор – клоун.

– Мам, хочу, хочу.

Сашка молниеносно срывается с места без моего одобрения, решив за нас двоих, что можно. Я недовольно фыркаю, но позволяю сыну разбавить веселую компанию детей, которые пришли со своими родителями. Не устраивать же ребенку показательную порку…

– И часто он так отрывает тебе руки? – Лийка не жалеет меня и задает вопрос в лоб.

Наверное, в этот момент я краснею как помидор. Чувствую, как щеки горят и становится резко жарко. Неужели так заметно, что я не справляюсь?

– Саша – хороший мальчик, – поясняю и оправдываюсь, сама не зная почему, – но я немного перестаралась со своею любовью. Стараюсь заменить ему отца, балую, ни в чем не отказываю. Но не будем о нас, как ты?

– Я вернулась домой, чтобы мстить, – серьезно и безэмоционально заявляет подруга.

Я даже забываю, что хотела еще спросить, и начинаю свои привычные рассказы о всепрощении. Хотя сама вот ни разу не смогла забыть и отпустить.

Лийка слушает и молчит, а затем задает главный вопрос, к которому я не всегда бываю готовой, даже несмотря на то, что прошло уже долгих пять лет:

– И что ты скажешь сыну о бывшем, когда он спросит? Наверняка уже спрашивал, я права?

Рука сама собой зависает в воздухе. Не сказать, что Лийка попала в точку, больше надавила на больную мозоль.

Сашка много раз спрашивал, кто его папа, и, ничего не придумав лучшего, я тогда соврала. «Ученый-путешественник», – окрестила так глупо и по-детски бывшего, отправив его на ледоколе к недосягаемой для простых смертных Земле Франца-Иосифа.

Я вижу по глазам подруги, что она не сильно одобряет неправду. Моя жизнь задевает и триггерит девушку, возможно, даже больше, чем меня. Роза сдерживается и поддерживает. Как может! Но разве это не бесценно? Меня впервые не осуждают, не говорят в лицо, что я идиотка, потому что могла все это время доить с Яна неплохие алименты, нервируя заодно его мамашку.

– Ты все делаешь правильно! – подруга улыбается, и только сейчас я замечаю, что это все напускное. В девушке притаился настоящий ураган ее личных бед, о которых она не хочет вспоминать. – Если тебе нужна помощь, и финансовая в том числе, я всегда готова помочь.

Киваю согласно и тут же протестую:

– Что ты, не надо! Я хорошо зарабатываю, нам с Сашей хватает на жизнь.

Да, я не могу позволить себе дорогую брендовую одежду, я давно не была на море, но это не главное. Я оплачиваю небольшую квартирку, зато свою. Регулярно делаю сыну подарки и покупаю новую мальчиковую одежду. Детские праздники с друзьями, подарками и аниматорами тоже являются неотъемлемой частью жизни сына. Я откладываю деньги. Завела специальный счет – накопительный. У нас с Сашкой все хорошо, просто замечательно.

Думаю, все это отражается на моем лице сразу, потому что Лийка быстро идет на попятную:

– Ты просто знай, что тебе есть к кому обратиться.

– Спасибо большое, – с благодарностью проговариваю и наконец-то с аппетитом отправляю в рот тончайший чизкейк, украшенный свежими ягодами.

Счастливые и довольные после кафе и аттракционов, мы прощаемся с Лийкой. Обмениваемся всеми возможными контактами. Делаем несколько снимков у фонтана, под сводом белоснежной арки и у главного входа в парк. Затем подруга вызывает нам с сыном такси, и мы едем домой.

Когда машина останавливается у нашего подъезда, я не сразу замечаю перемены. С небес на землю меня опускает восторженный вопль родного человечка.

– Ух ты! – кричит Сашка и указывает рукой в сторону новой клумбы – вершины ландшафтного дизайна.

Первая мысль была, что таксист перепутал адрес и подвез нас к чужому дому. Но нет, мужчина не ошибся. Взглядом я упираюсь в нашу привычную скамейку, на которой так любят восседать престарелые соседки. Вот и урна с боковой пробоиной, стоит на прежнем месте, но клумба…

Такие кардинальные перемены бросаются в глаза не мне одной. Соседи зависают у клумбы, а затем достают телефоны и начинают фотографировать. Сначала цветы, затем себя на фоне нового уютного растительного уголка.

