Страница 28 из 78
Стоит ли пояснять, что здравый и ответственный подход к прошлому, предложенный Симоновым, не встретил понимания у Брежнева? На XXIII съезде имя Сталина почти не упоминалось. Исключение составляло лишь выступление Егорычева. Он выразил неудовольствие по поводу антисоветской пропаганды, которая продвигалась под прикрытием критики «мнимых ужасов сталинизма». Зал аплодировал Егорычеву стоя, но партийное руководство предпочло этого не заметить, а Егорычев вскоре оказался в опале, за бортом большой политики. На XXIII съезде дух «консервативного реформаторства» в идеологической сфере проявился во всей своей красе: ни горячо – ни холодно, ни правое – ни левое, ни нашим – ни вашим. Критики Сталина праздновали свою победу – официальная позиция партии вновь осталась неизменной. Вот что вспоминает по этому поводу Арбатов: «На XXIII съезде вопреки требованиям сталинистов решения предыдущих съездов отменены не были. Хотя по духу своему съезд был не только бесцветным, а и консервативным, и уж, во всяком случае, не сделал ни одного шага вперед, но реставрации сталинизма не произошло. Тогда и это многие считали победой. Сейчас это может казаться невероятным, но само упоминание в официальных документах и речах XX и XXII съездов партии воспринималось как свидетельство того, что “крепость” еще не сдалась, обрело важное символическое значение».
Воцарившееся молчание в идеологической сфере фактически лишало народ его истории: трагической ли, героической ли – любой. Как совершенно точно отмечает Ю.В. Емельянов, «история СССР превратилась в собрание шаблонизированных оценок, скрывавших правду, а нередко искажавших ее»26. А без прошлого у народа нет будущего. Очень верно и одновременно образно запечатлел происходящее на историческом фронте поэт Александр Галич в своей песне «Съезду историков» – всего несколько стихотворных строк, а схвачена самая суть происходящего:
Здесь следует отметить одно важное обстоятельство, по-новому высветившее суть происходивших в те годы процессов в обществе. Как показывают неоспоримые факты, в формировании стиля «консервативного реформирования» в идеологии, когда подлинные проблемы тщательно затушевывались, были виновны не только высшие руководители партии и страны, но также их многочисленные помощники и советники из числа «прогрессивной интеллигенции». Об этом без стеснения, совершенно открыто пишет, например, Арбатов. Так, в его воспоминаниях имеется эпизод, связанный с первой поездкой Брежнева в Грузию в своем новом качестве генерального секретаря. Действие разворачивалось в начале ноября 1966 года. Брежнев планировал вручить республике орден. Соответственно случаю Брежневу нужно было произносить торжественную речь. Вот вокруг этой речи и развернулась, по определению Арбатова «одна из самых острых схваток», в которых ему довелось участвовать. Предоставим слово самому академику:
«Первоначальный вариант речи был подготовлен под руководством Трапезникова и Голикова и их грузинских друзей. Он представлял собой совершенно бессовестную попытку возвеличить Сталина и снова провозгласить его великим вождем. Получив текст, Брежнев передал его Цуканову на “экспертизу”. Цуканов же хорошо понял, какой скандал может вызвать такая речь, и попросил меня дать развернутые замечания. Я это сделал. В тот же день он сказал, что назавтра в 9 утра меня приглашает Брежнев.
Подумав, я решил, что наиболее эффективным способом доказательства будут не призывы к политической порядочности (разве можно, разоблачив Сталина как преступника, его теперь восхвалять?) и не абстрактные рассуждения о вреде культа личности и его несоответствии марксизму, а предельно предметные аргументы о пагубных практических последствиях такого выступления нового лидера для него самого, для партии и страны. Первый аргумент сводился к тому, что такая речь вызовет серьезные осложнения в ряде социалистических стран. В двух из этих стран, решился я напомнить Брежневу, лидерами стали люди, в свое время заключенные Сталиным в тюрьму и чудом оставшиеся в живых, – Кадар в Венгрии и Гомулка в Польше. Что ж, там снова менять лидеров? Ведь этого местные сталинисты непременно захотят. Неужто Брежневу нужны такие осложнения? Второй аргумент – реакция компартий Запада. Они с трудом, а кое-где с немалыми издержками переварили XX съезд. Что ж им теперь делать? И третий аргумент – внутренний. Я не поленился выписать из стенограммы XXII съезда партии самые яркие высказывания против Сталина людей, еще состоящих при Брежневе в Политбюро, секретарей ЦК (в том числе Шелепина, Суслова, Подгорного, Мжаванадзе). Как же они, совсем недавно клеймившие Сталина, требовавшие вынести его труп из Мавзолея и воздвигнуть памятник его жертвам, после такой речи нового генсека будут выглядеть в глазах партии, широкой советской и зарубежной общественности? Как будут смотреть в глаза людям? Или товарищ Брежнев специально хочет их дискредитировать? Да ведь и сам Брежнев участвовал во всех съездах партии, начиная с XIX, и с того же съезда был членом ЦК КПСС».
Вот так и выходило, буквально по Галичу:
Следующий, 1967 год вновь стал для страны юбилейным. На этот раз отмечалась пятидесятая годовщина Великой Октябрьской социалистической революции. Несмотря на вклад Сталина в революцию и становление СССР, его имя не упоминалось ни в Тезисах ЦК КПСС о подготовке к празднованиям, ни в других официальных документах. Ни словом не обмолвился о нем и в своем юбилейном докладе Брежнев. Зато среди интеллигенции получил широкое хождение документ, озаглавленный «От оставшихся в живых детей коммунистов, необоснованно репрессированных Сталиным». Документ был датирован 24 сентября 1967 года, под ним поставили подписи П. Якир, А. Антонова-Овсеенко, Ю. Ларин-Бухарин, А. Бокий, С. Радек, З. Серебрякова, Ю. Ким, – всего примерно четыре десятка человек. Помимо прочего, в нем говорилось: «В настоящее время с трибун, в печати, по радио и телевидению пропагандируются “заслуги” Сталина. Фактически это является политическим пересмотром постановлений XX и XXII съездов КПСС… Как можно после всего пережитого нашим народом и всем международным коммунистическим движением восхвалять Сталина? Это мешает нашему движению вперед, ослабляет наши ряды, подрывает наши силы, делает невозможным достижение коммунизма»27. Насколько эти дети бывших коммунистических вождей были верны коммунизму и решениям XXII съезда (о построении коммунизма в СССР), куда они мечтали направить свое «движение вперед», наглядно показали годы «горбачевской перестройки», но это, как говорится, совсем другая история.