– Кто тот сумасшедший, решившийся на такое? – озвучивает вслух свой вопрос Екатерина Арсеньевна из тридцать пятой квартиры.

Я киваю согласно. Ведь еще утром на этом самом месте торчал любимый огородик в городской среде Галины Тимофеевны. У женщины здесь каждый год традиционно растет зелень, а также острый перец и лекарственные цветы.

Подъездная дверь распахивается, и я вижу соседку и ее лицо… заплаканное, немного отекшее, особенно в районе верхних век.

– Это все ты! – чуть ли не с кулаками на меня набрасывается женщина, а спасает меня все та же Екатерина Арсеньевна, заслонив своей широкой и большой грудью.

Сашка не на шутку пугается и начинает плакать.

– С ума ли ты сошла, Галка?! Девушка тут при чем?

Я тоже не понимаю такой бурной реакции. Сжимаю ладошку сына еще сильнее, стараясь его успокоить.

– Вы можете нормально объяснить, в чем дело?! – уже я решаю за себя вступиться и прояснить непонятную ситуацию.

– Приходил этот твой деловой и расфуфыренный! Его рук дело! – злобно цедит женщина, с ненавистью поглядывая на раскинувшуюся оранжерею под окнами дома.

И только сейчас до меня доходит смысл сказанного соседкой.

Ян! Это сделал он.

– Вижу, ты в курсе, – продолжает злословить женщина, нападая.

– Вы в своем уме? – не выдерживаю и активно защищаюсь. – Я впервые в жизни его видела, как и вы! – очередная маленькая ложь во спасение. Гореть мне в аду.

Не хватало, чтобы в этих домыслах участвовал еще и Сашка.

– А вообще я не понимаю, чего вы возмущаетесь. Люди из администрации позаботились, за свой счет устроили такую красоту. Не все на ваши перцы смотреть, и другим польза – эстетическое удовольствие. Снимает стресс.

– Хамка! – выкрикивает Галина Тимофеевна. – Еще и сына учишь старшим перечить. Понарожают в одиночку, потом вот учат не тому, чему нужно. Такие вырастают и потом уничтожают чужой человеческий труд.

Хочется поспорить насчет уничтожения. На одной чаше весов абы какие грядки Тимофеевны, на другой – миксобордер в сочетании с каменным садом. Красота же, пусть и искусственно высаженная.

– Все залью. Загниют! – желчь так и сочится из женщины, и это отрезвляет.

– Что же вы жалобы на всех пишете, вам мало? Теперь и с цветами решили бороться?!

– Мам, я устал, – тянет меня за руку Сашка, и я смотрю на ребенка с нежностью.

Бедный, приходится быть свидетелем этой нелепой сцены.

Такой насыщенный день не хочется завершать на негативной ноте. Я предлагаю соседке из тридцать пятой квартиры нас с сыном сфотографировать на фоне нового дворового цветущего садика.

А то и в самом деле эта Тимофеевна тут все уничтожит. Надеюсь, виновник содеянного не заявится сюда сейчас. Хотя Яна Стембольского в моей жизни стало непозволительно много. Даже цветы, если уцелеют, яркое напоминание о его визитах к нашему с Сашкой дому.

Глава 6

Ян

Марина ускользает от меня так быстро, что я не успеваю сообразить, как попадаю в лапы прожженной сплетницы-маразматички. Бабулька весьма заинтересованным взглядом сканирует мою одежду. В ее в глазах так и мелькают ценники, и она готова выжать из этой беседы максимум.

Я долго и нудно выслушиваю обо всех соседях, но меня интересует только одна жительница, и я упрямо перевожу наш разговор в нужное для меня русло.

– А как давно вы знаете Вельскую? – нарочито деловым тоном задаю вопрос и жду, когда эта престарелая дама начнет вещать о том, что интересует меня напрямую.

– Маринку, что ли? Так недавно совсем, милый, – тянет бабулька и, не теряя времени, берет меня старческими пальцами за локоть.

Держу лицо. Улыбаюсь. Сдержанно. Настолько сдержанно, что Франклин со стодолларовой купюры на моем фоне смотрится сущим клоуном.